Конан и огненный зверь - Джордан Роберт - Страница 42

• Предыдущая
• 42/44
• Следующая

Дверь закрылась, скрыв от Тамиры ималлу, и в ее горле родился нечленораздельный вой отчаяния. Она попыталась найти во рту влагу, чтобы умолять людей с холодными глазами, которые несли ее, не обращая внимания на ее наготу. Для них она вполне могла быть и не женщиной. Жертвенное мясо.

Ее несли дальше, вниз по изогнутой каменной лестнице, туда, где начинались затхлые коридоры. Открылась тяжелая, окованная железом дверь, и ее швырнули на земляной пол. С глухим ударом дверь захлопнулась.

Бежать, думала она. Она была воровкой, искусной воровкой, привыкшей проникать туда, куда ее не впускали. Она, конечно, может и выбраться оттуда, откуда ее не выпускают. Неловко, поскольку ноги и руки не слушались, она встала на колени и осмотрела свою тюрьму. Земляной пол, грубые каменные стены, крепкая дверь. Больше ничего. Тусклый свет пробивался сквозь узкие прорези у потолка, на высоте, намного превышающей ее рост. Неожиданная надежда быстро померкла.

Кто-то скулил, и это напомнило Тамире, что она не одна. На полу, сжавшись и обхватив голову руками, лежала Йондра.

– Он никогда меня не найдет, – горько плакала аристократка.

– Он найдет нас, – сказала твердо Тамира, – и спасет.

Ее поразило, когда она вдруг поняла, что, хотя все другие надежды исчезли, все еще оставалась одна. Она никогда не просила об услуге или о помощи у мужчины, но она была уверена, что Конан найдет ее. Тамира словно видела, как он сносит тяжелую окованную дверь и спасает ее, и она цеплялась за этот образ, будто утопающий за соломинку.

Йондра все всхлипывала:

– Он не знает, где я. Я его ударила камнем и… я не хочу умирать.

Тамира подползла к княжне и потрясла ее за плечо.

– Если поддашься эмоциям, то ты уже мертва. Ты думаешь, я не боялась в камере наверху? – Она издала презрительный горловой звук. – Я видела, как девственницы на плахе проявляли больше храбрости, чем ты. Все это высокомерие скрывало под собой робкого червя, готового ползать на брюхе.

Йондра посмотрела на нее, и во взгляде блеснул прежний огонь, но в голосе еще слышались жалкие нотки:

– Я не хочу умирать.

– Я тоже, – ответила Тамира, и вдруг обе женщины прижались друг к другу, дрожа от страха, однако и набираясь друг у друга сил. – Ты должна говорить и верить в это. Он нас спасет.

– Он нас спасет, – выговорила Йондра.

– Он нас спасет.

– Он нас спасет.

Басракан пропел последние слова, и глаза его расширились, когда он ощутил прилив сил во всех членах. Он чувствовал, что одним прыжком может перемахнуть через всю комнату. Он сделал глубокий вдох, и ему показалось, что он четко различает все оттенки запахов в комнате. Вот что значит быть связанным с драконом.

На столе постепенно меркло сияние, шедшее от рубинов и магических фигур, начерченных кровью девственницы, молотыми костями и такими веществами, имя которых слишком ужасно для смертных. Но сияние, которое всем своим существом ощущал Басракан, не меркло. На лице отражалось ликование.

– Мы едины, – объявил он стенам камеры, цепям, на которых до этого висели женщины. – Наша судьба едина. Теперь он ответит на мой зов.

Тамира вздрогнула, когда распахнулась дверь, ударившись о каменную стену. Она почувствовала, как напряглась Йондра, когда в двери появился Басракан.

– Время пришло, – сказал он.

– Он нас спасет, – прошептала Тамира, и Иондра ответила эхом:

– Он нас спасет.

– Они беспокоятся, – сказал Элдран.

Конан кивнул, но не оторвал взгляда от двухэтажного здания внизу. Из всех лагерей выходили горцы, плотными потоками направляясь к каменным колоннам, которые виднелись в просвете между двух гор. В деревне перед каменным зданием стояла группа людей в цветных тюрбанах. Вышел человек в красном одеянии, с раздвоенной бородой и тоже в цветном тюрбане, и ожидавшие горцы зашумели; слов на таком расстоянии не было слышно.

Киммериец напрягся, когда появилась Йондра, обнаженная, со связанными за спиной руками, охраняемая с двух сторон стражниками с кривыми саблями. А за ней шла Тамира, тоже связанная и голая.

– Они вместе, – сказал Элдран. – И невредимые, насколько я вижу. Живые, по крайней мере, слава Виккане.

– Пока, – произнес Конан.

По спине киммерийца забегали мурашки. Ему очень не нравилась сцена, разыгрывающаяся внизу, не говоря уже о том, как обращались с женщинами. Куда их ведут и зачем? Зачем?

Сотня горцев обступила человека в красном и женщин. Эта процессия присоединилась к потоку, текущему к каменным колоннам вдали.

– Мне это не нравится, – проговорил Конан. Сам того не замечая, он ослабил свой старинный меч в потертых ножнах. – Кажется, ждать больше нельзя.

– Немного подождем, – отозвался Харал. – Фюрдан скоро приведет солдат. Он справится.

– Но, кажется, недостаточно скоро, – ответил Конан. Он поднялся на ноги и отряхнул руки. – Пойду прогуляюсь среди горцев.

Элдран, улыбаясь, встал:

– Мне тоже хочется размять ноги, киммериец.

– Вы молодые дураки! – вспыхнул Харал. – Вам проломят головы. Вам… Вас… – Он проворчал и встал рядом с ними. – Нам понадобятся тюрбаны, если мы хотим хотя бы ненадолго сойти за горцев.

Остальные тоже были на ногах.

– Прямо под горой лагерь, – сказал Конан, – и я никого не вижу там, кроме женщин и детей.

– Тогда пойдем, – произнес Элдран.

– Старые кости этого уже не осилят, – пожаловался Харал.

Они начали спускаться с горы.

– … ибо время нашей славы пришло, – прокричал Басракан толпам людей в тюрбанах, заполнившим склоны вокруг амфитеатра. Их ответный рев отозвался эхом в горах. – Время торжества древних богов настало! – кричал он. – Символ истинных богов с нами!

Он распростер руки и, ощутив, как по телу растекается сила, подумал, что может взлететь. Он громко запел, и слова отражались от склонов гор. Никогда столько народу не присутствовало при обряде, думал он, когда звучало заклинание. После этого дня сомневающихся больше не будет.

Он бросил взгляд на двух голых женщин, привязанных за запястья к железным столбам в центре круга из грубо обтесанных каменных колонн. Символично, думал он, что те, кто доставил ему Огненные глаза, приносятся в жертву сейчас, когда новая сила, заключенная в нем, проявляется перед его народом. Женщины бились в оковах, и одна из них выкрикнула какое-то имя, но он не слушал. С ним были древние боги.

В воздухе повис последний слог, и дрожь камня под ногами сказала Басракану о приближении дракона. Он набрал в легкие воздуха, чтобы объявить о явлении символа благоволения истинных богов. Среди масс людей, заполнявших склоны, послышались возгласы и крики, становясь все громче. Лицо Басракана словно окаменело. Тех, кто осмелился мешать в такой момент, он велит изжарить на медленном огне. Он их… Люди были в круге! Вдруг до него дошло значение слышимых им слов.

– Солдаты! – кричали в толпе. – Нападение!

Ссутулившись, чтобы скрыть свой рост, плотно завернувшись в накидку, Конан быстро продирался сквозь толпу горцев, никому не давая долго разглядывать свое лицо. Его преследовало ворчание и ругань. Поверх черной гривы был небрежно повязан тюрбан, лицо измазано сажей и жиром, взятым из кухонного горшка, но он был рад, что все вокруг видели то, что ожидали видеть, не обращая внимания на то, что говорили им собственные глаза. Широкий круг из грубых каменных колонн находился всего в нескольких шагах. Конан пригибал голову, но не сводил взгляда с двух женщин. Еще несколько мгновений, думал он.

В толпе послышался ропот, который становился все громче. Вдали кто-то закричал, крик подхватили другие голоса. Так долго идти в толпе неузнанным оказалось труднее, чем киммериец ожидал. Лучше начать действовать, пока тревога не стала всеобщей. Схватив рукоять меча, Конан сорвал с себя тюрбан и бросился к кругу.

Проходя мимо грубо обтесанных колонн, он понял слова, которые кричали люди.

– Солдаты! Нападение! Солдаты! – раздавалось из тысячи глоток. Фюрдан, подумал киммериец, улыбаясь. Возможно, еще удастся.

• Предыдущая
• 42/44
• Следующая