В плену его желаний (СИ) - Коуст Дора - Страница 39

— Ты так вздыхаешь. Что-то случилось? — спросил Моррей, поглаживая меня по волосам.

Я сидела у него на коленях, а он, в свою очередь, — на выступе. Что-то вроде каменной скамеечки под водой.

— Так хорошо, что даже не верится.

— Ты смешная, — улыбнулся мужчина, а я возмущенно посмотрела на него. — В хорошем смысле этого слова, — добавил, понимая, что сейчас во мне проснется прирожденная вредность.

— То-то же! — величественно кивнула я и вновь прижалась к нему. Покрепче. Чтобы не сбежал от моей любвеобильности. — А почему нас сегодня никуда не выпускают? — вспомнила я о важном.

— Потому что сегодня в замке были чужаки. Делегация из Изумрудного Королевства прибыла на рассвете, чтобы забрать тело, — ответил Моррей, а лицо его вмиг утратило все эмоции. — Все могло закончиться кровопролитием.

Услышав правду, инстинктивно сжалась, по-настоящему испугавшись за любимого. Смотрела на мужчину и не представляла, насколько ему было сегодня тяжело. Наверняка потрепали нервы, да еще и при таких печальных обстоятельствах. Бедная девушка. Если уж она боялась возвращаться домой с проигрышем, то там точно живут отнюдь не добрые люди.

— Не бойся, все будет хорошо, — будто услышал мои мысли Моррей. — Я тебя в обиду никому не дам.

— Снова буду сидеть одна-одинешенька взаперти? — спросила, окончательно расстроившись. — Не хочу. Хочу быть рядом с тобой, понимаешь?

— Понимаю, но нужно потерпеть. До конца отбора, наверное, — со вздохом сделал еще одно признание мужчина.

— И сколько идет отбор? — с ужасом оценила я наплывающие перспективы. — И главное, кто его выиграет?

— А ведь правильные вопросы задаешь, — улыбнулся Моррей. — По традиции отбор идет три месяца, а кто выиграет… Время покажет, но в любом случае это не имеет значения.

— Три месяца? — громко воскликнула я, поднимаясь. — Так, нет, все! Что хочешь со мной делай, но добровольной узницей твоей крепости я не буду!

— Мои приказы не оспаривают. — Он давил на меня своим тяжелым взглядом, пожирающей бездной, но разве нас после всего, что случилось, таким возьмешь?

— Пусть твои приказы не оспаривают твои подданные, а я, знаешь ли, такой проблемой не обременена. Где хочу, там и гуляю!

Продолжал давить силой, но молчал. Сразу видно, разговорами человек решать проблемы не привык.

— Тогда требую компромисса! — взвилась я, делая малюсенький шаг навстречу.

— Какого? — удивился Его Темнейшество, который, видимо, свой взгляд на трепещущих подданных и отрабатывал.

— Тебя в свое распоряжение каждый день на полдня!

— Не могу, я работаю, — вдруг улыбнулся мужчина.

— На всю ночь! — сделала я вторую попытку.

— Не могу. — Улыбка стала шире. Вот наглец! — Но у меня есть подарок для тебя, который, надеюсь, скрасит время вынужденной разлуки.

Все. При слове «подарок» я сдалась окончательно, потому что, в общем-то, не очень-то и хотелось выставлять мужчине какие-то условия, просто постоянно сидеть в комнате действительно надоело. Но и вариант решения этой проблемы у меня был, о чем Его Темнейшеству знать совершенно необязательно.

— Это Тьма, — с гордостью выдал Моррей, раскрывая передо мной ладонь, на которой сидел маленький мохнатый черный комок.

Я смотрела непонимающе, а у комка вдруг появились красные глазки и четыре лапки. Неизвестный науке зверек смотрел на меня с крайним любопытством, а я буквально глазела на него, не пытаясь скрыть эмоций.

— Это правда мне? — спросила у мужчины, поднимая на него свой ошалелый взгляд. Он в ответ кивнул, мягко улыбаясь, а я была просто счастлива, растрогана до слез. — А как его имя?

— Это Тьма, Вероника. У нее нет другого имени, — рассказывал мне, словно маленькой, элементарные вещи Моррей, а забавная зверушка вдруг покрутила пальцем у виска.

Заметив этот жест, я прищурилась. Мужчина слегка сжал наглеца, а мохнатый комок быстро спрятал лапки. Мол, и я не я, и лапка не моя. Но поздно, потому что коварная женщина уже придумала ему имя:

— Ты будешь… Лапочкой, — обратилась я к зверушке, забирая ее из рук любимого.

Такого хохота, сотрясающего стены, от Моррея я не слышала еще ни разу.

— Первый-первый, я второй, как слышно? — шептала я мохнатому комку, который сидел у меня на плече и возмущенно смотрел на происходящее своими красными глазками-пуговками. — И нечего на меня так смотреть. Меня, между прочим, из комнаты почти не выпускают, а если выпускают, то только под конвоем.

Меховой комочек умильно вздохнул.

Вернувшись в комнату после купальни, я быстро переоделась в принесенные Литтой вещи — рубашку и брюки — и вылезла из окна. Широкий выступ хоть и был крепким, но все равно вселял страх, как и высота, однако я упрямо перла вперед.

Внизу прохаживались гвардейцы. На высоком каменном заборе прогуливались стражники. В общем, куча свидетелей есть, которые, если что, обязательно подтвердят, что я самостоятельно свалилась со второго этажа.

В свете последних событий идти по выступу было вдвойне страшно, но я буквально вжималась в стену и старалась не паниковать. Такие опасные приключения должны проходить в состоянии убийственного спокойствия, а иначе все — хана, крышка, кровавый блинчик на земле.

То, что у меня была поддержка звереныша, во многом помогало мне успокоиться. Во-первых, было с кем поговорить, а во-вторых, приходилось идти ну очень аккуратно, чтобы это мохнатое чудовище не свалилось с моего плеча. Мало ли что. Как я потом Моррею в глаза смотреть буду?

Первое же попавшееся окно привлекло мое внимание тем, что в нем ярко горел свет, которого здесь в помине быть не могло, потому что электричество здесь еще не придумали. На широкой кровати прямо поверх покрывала в схожей с моей спальне лежала Катрина. И вот вроде бы ничего странного — девушка в своей комнате развлекает себя перед сном. Но ее “развлечения”, собственно, как и возможности, о которых я не знала, откровенно пугали.

И да, лучше бы она мастурбировала под одеялом, чем зажигала на своей ладони огненную сферу и с размаху кидала ей в стену. Ступив чуть левее, я с ужасом увидела и ее мишени. На стене над комодом висели четыре портрета, причем один из них был выжжен дотла, а еще три мужественно принимали на себя удары.

Мой портрет, портрет Моррея и Ангелики.

А ведь с виду такая воспитанная особа, пусть и чрезмерно высокомерная. И с такими выкрутасами… Да по ней психушка плачет! И что самое интересное, если бы самолично не видела, как Элизабет спрыгнула с башни, подумала бы, что это дело рук Катрины.

Странно, правда, что ее ненависть распространяется и на Его Темнейшество. Надо бы предупредить его на всякий случай.



Мохнатая лапка прикоснулась к моей щеке, привлекая внимание, а я непроизвольно вздрогнула. Совсем забыла, что я тут не одна. Посмотрев на чудище, поняла, что он лапками подгоняет меня следовать дальше. То есть по факту он уже не против нашей противозаконной прогулки.

Во втором окне свет не горел. Лишь несколько свечей освещали девушку, неподвижно сидящую перед напольным зеркалом. К слову, у меня такого зеркала в комнате не было, и во мне вдруг проснулась обида, потому что, насколько я знаю, среди невест все равны.

Но детское чувство быстро ушло на второй план, потому что в отражении я отчетливо видела, как Ангелика что-то бормочет. По губам читать я не умела, но после увиденного в первой комнате нетрудно догадаться, что и эта невеста что-то замышляет.

И вот лишь бы не проклятья какие, потому что помирать ну совсем не хочется, а я и магия стоим рядом настолько же, как коза и балерина, то есть защиты у меня никакой. Интересно, как Его Темнейшество до сих пор остался жив, потому что этот отбор явно не первый и даже не второй.

Хотя, может быть, Ангелика и не несет никакой угрозы. Была у меня еще в школе интересная преподавательница по английскому языку, она же классная руководительница последние два года. Так вот, она с пеной у рта утверждала нашим девочкам, что девушка в любом возрасте должна любить себя, и лишь только после этого ее полюбят окружающие.