Вальс с медведем (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 25

— Чудесно выглядите, — пристальный взор пробежался по платью повторно, оценивая наряд с близкого расстояния, и поднялся на лицо, лишь на мгновение задержавшись на груди. — Очень свежо и ярко, по-весеннему.

— Спасибо, — Арнетти тоже скользнула взглядом по чёрному парадному костюму с галстуком. Определённо ему идёт. Так даже и не скажешь, что они нынче на деревенских танцах, а не в светской гостиной. — Правда, нынче пора осенняя…

— Да, в наших краях осень уже наступила.

— В моих… в смысле, там, где находится мой родной город, тоже осень золотая настала. Кстати, отличная речь.

— Благодарю, — Бернар усмехнулся и добавил, чуть подавшись к Арнетти и понизив голос: — Я каждый год произношу одну и ту же речь.

— Что тут такого? Всё по существу, коротко и ясно.

— Не думаю, что моя речь на самом деле всем настолько нужна, — Бернар покосился на танцующих. — Большинство здесь собирается отнюдь не ради моего красноречия, буде таковое.

— Ринда мне рассказывала.

— О моём красноречии?

— О том, для чего все тут собираются.

— Это старая традиция, восходящая к временам сбора последнего урожая в году. Туманы опускаются не только на озеро и Медвежий угол, но и на всю ближайшую округу, и вместе с ними приходит пора безмолвия, холода и покоя. В середине прошлого века сюда приезжали учёные мужи и маги Тёмного княжества, производили замеры, собирали образцы в окружающей среде, проводили ритуалы в попытке установить точную площадь покрытия и выяснить причины снисхождения туманов.

— И как, выяснили? — полюбопытствовала Арнетти.

— Если и выяснили, нам не сообщили. С тех лет сохранились лишь теории о происхождении да данные о площади покрытия. И те не вполне точны, поскольку туман каждый год захватывает разную площадь. Позволите, Арнетти? Пройдёмся немного, если вы не возражаете, — Бернар предложил руку и Арнетти охотно её приняла.

— Конечно.

Они неспешно прогулялись по периметру зала, время от времени останавливаясь, чтобы перемолвиться словом-другим с друзьями, знакомыми и соседями. Бернар отвечал на приветствия собравшихся, принимал поздравления со скорым снисхождением туманов, осматривался, проверяя, всё ли в порядке. Арнетти поддерживала обмен любезностями — следовало признать, куда более искренними, нежели любая великосветская беседа, свидетелем коих ей довелось быть, — и подтверждала свой статус той самой гостьи с большой земли. Всё же вне медвежьей берлоги бывала она нечасто, и погода к визитам не располагала, так что многие только сейчас получили возможность поглядеть вблизи на диковинку с юга. Арнетти не жаловалась — интерес местных не особо раздражал, и в их глазах не читалось явного осуждения, неодобрения и неприязни к чужеземке. В одной из встретившихся по пути компаний нашлась Ливия. Лисица удовлетворённо обозрела Арнетти от носков туфель до убранных наверх светлых волос и многозначительно ей подмигнула. Арнетти ограничилась вежливой улыбкой и приветственным кивком.

Пожалуй, то была странность, постоянно звенящая над ухом докучливым комаром, но при том ни разу ещё не севшая на какую-нибудь часть тела так, чтобы можно было её прихлопнуть, словно того комара.

Бесчисленные прямые взгляды местных, упорно скрещивающиеся на ней и Бернаре. Поначалу казалось, что повышенное внимание связано с пресловутым статусом внезапной гостьи с большой земли, в крайней случае, с не вполне привычным фасоном платья, однако круг по залу подходил к завершению, а интерес всё не заканчивался. Да и наряд достаточно скромен, дабы не вызывать чрезмерных нареканий со стороны поборников морали, а наглядеться на диковинку вдоволь жители могли, ещё когда она совершала променад в обществе Ринды. Но нет, пока была с Риндой, никто и не взглянул лишний раз, а теперь поди ж ты, таращатся и таращатся без перерыва. Вон и Белла, сидящая на скамейке с несколькими пожилыми женщинами, тоже посмотрела так, будто Арнетти впервые увидела. И поспешила смущённо отвести глаза, перехватив взгляд Арнетти.

Убедившись, что всё идёт своим чередом, Бернар остановился возле скамеек, глянул на танцующих. Под быструю задорную музыку пары встали в два ряда, лицом друг к другу, взялись за руки и начали нечто вроде танцевального ручейка. Арнетти заметила, как две женщины неподалёку внимательнее обычного присмотрелись к лесничему и его спутнице и, сблизив головы, зашептались, не забывая иногда коситься на предмет жаркого обсуждения.

— Бернар, могу я задать неприличный вопрос? — аж жаль, что тонкий слух оборотней не входил в короткий список талантов сказителей.

— Неприличный? — вновь усмехнулся медведь. — Насколько неприличный?

— Прямо очень-очень неприличный.

Одна из женщин натолкнулась на взгляд Арнетти, что-то прошептала второй, и дамы спешно удалились.

— Что ж, задавайте.

— Понимаю, я вся такая внезапная и экзотическая в глазах обитателей острова, но не настолько же, чтобы уже битых полчаса глазеть на меня как на фотки актрисы, появившейся на красной дорожке в прозрачном платье.

Наряд удостоился нового пристального взгляда, словно ткань могла вдруг стать прозрачной, и лишь затем взор перекочевал на ближайшую скамью. Белла и компания сделали вид, будто они заняты беседами исключительной важности и серьёзности.

— А, вы об этом, — отозвался Бернар с лёгкой досадой и отвернулся. — Не обращайте внимания.

— Только не говорите, что вам нельзя появляться на увеселительных мероприятиях в обществе посторонней дамы.

— Можно, но…

— Лучше не нужно?

— Скорее вызывает реакцию определённого толку. Это Ринда с Дагги танцует?

Пришлось приложить небольшое усилие, дабы отвлечься от поисков чужого внимания и переключиться на танцующих. Пригнувшись, Ринда и Дагги пробежали под аркой высоко поднятых рук и встали в конце ряда, с нежностью и толикой смущения улыбаясь друг другу. Надо полагать, разговор юных влюблённых прошёл куда плодотворнее, нежели ожидалось.

— Ринде нельзя танцевать с Дагги? — осведомилась Арнетти невинно.

— Отчего же, можно, — ответил Бернар. Правда, несколько растерянно. — Но обычно он нечасто Ринду зовёт…

— Дайте угадаю. Вы не предполагали, что за вашей дочерью кто-то может ухаживать всерьёз?

— Предполагал. Все мы в свой час избираем себе пару, просто прежде Ринда не выказывала особого интереса к какому-то конкретному парню. Я её не торопил, считая, что у каждого свой срок. Кто-то обретает пару раньше, кто-то позже…

— Сколько Ринде лет? — до этого момента как-то не приходило в голову уточнить возраст девушки. Внешность её, не отличавшаяся ни яркой красотой, ни привлекательными интересными чертами, с равным успехом могла принадлежать и совсем юной девице, и барышне постарше.

— Двадцать шесть исполнилось этой весной.

— А Бентону?

— Он на год моложе. Но он парень, так что…

— Мужики не девицы, им в брак можно не спешить, — подхватила Арнетти.

— Я в возрасте Бена был уже мужем и отцом, — Бернар вздохнул, без лишних слов подчёркивая своё отношение к очевидному нежеланию сына идти по родительским стопам.

— Однако вы, наверное, не будете возражать, если вдруг… гипотетически… Дагги станет ухаживать за Риндой? — на всякий случай Арнетти всё же решила закинуть удочку на пробу. Не хотелось бы позже выяснить, что ей может прилететь за попытку свести пару не только на страницах романа, но и в жизни. — Он вроде парень действительно неплохой, с ноутом мне помог…

— Неплохой.

— Но непутёвый.

— Немного. И я хотелбы, равно как и его отец, чтобы Дагги был более… соответствующим нам, старшему поколению, но он такой, какой есть. Как бы я ни желал обратного, однако не в моих силах изменить ни его, ни… Бена.

— Дагги говорил, что малую родину любит и покидать остров не намерен.

— У нас молодёжь редко уезжает насовсем. Правда, и новосёлы тоже случаются нечасто, — Бернар помолчал чуть, наблюдая за меняющимися местами и партнёрами парами, и спросил негромко, подчёркнуто ровным тоном: — А как вам наш остров? Знаю, он сильно отличается от всего, к чему вы привыкли…