Вальс с медведем (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 11

Медведи в том числе.

Женился же Бернар на девушке-человеке.

Двоих детей сделал, жизнь со своей избранницей прожил.

Или не так уж и важно происхождение пары?

Смутило как-то замечание Дагги, что, мол, отец Ринды пару новую в дом привёл. Понятно, что парень мог и просто так ляпнуть, от балды, что первое в голову пришло при виде Арнетти. Ясно же, что за невесту Бентона она ну никак не сойдёт, разве что в балахон её замотать и пакетик на голову надеть.

Расспросить за ужином о супруге Бернара Арнетти не решилась.

После ужина Арнетти вышла-таки из дома под предлогом проверки сухости белья. Солнце уже село и в воздухе разлилась прохлада, мгновенно пустившая табун мурашек по рукам. Бельишко скорбно трепетало на верёвке, натянутой между окном кухни и одним из столбиков, поддерживающих козырёк над террасой. Сам деревянный настил огибал дом по периметру, и Арнетти, пощупав и сняв вещи, неспешно прошлась от задней двери до парадной двери.

А потом от парадной до задней.

Вокруг тишина, лишь из тёмной чащи иногда доносились какие-то непонятные звуки. Соседние дома располагались на расстоянии явно достаточном, чтобы не видеть и не слышать их обитателей. Рядом с медвежьей берлогой только курятник с огороженным выгоном, небольшой огород с маленькой теплицей, да дощатый сарай поодаль. И оттого казалось, будто жилище лесничего затеряно где-то в глубине леса, единственный дом на много километров.

Остановившись у задней двери, Арнетти в задумчивости помяла бретельку лифчика в руках.

А вот и заложит ещё кружок. Нога не болит и ходит Арнетти уже нормально, может, чуть прихрамывает, но это скорее от неудобных тесных туфель, чем от ушиба. И тут перила есть.

Почти дошла до входа парадного, как вдруг внимание привлёк треск, раздавшийся ровнёхонько под террасой.

Арнетти замерла, прислушалась.

Спустя минуту треск повторился, на сей раз тише, зато сопровождаемый шорохами.

Арнетти перегнулась через перила, силясь рассмотреть хоть что-то в темноте, копящейся у самой земли. Света, падающего из ближайшего окна, не хватало, да и участка возле свай он не достигал. Скомкав и запихнув бельё в карман юбки, Арнетти выпрямилась, повернула к лестнице и осторожно спустилась по ступенькам. Земля на открытой солнцу полянке за день успела просохнуть — в отличие от затенённого пространства под домом. Арнетти прошла вдоль двух толстых свай выше неё, безуспешно приглядываясь к непроницаемой черноте за ними. Недоставало сейчас способности Юлиссы создать огонёк на кончике собственного пальца. Или хотя бы фонарика на телефоне.

Или обычного фонарика.

В черноте что-то пошуршало и затихло.

Арнетти остановилась. Помедлила и сделала шаг под нависающий над головой вынос террасы.

Внезапно у тьмы появились глаза. Два жёлтых светящихся глаза, больших и круглых, как блюдца. Вздрогнув, Арнетти отшатнулась, а глаза стремительно приблизились, одним махом увеличившись в размерах, и бросились прямо на неё. Визг вырвался сам собой, в грудь с разгона толкнула тяжесть и под немалым её весом Арнетти рухнула на спину. Тяжесть же навалилась, потопталась, перебирая коготками, чья острота распрекрасно ощущалась через тонкую ткань блузки и нижней сорочки, посопела, обнюхивая лицо. В потёмках не разобрать, что за зверь, один смутный силуэт и виден, но ясно, что именно зверь и что размерами, пожалуй, покрупнее Минчика будет.

— Арнетти? — стукнула входная дверь, над головой зазвучали шаги. — Арнетти!

Зверь застыл, насторожился.

— Арнетти? — судя по звуку, Бернар спустился до середины лестницы и в лицо Арнетти ударил свет фонаря в его руке.

Неведома зверушка резко повернулась к оборотню, зашипела по-кошачьи, раздув нечто зелёное вокруг головы. На мгновение показалось даже, что это дракон… или, скорее, детёныш дракона.

— Арнетти, не двигайтесь, — велел Бернар чуть изменившимся тоном.

Нет, не дракон. Четыре лапы, длинный, подрагивающий хвост, тело, покрытое чешуёй, тёмно-зелёной с чёрными вкраплениями, но крыльев нет и похож он на большую ящерицу. Вокруг плоской головы и гребнем вдоль спины короткие шипы-иглы и в пасти сплошь тонкие клыки, смахивающие на пираньи.

Арнетти честно постаралась не делать резких движений. Ящерица снова зашипела на Бернара, повернулась мордочкой к Арнетти, ещё немного потопталась — тоже совершенно по-кошачьи, — и уселась, подогнув под себя лапы. Жёлтые глаза с вертикальными чёрными зрачками, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся несколько меньшего размера, нежели почудилось сначала, закрылись.

— Э-э… — решилась подать голос Арнетти.

Глаза приоткрылись, с воистину царским удивлением посмотрели на неё и вновь закрылись. Ну а что, удобно ему, поди, лежать, тепло, мягонько, грудь объёмная, пышная. Чем не подушка?

— Тише, не пугайте его, — посоветовал Бернар, медленно преодолевая оставшиеся ступени.

— Может укусить? — шёпотом предположила Арнетти.

— Может оцарапать, — Бернар поставил фонарь на нижнюю часть лестничных перил и тем же осторожным, скользящим шагом приблизился к распластанной на земле Арнетти. — Яд когианов не смертелен даже для людей, но может вызвать кожную сыпь…

— Игуаны? — а что, выглядела ящерка похоже.

— Когианы. Русалки их держат, чтобы те охотились на змей и грызунов.

— То есть они одомашнены?

— В определённой степени, — оборотень замер над Арнетти, присматриваясь к ящерице, мерно опускающейся и поднимающейся на груди в такт дыханию.

Ящерка приоткрыла глаза, глянула снисходительно на застывшего скульптурой мужчину и, вероятно, не посчитав его за серьёзную угрозу, закрыла.

— Он ещё маленький, взрослые особи куда крупнее.

Страшно представить, насколько крупнее.

— Если взрослые больше, то могут, наверное, не только на змей охотиться.

— Могут, — согласился Бернар и молниеносным движением перехватил ящерицу за шею и рывком снял с Арнетти.

Она поскорее отползла в сторону и только затем встала. Бернар отступил, удерживая когиану каким-то хитрым образом, чтобы та не могла ни укусить, ни задеть когтями. Ящерка билась и шипела, но вырваться или зацепить противника у неё не получалось, лишь хвост бессильно хлестал по воздуху. А ведь что оборотню стоит свернуть ей шею или придушить?

— Что вы с ней сделаете? — Арнетти с жалостью посмотрела на беспомощно дергающуюся ящерицу. — Убьёте? И… съедите?

— Зачем? Надо привязать и запереть её, а утро отвести на озеро. У нас здесь редко беспризорные или дикие когианы встречаются, обычно у каждой есть хозяйка, — Бернар повернулся и направился по петляющей тропинке к сараю. — Возьмите фонарь, пожалуйста.

Схватив фонарь, Арнетти метнулась следом.

— Где вы её нашли?

— Под домом. Я услышала странные звуки и спустилась посмотреть, а она… или он… как прыгнет.

— Должно быть, она после дождя слишком углубилась в лес, а вернуться обратно не смогла и, когда солнце село, забралась под дом. Когианы любят тепло…

— Поэтому на меня и прыгнула?

— Возможно.

— Ну да, я женщина горячая, знойная, всю живность ко мне как магнитом тянет, — пошутила Арнетти, перехватила странный взгляд Бернара и кашлянула, скрывая внезапную неловкость.

— Вы куда теплее, нежели русалки.

— Неужели?

— Я имею в виду, что у северных русалок температура тела несколько ниже, чем у людей и оборотней. Но нас звери, особенно дикие, в большинстве своём сторонятся.

Поэтому и курятник у них почти что посреди леса, и никто за сохранность пернатых не опасается.

— Даже ящерицы?

— И ящерицы тоже, — Бернар остановился. Когиана в его руках затихла и теперь только выгибалась иногда да моргала. — Откройте.

Арнетти вышла вперёд и распахнула дверь сарая. Собственно сараем он и оказался, местом, где хранился сельскохозяйственный инвентарь, запас дров и вещи, которые по разным причинам не поместились в доме. Бернар попросил подать моток верёвки, сам поставил ящерицу на земляной пол и, удерживая её одной рукой, второй взял верёвку. Обмотал верхнюю половину туловища наподобие шлейки и привязал свободный конец к балке. Арнетти присела рядом с когианой, осторожно протянула руку и коснулась прохладной чешуи на боку.