Первая академия. Том 1 (СИ) - "Amazerak" - Страница 19

— Интересно, — девушка внимательно посмотрела на меня. — Что же вы им такого показали, что вас согласились принять вас аж в конце августа?

— Магию, разумеется. Я владею огнём.

— Ваши слова разжигают во мне любопытство, — с некоторым кокетством произнесла девушка.

— А разве в этом есть что-то плохое? Кажется, вам совершенно нечем заняться. Предлагаю провести время с пользой. Вы мне устроите небольшую экскурсию, а я расскажу свою историю. Согласны? Меня, кстати, зовут Алексей.

— Меня — Анастасия, — представилась девушка и добавила с показным равнодушием. — Можно и прогуляться. Почему бы и нет? У меня как раз есть сводные тридцать-сорок минут.

— Отлично.

— Подождите немного. Схожу переоденусь.

Моя новая знакомая исчезла за одной из дверей, а вскоре вышла, облачённая в чёрную юбку с небольшим разрезом и зелёный приталенный пиджак, подчёркивающий её тонкую талию и высокую грудь. Лацканы украшали эмблемы академии, а слева красовался герб, на котором были изображены два льва, удерживающие корону. Девушка была не какой-то простушкой, а принадлежала к знатному семейству. Вот только к какому? К моему большому сожалению, я совершенно не разбирался в гербах родов Российской Империи. Данная тема меня никогда не интересовала.

На улице мы перешли на «ты», мне так было комфортнее общаться, хотя в это время подобная манера считалась слишком вольной даже для родственников.

Мы прогуливались по скверу мимо пруда, и Настя рассказывала, что где находится. Мне она казалась несколько высокомерной, однако это было нормой в дворянской среде.

В академии, по словам моей новой знакомой, училось около трёх тысяч человек, и все они проживали здесь же, для чего был построен целый город из общежитий и домов с отдельными квартирами. Студенты тут были разные: и отпрыски влиятельных родов, и ребята, выросшие в приютах для одарённых. Общежития создавались для самых бедных, кто учился за казённый счёт, остальным предоставлялось более комфортные условия, но разумеется, не бесплатно.

Магию здесь действительно преподавали на очень высоком уровне — настолько высоком, что примерно десять процентов студентов после первого курса отсеивалась, не выдержав нагрузок. В остальном же тут было неплохо, по крайней мере, по сравнению с какой-то женской гимназией, где раньше училась Настя.

Я же в свою очередь рассказал о том, что мой дар проснулся после смерти родителей, а когда другие родственники увидели мои способности, рекомендовали поступить в Первую академию. Это было ближе к правде, чем то, что я рассказал Оболенским и Морозову.

— Мне очень жаль, — проговорила Настя без тени сочувствия. — Прими мои соболезнования. Я слышала, что иногда дар может раскрыться после какого-то сильного потрясения. Но ведь, чтобы сюда поступить, дара мало. Нужно очень хорошее владение техникой.

— Эфирная техника у меня на высоте, — сказал я. — Я много занимался. Речь идёт только о стихийной магии. Но и её немного освоил.

— У тебя очень интересная и трагичная история. Так значит, ты из дворянской семьи? Наверное, какой-нибудь известной?

— Я из дворянской семьи. Из самой обычной. А ты, получается, из какого-то древнего или титулованного рода? Не все носят собственные гербы.

— Да, это так. Мой род и древний, и титулованный, — гордо произнесла Настя. — Моя фамилия Шереметева.

Меня словно молнией ударило. Я даже не сразу нашёлся, что ответить. Вот повезло, так повезло! В кавычках, разумеется. Тут учились сотни девушек, но первая же студентка, с которой мне пришло в голову познакомиться, оказалась из рода моих врагов.

Первым побуждением было немедленно попрощаться и свалить в закат. Однако это смотрело бы не слишком вежливо и довольно странно, тем более, мы и так гуляли достаточно долго, и Шереметева сама скоро собиралась идти на занятия.

— Так из какого ты рода? — спросила она.

Я не горел желанием отвечать Шереметевой, из какого я рода. Лучше, если это останется втайне. В конце концов, мы можем с ней больше и не пересечься. Хотя учиться ей ещё два года, она только на третий курс перешла.

— Мой род не титулованный, так, мелкие дворяне. Фамилия тебе ни о чём не скажет, — проговорил я в надежде свернуть эту тему.

— Ты… стыдишься своего рода? — этот вопрос резко контрастировал с характером нашей беседы. Он был искренним. Настя по-своему интерпретировала моё нежелание называть фамилию.

— Вовсе нет. Хотя… признаться, у нас с отцом были такие плохие отношения, что даже не хочется вспоминать.

— Но это же твой род.

— Ну и? А отца больше нет, и наши ссоры остались в прошлом. Думаю, ссоры с родителями бывают у многих. Они не должны ни на что влиять. Вот только понимаем это мы, порой, слишком поздно.

— Наверное, — задумчиво произнесла Настя. — Как бы то ни было, ты найдёшь здесь свой круг общения. В академии учатся не только титулованные. Ребята, как ты, из мелких дворянских родов тоже есть. Даже мещане есть, которых из приютов понабрали. Якобы самые способные.

Шереметева поморщилась, говоря о мещанах. Наверное, презирала их до глубины души.

— Полагаю, им тут непросто… — проговорил я.

— К простолюдинам всегда выше требования. Они же в будущем могут дворянство получить. Не будут же давать дворянство кому попало. Тут вообще трудно. Десять процентов отсеивается с первого курса.

— Я сюда хотел попасть именно потому что тут хорошо учат.

— Тогда тебя можно только поздравить с поступлением, — равнодушно пожала плечами Настя и посмотрела на маленькие наручные часики. — Ой, я совсем заболталась. Уже перемена началась, мне надо идти на занятие.

— Не стану задерживать. Был рад знакомству.

— И я тоже. Хорошего дня, — Настя растянула рот в улыбке, развернулась и зашагала к главному корпусу.

Я побродил немного возле пруда, ещё раз окинул взглядом сквер и идущих куда-то студентов и направился к машине, где меня ждали Лиза с шофёром.

Встреча с Шереметевой несколько омрачило моё настроение. Ну вот почему у окна торчала именно она, а не девушка из какой-нибудь нейтральной семьи или вовсе простолюдинка?

Тем не менее, мне удалось выкрутиться и не назвать фамилию своего рода. Скорее всего, завтра Настя уже забудет меня, а если мы и пересечёмся на какой-нибудь перемене, вряд ли она даже посмотрит в мою сторону. Князья и граф считали себя выше дворян, не имеющих древних корней, и в глазах Шереметевых я пусть не грязь, как какие-нибудь мещане, но и не тот человек, с которым подобает водить дружбу.

Сегодняшний день показал, что надо быть осторожнее. Отпрыски Шереметевых тоже учатся в Первой академии, а значит, у Святослава тут есть глаза и уши. Естественно, рано или поздно он узнает, что я поступил сюда. Но что он сделает? Тут ему меня не достать. Прислать сюда своих головорезов Святослав не сможет. Подговорить кого-то из студентов? Тоже вряд ли станет так рисковать. Разве что Орлова попросит, чтобы тот обвинил меня в чём-нибудь. Но и тут было не всё гладко.

Из истории я знал, что эти два рода, мягко говоря, не дружили. И Орлов, и Шереметев были причастны к государственному перевороту в тридцать первом году, и лишь это до поры до времени позволяло им сохранять видимость некого единства. Но и тот, и другой рвались к власти. Шереметев был недоволен, что третье отделение ему не подчиняется, а Орлов хотел большего, чем роль полицейской шавки. Но главное, Орлов не торопился портить отношения с Вяземскими.

Эти противоречия достигнут апогея в сорок первом году, когда главноуправляющий третьего отделения будет убит неизвестными в машине у подъезда собственного дома. Новым главноуправляющим станет человек близкий к Шереметевым. В сорок третьем будет учреждена должность первого министра, которую займёт сын Святослава, став фактическим правителем страны.

Успокаивало ещё и то, что на Валентина и других уехавших Дубровских так никто и не завёл дел. Третьему отделению было не до них. Но со мной могло оказаться всё иначе. Я пока не знал, чего ждать.