Выбери любимый жанр

Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич - Страница 31


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

31

Еще надо было определиться с ночлегом, найти место, где можно оставить свои вещи. Не стоять же в очередище с мешком. Так и спину сорвать недолго, да и стащить могут в толкотне.

Вся эта уравнительная экзотика только усугубляла сходство с временами, о которых он так любил читать и сорить в комментах и блогах. «Вот он, прямой путь к коммунизму, — подумалось ему. — Довести людей до состояния животных, заморить, загнать до полусмерти. А голодных и обреченных не надо даже конвоировать — они душу продадут за кусок хлеба и сами пойдут туда, куда им скажут».

Он заметил, что большой заводской забор, ограничивавший площадь с одной стороны, был превращен в огромную доску объявлений, возле которой ни на секунду не прекращалось движение. Подойдя поближе, Саша понял, что видит перед собой «стену плача». Здесь были безликие списки, отпечатанные на скверном струйном принтере. Результат работы команд по захоронению тел погибших. Фамилии, фамилии, фамилии. Найдены, опознаны, захоронены…

Это те, у кого нашлись при себе документы, либо те, чью личность помогли установить соседи или знакомые. Но еще длиннее были списки безымянных, рядом с которыми люди задерживались дольше всего. Там сообщения ограничивались скупым описанием: «Женщина, прибл. 35 лет, лицо европ. типа, волосы светл., рост прибл. 165, телосложение средн., одета: джинсы синие…». А у некоторых не было и того. Только пол, рост, телосложение и очень приблизительный возраст да еще особые приметы вроде шрамов или отсутствия фаланг пальцев. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что этих сложили в братские могилы. Конечно, они обгорели не от светового излучения взрыва. Так близко к городу поисковые работы не велись. Тут виноваты были вторичные факторы — возгорания легковоспламеняющихся материалов, лесные пожары и ДТП.

Возле «безымянных» таблиц толпилось больше всего народу. Но ненамного меньше людей собралось возле «частных» объявлений. Они были написаны от руки на обычных тетрадных листках или половинках страниц формата А4, покрывая огромный забор настолько плотно, что не было видно бетона. Свободного места не осталось, и кое­где они были наклеены в два слоя.

Кто-то искал даже кошку Люсю, местную жительницу, сгинувшую позавчера. Должно быть, зверушка угодила в желудок одного из беженцев.

Только его никто не искал. Это не удивительно. У него не было родственников и знакомых в этом регионе. Но почему-то парень не сомневался в том, что никто не ищет его где бы то ни было. Потому что некому искать. Догадка, интуиция, предвидение, называйте как хотите, но он это чувствовал.

К счастью, в этот день прибыло относительно немного людей. Как Саша потом узнал, в первые дни в очереди на регистрацию беженцы стояли по двенадцать часов. Но ему повезло.

Всего сорок минут спустя парень уже стоял перед столом, за которым сидел усталый капитан в помятой полевой форме с красной повязкой на рукаве.

— Фамилия, — равнодушно спросил офицер, вид у которого был явно замотанный и отстраненный.

Назвавшись, Александр со страхом вспомнил, что у него нет никакого документа. Даже жалкой справки и то нет. Вдруг без них не выпишут карточку?

— Ничего, что паспорта нет? — робко спросил он.

— Обойдемся, — фыркнул офицер, внося в бумагу его фамилию. — Тут у половины нет. Откуда будешь?

— Из Прокопьевска, — машинально выдал парень, но, видя недоумение на лице капитана, поспешил добавить: — Родился. А живу… жил в Новосибирске.

— Понятно. Ну и как там, в городе?

— Хреново, — только и ответил парень.

— Да, знаю, — кивнул офицер, не испытывая к разговору особого интереса. — Медпомощь нужна?

Саша не слишком уверенно покачал головой. Вроде бы все цело, но кто знает… Радиация — коварная штука. Но стоит ли обращать на себя внимание? В арсенале власти есть такие неприятные штуки, как изоляция, выдворение и так далее, чего ему в данный момент даром не надо. Он промолчал.

— Значит, не нужна, — хмыкнул капитан. — Считай, повезло. У нас сейчас все равно койко­мест нет. Ладно, располагайся, если место найдешь.

С этими словами он взял со стола печать, но неожиданно поставил ее не на документ, а прямо Саше на тыльную сторону ладони. Ярко­алая клякса с десятизначным номером почему-то вызвала у него ассоциации с числом Зверя.

Все. Ни тебе слов сочувствия, ни напутственной речи.

— А можно последний вопрос? — спросил парень, пока принтер выплевывал порцию талонов с водяными знаками. Видимо, две меры защиты от злоупотреблений при получении пайков дополняли друг дружку.

— Ну?..

— Вот раздадите вы все продукты. А что потом?

— Потом? Суп с котом, — невесело усмехнулся офицер. — И пироги с котятами. Ладно, бери что дают и ступай своей дорогой. Следующий!

Лицо капитана было жестким и не выражало никаких эмоций, но глаза его показались Саше живыми. Человеческими. Не такими, как у большинства «выживающих». В них был не свинячий страх, ставший уже привычным, а огромная, безмерная усталость и плохо скрытая боль, но не только за себя. Это мог прочесть даже такой плохой физиономист, как Александр.

Его уже оттесняли в сторону новоприбывшие, и он поспешил уйти. Нечего мешать человеку работать. Дорабатывать. Делать то последнее, что он может сделать для людей, прежде чем все потеряет смысл.

Что они могли сделать, эти безымянные герои последней войны? Кому нужен их подвиг? Все, что они могли сделать ценой невероятных усилий, — это подарить людям несколько лишних дней. Максимум неделю.

Александр понял, что чувствует себя некомфортно рядом с такими людьми. Сам-то он на вопрос о том, что лучше, умереть человеком или жить как свинья, ответил по-другому и предпочел жизнь любой ценой.

— Тут рядом в школе могут быть места, — донеслось ему вслед, когда он уже закрывал за собой дверь кабинета. Он даже не успел сказать «спасибо».

Данилов взялся за ручку и распахнул исцарапанную дверь с разболтанной пружиной. Он с большим трудом нашел здание школы и должен был радоваться, но теперь чувствовал, что ему не очень хочется переступать порог.

Шагая тихо и осторожно, парень поднимался по выщербленной лестнице мимо стола, за которым раньше сидели дежурные, проверявшие у школяров сменную обувь. В нос ему ударили не свойственные этому месту запахи мочи, перегара, пота, хлорки и подгорелой еды. Саша никогда не любил школы, и ни одного приятного воспоминания об этом «золотом» времени у него не осталось.

Он сунулся в первый попавшийся класс, но там было как в маршрутке в пять вечера — «местов нет». Белье сушится на веревках, кастрюли стоят прямо на полу. Коммуналка, да и только. Нет, раньше, чем его прикончит теснота, он умрет от этого запаха.

Саша долго ходил из класса в класс, выбирая для себя местечко поудобнее, но везде было одно и то же. Орущие дети, надсадно кашляющие старики, выпивающие мужичины и кашеварящие женщины — и ни единого квадратного метра свободного пространства. Сигаретный дым, чад, запах испорченных продуктов и вездесущая гарь. Она прочно ассоциировалась у него с обугленными трупами.

В спортзале и актовом зале была неплохая вентиляция, но он исключил их сразу, и отнюдь не из-за того, что там было прохладно. Просто по прибытии в лагерь неожиданно дал о себе знать застарелый недуг — социофобия. Казалось бы, трагедия должна была вернуть ему чувство общности с человечеством, обратить его к людям, заставить к ним тянуться. Черта с два. Наоборот, он еще сильнее замкнулся в себе, все чаще чувствовал потребность побыть одному. И если днем — в очереди ли, в колонне ли беженцев, — Александр еще мог мириться с толпой, то спать в окружении нескольких сотен чужаков было выше его сил.

После долгих мытарств он, обойдя три этажа и отчаявшись найти свободное место, остановился перед дверью с табличкой «Кабинет № 13. Биология».

Здесь было и просторно, и немноголюдно. На его счастье, нашлось даже свободное койко... точнее, матрасо­место. Расспросив соседей, он узнал, что его прежний хозяин ушел в неизвестность с прошлой волной беглецов, отправившихся куда-то на юг. Данилов с нелегкой душой приватизировал эрзац-кровать, надеясь, что его не поднимет среди ночи пинком какой­нибудь Никола Питерский: «А вам не кажется, деточка, что ваше место возле параши?»

31
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело