Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 42

– Подозреваю, прибытие вестника связано с просьбой Тисона о замене.

– О какой… замене?

– Несколькими днями ранее мой брат выразил желание покинуть занимаемое им место вашего назначенного рыцаря и отправил в орден письменную просьбу заменить его на другого рыцаря.

Это когда же ему подобное в голову пришло?!

Не вчера, точно.

И не сразу после прилёта в Эй-Форийю.

Несколькими днями ранее… уж не после ли первого поцелуя? Как Тисон тогда сказал? «Этого больше не повторится»? А как гарантировать отсутствие повторных прецедентов, если только не держаться подальше от греховного искуса, желательно подальше в прямом смысле?

Твою ж дивизию!

– Он вам об этом рассказал? – уточнила я тихо.

– Нет, – возразил Эветьен.

– Но вы знаете.

– Такова моя работа – всё знать. К тому же, к худу ли, к добру, однако большинство не способно отправить любой вид письменной корреспонденции без посторонней помощи, а коли задействовано третье лицо, то всегда остаётся вероятность, что о том станет известно кому-то ещё.

– Как с запиской от Саши? – ввернула я.

– Прекрасный пример, – не смутился Эветьен.

– То есть вы читаете письма и адресованные мне, и отправленные братом… какая поразительная верность долгу, – не удержалась я от злого сарказма.

– Повторяю, такова моя работа. Либо Тисон вернётся через день-два, либо нас в скором времени оповестят о прибытии замены. И что бы вы себе ни думали, меня решение брата печалит не меньше, нежели вас.

– Ну да, записка Саши до меня не дошла, а письмо Тисона благополучно добралось до адресата, – бросила я в сердцах.

– В отличие от наивного возвышенно-романтического опуса арайна Риа, письмо Тисона нельзя было ни задержать, ни скрыть от получателя, лишь просмотреть, – в голосе Эветьена пробилось вдруг раздражение. – Я не для того приложил столько сил, чтобы из всех подходящих рассветников его выбрали в числе назначенных рыцарей, а он потом сбежал из-за девицы, которой имел неосторожность увле… – мужчина умолк и направился к выходу.

Вздёрнув подбородок повыше, я отлепилась от глобуса и тоже направилась. К стеллажам с историческими хрониками и географическими энциклопедиями. Хотя бы ради того, чтобы не смотреть в спину удаляющегося Эветьена и не показывать Кили навернувшиеся на глаза слёзы обиды.

Мужики мужиками, а забывать о насущных проблемах не след.

Вооружившись этим свежесочинённым девизом, я приступила к поиску и сбору информации. Пусть ответы на конкретные вопросы здесь вряд ли найдутся – а если и найдутся, то я не представляла, сколько литературы придётся перелопатить в процессе и сколько потратить времени, – но даже общие сведения предпочтительнее никаких. Обиды, переживания и растерянное непонимание поведения обоих братцев Шевери подождут. Сделать что-либо для Тисона я не могла да уже и не уверена, что ему это надо, а Эветьен слишком себе на уме, чтобы у меня получилось его просчитать. Лучше заняться делами поважнее, заодно и отвлекусь от невесёлых размышлений. Кто знает, допустят ли меня в библиотеку снова?

Читательский зал оказался небольшой, уютной по-своему комнаткой без окон и камина. Освещалась и обогревалась она, подобно основному залу, сферами, укреплёнными на подставках в виде всевозможных зверей и бывшими более предпочтительными с точки зрения пожарной безопасности. Всё обстановку составляли три массивных кресла, пара то ли пуфиков, то ли низких табуретов да с полдюжины столиков. Стены обшиты резными деревянными панелями и лишь на одной висела карта Франской империи. По моей просьбе Кили приносила попить и перекусить и отводила по прочим надобностям, а в остальное время тихо сидела на табурете в углу, успешно сливаясь с незатейливой обстановкой. Я предложила девушке воспользоваться свалившейся оказией и взять что-то почитать, пока я буду штудировать хроники и энциклопедии, но Кили округлила глаза и шёпотом заверила, что ей ничего такого не нужно. Как выяснилось, горничная умела и читать, и писать, и считать – ровно настолько, насколько это требовалось при её работе, однако стремление к чему-то большему, выходящему за рамки её обязанностей, полагала грехом. Негоже, мол, простой служанке брать книги в императорской библиотеке и читать, рискуя узнать нечто неположенное малому её женскому уму.

Спорить я не стала.

На пути к знаниям не обошлось без преград. Исторических хроник много, авторов тоже хватало с избытком и каждый том солидный, увесистый. Если таким приложить удачно, то можно и убить. Суховатым академическим стилем там и не пахло, рассказы о событиях дней минувших излагались не менее велеречиво, чем в художественных произведениях. Некоторые слова я по-прежнему не понимала, хотя читала уже вполне бегло, и путалась в витиеватых предложениях. К тому же ознакомиться со всеми трудами за день нереально, равно как и пройти хотя бы один том от корки до корки, поэтому приходилось читать частями, пропуская кучу страниц сразу, просматривать по диагонали, останавливаясь на особо заинтересовавших моментах, перебирать книги, откладывая только те, что казались более полезными для моих целей и восприятия.

В целом, образование и становление Франской империи не могли похвастаться чем-либо, чего бы я не знала по истории собственного мира.

Давным-давно, а именно около двух тысяч лет назад, жила-была Великая Аромейская империя. Была она славна могуществом своим, границ не ведающим, немалой плотностью населения и обширными территориями, в которые входили и земли нынешней Франской империи. Жила Аромейя долго и очень даже неплохо, по крайней мере, урождённые аромейцы не жаловались, в отличие жителей других краёв, захваченных беспощадным аромейским войском. Империя разрасталась, регулярно поглощая всё новые и новые территории, занимая их своими подданными и получая огромные партии рабов для поддержания уровня жизни коренного населения. Однако за любым расцветом рано или поздно следует увядание и чаша сия не миновала прежде великое государство. В дальних провинциях участились набеги диких племён с севера и запада и восточных орд, и постепенно под гнётом конфликтов внешних и внутренних Аромейя сдала позиции по всем фронтам, уступив земли сильнейшим. На территории будущей новой страны обосновались племена фрайниттов, появились домены, со временем объединившиеся под рукой первой династии франских императоров. К тому моменту от Аромейи остались лишь воспоминания, архитектурные памятники да кое-какие чудеса более просвещённого античного мира вроде водопровода. Что любопытно, Вайленский полуостров захватило племя женщин-воительниц, причём так основательно, что выкурить оттуда возмутительный для патриархального общества матриархат не смогли. Хотя честно старались на протяжении не одного века. В результате с женщинами-властительницами и многомужеством смирились, пусть и не настолько, чтобы одобрять подобные вольности на своей территории. А у себя, так и быть, пущай творят что хотят, лишь бы соседям не мешали.

За века Франская империя разрослась до нынешних своих немалых размеров. Она делилась на области, прежде бывшие доменами, – Витания, Андрия и другие, – находящиеся под управлением первых фрайнов, возвышенных особой императорской милостью, первые среди равных. Пожалуй, то был нюанс, отличавший Франскую империю от средневековых стран моего мира, – франнами здесь называли исключительно знать, каждый аристократический род происходил от тех самых племён фрайниттов и только представители оных родов имели право называться фрайнами и фрайнэ. Титулов как таковых не было, тут нельзя было подняться «из грязи в князи», став каким-нибудь бароном или графом за заслуги перед короной или даже по прихоти носителя царского венца. Каким образом сейчас, столько веков спустя, подтверждалась принадлежность семьи к диковатым предкам, выяснить не удалось, как, впрочем, и найти ответ на вопрос, почему фрайниттов по умолчанию стали считать родоначальниками аристократии. Простонародье же происходило, предположительно, от тех, кто жил на этих землях до пришествия фрайниттов, – остатков аромейцев, их рабов и изначально проживавших здесь оседлых племён. Теория, как по мне, спорная, но вряд ли в обозримом будущем кто-то станет её опровергать.