Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазова Ксения - Страница 71

— Я же говорил, — ухмыльнулся Загак. — Я могу продолжать наблюдение. Все что угодно для тебя, мама.

Лицо Ярлыка Мазекресс осталось бесстрастным, но глубоко внутри ее сердце смягчилось. Она была права, этому мальчику не следовало преподносить все на блюдечке, как другим. Его бы это только испортило. Он из тех, кому следует добиваться всего самому. Он склонен к праздности, но зависть, амбиции и страсть толкают его на свершения.

— Ты молодец, Загак, — похвалила она, отступая на шаг и исчезая в физическом теле. — Но ничего не предпринимай, не известив меня. Меня устраивает то, как все сложилось.

— Повинуюсь, мама.

Копыта приминали траву легко, словно кони ничего не весили. Пара великолепных скакунов неслась так быстро, что ноги едва касались земли. Майно Дегатти встречал ветер лицом, а кончики усов чуть подергивались.

— Еще немного, и твоя борода будет развеваться! — прокричала Лахджа, пришпоривая свою кобылу. — А потом мы сделаем из нее лассо!

Она нас обгоняет. Ты это допустишь?

Ни за что!

Сервелат прибавил ходу и легко нагнал Булочку. Та не была фамиллиаром, поэтому в скорости все-таки уступала. Да и говорить, конечно, не умела, пусть и была самой умной в табуне.

К концу весны Майно все-таки сломался и купил молодую хагадешскую кобылку. Именно хагадешскую — Сервелат очень настаивал. Они вместе слетали к конезаводчику, и Сервелат выбирал долго, скрупулезно. Он решил, что раз пока всего одна, то пусть уж будет самая-самая.

Лучше всех коней умеют оценивать другие кони. Булочка оказалась великолепна во всех отношениях. Имя ей снова выбрала Лахджа, причем почему-то долго хихикала.

Прибавилось и рыбы в пруду. Там уже была и ряска, и кувшинки, а в день Янтарного Крокодила из Валестры доставили мальков мистерийского декоративного карпа. Лахджа лично выпустила их в воду, но имена раздавать не стала. Все равно и рыбка-фамиллиар по-прежнему плавала безымянной, заявляя, что эти глупости пусть оставят себе те, кто дышит воздухом.

Что же до Снежка, то он позаботился о себе сам. Ну как позаботился… разумеется, сейчас весна. Пора, обязывающая котов к знакомствам и всяческим приключениям. А Снежок в некоторых отношениях очень походил на своего человека — например, он еще зимой привел откуда-то двух тощих драных кошек и отвел на кухню, где хлебосольно предложил угощаться всем, чем угодно.

Он потом еще не раз их приводил, покровительственно глядя, как они постепенно прибавляют в весе и начинают даже немного лосниться. Но селить их в доме отказался, хотя Дегатти ему предлагал.

— Я холостяк, — гордо отвечал Снежок. — А они все-таки дикие лесные кошки.

— Ты водишь сюда диких зверей?.. — удивилась Лахджа. — Я думала, это домашние.

— Домашние какие-то… скучные, без огонька. Ничего интересней игры с бантиком не знают. Ну поймают случайно ящерку на крыльце — и что? Поиграются и бросят — не знают, что с ней делать. Жизни не знают.

Лахджа закатила глаза.

Сегодня Снежок опять где-то искал приключений, так что в конной прогулке не участвовал. А вот пес присоединился, но очень быстро углубился в лес, погнавшись за случайным зайцем.

— Хорошо тут, — сказала Лахджа, спешиваясь и расстилая плед. — Экология…

— Да, остаточных чар почти нет… — поморщился Дегатти. — В Валестре их побольше.

Они были где-то на чужой территории. В Радужной бухте этому не придают значения, границы между поместьями больше формальные. Пока ты не рубишь у соседа деревья и не охотишься на скотину — гуляй сколько влезет, устраивай пикники где хочешь.

Сегодня они устроили здесь, на опушке.

— Ой, сморчки! — обрадовалась Лахджа.

— Да ну, возни с ними, — сказал енот, разрезая пышную булку и вкладывая в нее домашнюю колбаску. — Что еще нужно в этих… как ты сказала… хотдогах?

Он не хотел заниматься сморчками. Они съедобны только условно, их сначала нужно долго обрабатывать. А Ихалайнен хотя и любил стряпать, но любил заниматься и другим хозяйствованием, не желая слишком много времени тратить на какие-то вонючие грибы.

— Мы сделаем датский вариант, — с удовольствием сказала Лахджа. — С жареным луком и маринованными огурчиками.

— Мам, а чо такое «датский»? — спросила Астрид, приземляясь немного рядом с пледом и украдкой съедая сморчок.

— Дания, страна такая, — ответила мама, вынимая из сумки Веронику. — Как думаешь, ей уже можно хотдог?

— Ей две луны, — ответил муж.

— Но она полудемон. Мало ли? Астрид в ее возрасте уже табуретки жрала.

Вероника засмеялась и пустила кислотную слюну. В отличие от сестры, делала она это слабо и с каждым днем все реже, но пока еще все-таки приходилось следить. Видимо, у младенцев фархерримов и полуфархерримов это действительно защитный механизм.

— Мам, мам, а ты из какой страны? — спросила Астрид, уписывая хотдог.

У нее еще пока не укладывалось в голове, что мама не только из Паргорона, но и еще из какой-то человеческой страны, но при этом не на Парифате, а где-то вообще в другом месте.

— О-о-о, из самой лучшей! — оживилась Лахджа. — Она называется Суоми. В ней густые леса, скалистые острова, живописные озера!..

— Ты это все видела?!

— М-м… а-а… да. Но я уже плохо помню. После перерождения в демона все немного… смазывается. Люди у нас там самые лучшие!..

— А хотдоги там изобрели? Или в Дании?

— Нет… мы славны другими блюдами. А хотдоги изобрели в Америке. Кстати, интересный факт, — сказала Лахджа, с превосходством глядя на попугая. — Изначально это были просто горячие сосиски, к которым прилагались перчатки, чтобы клиенты не обжигали рук. Но эти перчатки часто забывали возвращать.

— Гоблинили!

— Астрид, что за выражения? — спросил папа, намазывая тост.

— Так вот, перчатки забывали возвращать, и жена торговца сосисками предложила вместо перчаток использовать булочки. Разрезать их пополам и давать как держалки. Но оказалось, что есть вместе с ними даже вкуснее, и новая еда очень быстро распространилась.

— А чо такое Мерика? — спросила Астрид.

— Америка — это такой материк. Северная, Южная… я про Северную. Они славны своей жирной едой с большим количеством мяса, огромным самомнением, оружием и мультиками, которые ты смотрела.

— Они делают мультики и оружие?! Какие кудесные! А в Сяоми делают мультики и оружие?!

— Суоми. Нет… но… ну-у… у нас неплохая… мы очень независимые, у нас социально-ориентированное государство, очень высокий уровень жизни, большое дружелюбие…

По лицу Астрид было видно, что это не идет ни в какое сравнение с оружием и мультиками.

— Мам, я все равно тебя люблю, даже если твоя страна не кудесная, — сжалилась она. — А чо у нас в Мистерии?

А вот тут одновременно оживились папа и попугай. Матти сразу принялся выкрикивать интересные факты о Мистерии, а папа не выдержал, сдавил ему клюв и сам сказал:

— Мистерия — это мировая столица волшебства, дочь. Мы самая могущественная страна в мире. Нам принадлежит сеть порталов и три четверти мировой магии. Мы задушили все прочие школы и сделали королей вечно нуждающимися в наших услугах.

У Астрид восхищенно округлились глаза. Папа давно понял, на что надо давить, чтобы впечатлить демоненка. Уровень жизни?.. дружелюбие?.. демоненку интересно лишь, может ли твоя страна навалять остальным.

— Мы можем навалять кому угодно, — гордо сказал Майно. — Но все-таки не делаем этого. Вместо этого мы внимательно следим за происходящим в мире и помогаем магией тем, кто этого больше заслуживает… и больше платит.

Астрид, которая до этого прикидывала, не переехать ли в страну оружия и мультиков Мерику, прониклась мистерийским патриотизмом и запрыгала вокруг папы:

— Я хочу стать магом, я хочу стать магом!

— Конечно, станешь, — погладил ее по голове отец. — Демоны — прекрасные маги, у тебя гарантированный билет в Клеверный Ансамбль. Вы полны волшебства, пусть и… темного.