В плену его желаний (СИ) - Коуст Дора - Страница 49

— Тогда… Прежде чем признать тебя перед народом той, которая выиграла Императорский отбор, я покажу тебе свою суть.

Все еще держал оборону. Стена тряслась, стенала, но стояла. Огромные серые булыжники так и норовили выскользнуть, прорваться, разрушая все до основания. Я давал Веронике шанс уйти. Настойчиво ждал, пока она сбежит, но девушка продолжала лежать.

— Я готова, — произнесла она и едва заметно сжалась.

Стена рухнула в один миг. Всего секунда, и чернильная Тьма полностью заполнила спальню, пропитывая собой каждый сантиметр, каждый предмет мебели, каждую стену. Больше не было меня, больше не было мага во плоти — лишь тень, что окружала хрупкое тело. Щупальца разрывали тонкую ткань платья, желая скорее добраться до нежной кожи. Скорее проникнуть в испуганно бьющееся сердце.

Вероника застыла в немом крике, но не сопротивлялась. Губы дрожали, а руки пытались отыскать меня в этой Тьме. Она не понимала, что меня нет, но в то же время я везде. Она не понимала, что теперь уже поздно бежать.

Глава 22. Вероника

Когда Моррей завел свою длинную и, несомненно, интересную речь, я расслабилась окончательно. Подсознательно ждала, что мне придется извиняться за свой внезапный уход, как-то оправдываться перед мужчиной, но по этому поводу он ничего не сказал. Будто и не заметил моего исчезновения, хотя его взгляд там — в тронном зале — говорил о многом.

Я видела боль в его глазах, видела неверие, радость, облегчение и мольбу. Но самое главное — я видела любовь. Сильную, чистую, искреннюю. Была уверена в каждом своем шаге, ступая по мраморным плитам огромного зала. Меня не волновала толпа, что жаждала подробностей и сплетен. Я шла к своей цели — к тому, кого люблю, наверное, больше жизни. И ведь действительно, больше той — другой — жизни, потому что уже сделала свой выбор.

Слова Моррея постепенно теряли краски, нагоняли мраку. Я ощущала, как холод проникает в комнату, оплетая стены и мебель. Страх колкими мурашками проходился по коже, но я не отводила взгляд. Продолжала слушать его, понимая, что Императорский отбор был цветочками по сравнению с тем, что уготовила мне судьба.

Разделить Тьму… Что это? Как это?

Вопросы неудержимой вереницей ложились на плечи, оплетали тело, но задавать их я не решалась. Видела, как трудно Моррею. Он будто прикладывал колоссальные усилия для того, чтобы держать себя в руках. Бледнел на глазах, а на лбу выступила испарина. Я не хотела, чтобы он снова закрывался в себе, а потому согласилась принять его суть здесь и сейчас, несмотря на то, что внутри меня рождался настоящий ужас.

— Я готова, — едва смогла вымолвить, чтобы голос не сорвался к истерике.

Тьма заполнила спальню за какие-то секунды. Она была повсюду, оплетая мое тело подобно кокону. Казалось, не могла даже дышать, настолько все сдавило. Ощущала невыносимую тяжесть, но никак не могла от нее избавиться, да и не хотела. Если сейчас спугну мужчину, навряд ли он попытается когда-нибудь вновь открыться.

Сердце билось часто-часто, а я слышала треск ткани. Платье расползалось, оставляя лишь обрывки, воспоминания. Холод коснулся тела, пронесся по коже ветром, неудержимой волной. Хотелось закричать, но я пыталась держать себя в руках, шаря в этой Тьме руками. Точно знала: Моррей где-то здесь, в этой Тьме. Его лишь нужно найти.

Моих губ коснулись чужие губы. Так пах только он — терпко, неповторимо. Почувствовав поцелуй, потянулась вслед за ним, мягко захватывая в плен нижнюю губу. Осторожно оттягивала ее, слегка посасывая. Хотела вырвать его лаской из этой черноты. Хотела показать, что здесь со мной намного лучше.

Стон прокатился рокотом по комнате. Ловила его дыхание, прикрыв веки. Гладила воздух перед собой, остро ощущая под ладонью колкую щетину. Ждала. Ждала и дождалась.

Тьма отвечала мягко, едва ощутимо. Моррей боялся меня спугнуть, а я же наоборот — почувствовав отклик, расхрабрилась, потому что поняла, что двигаюсь в верном направлении.

Казалось, что его ладони изучают мое тело, но их как будто больше. Тысячи рук, тысячи одновременных движений, тысячи ласк. Выгибалась в спине им навстречу, тогда как жар

прокатывался по телу. Я наслаждалась каждым мгновением, впитывая каждое касание. Даже его шею почувствовала под своими ладонями, а поцелуй все длился. Чуть ли не мурчала от удовольствия, пытаясь выровнять сердцебиение, но оно меня не слушалось.

Шея, грудь, живот, бедра — он осыпает меня поцелуями. Испуганно смотрю в Тьму и вижу тысячи лиц. Его лиц. Таких родных и любимых. Его пальцы гладят мои волосы, слегка сжимают на затылке, а я понимаю, что я полностью в его власти. И да, не боюсь. Нисколько не боюсь, потому что мой. Мой единственный.

Словно сумасшедшая я гладила его горячую грудь, царапала ноготками рельефные мышцы, задевала подушечками пальцев горошины сосков. Ему нравились мои ласки, и он награждал меня страстными поцелуями, которых с каждой секундой не хватало все больше. Мне было мало. Мало всего. Мало его.

Даже если и хотела бы возразить, все равно не смогла бы. Тело, что откликалось на ласки, не позволило бы сделать шаг назад. Эмоции затапливали, вынуждая отключить все мысли и поддаться искушению, что давно засело в груди.

Руки сжимали талию, наверняка оставляя синяки. Ощущала боль, но вполне могла ее стерпеть. Просто понимала Моррея. Мне хотелось обнять его с той же силой, потому что только в его объятиях чувствовала себя свободно. Он словно был нерушимой стеной, что стояла между мной и целым миром. Он был моей защитой, а я… Я была его светом.

Член коснулся лона — ни с чем не перепутать это ощущение. Головка погладила влажные складки, раздвигая их, и рывком проникла внутрь, погружаясь на всю чертову длину. Каждый толчок, каждое движение сопровождалось водоворотом эмоций. Под этой тяжестью все казалось таким правильным, самым лучшим, что вообще когда-либо могло произойти. Уже не видела себя, не ощущала себя в этой Тьме. Только нас — как единое целое.

Толчки ускоряли свой темп, а я непроизвольно сжималась, понимая, что вот-вот достигну самого пика, из-за которого уже не выбраться.

— Да… — его рык прошил сознание, но я вновь уплыла в это море похоти.

— Да… — только шепот.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

На большее сил просто нет, потому что мир взорвался, заискрился сотнями фейерверков. Ногти впивались в его шею, царапали грудь, а я уже кричала, выплескивая все, что скопились внутри. Толчки успокаивались, а я не могла прийти в себя, но улыбалась. Да, черт возьми, широко улыбалась, потому что Тьма рассеялась, а надо мной нависал Моррей. Мы выиграли этот бой, и я точно знала, что выиграем и все следующие.

На центральной площади, с которой я уже успела познакомиться, вновь было многолюдно. Я стояла перед выходом на улицу в прохладе дворца и смотрела на лица собравшихся. Угадать настроение толпы было невозможно. Кто-то выглядел откровенно напряженным, кто-то, наоборот, неестественно расслабленным.

Странно, но на этот раз меня совершенно не интересовало, что там думают окружающие. Хотя почему же странно. Полагаться на мнение чужих людей, становиться зависимым от него могут лишь те, кто не знает, чего на самом деле хотят, к чему стремятся.

Я же знала, чего хочу в этой жизни. Понимала, что пройду любые испытания, лишь бы достичь своей цели, лишь бы быть рядом с любимым. Поэтому, когда Моррей подошел, чтобы занять место рядом со мной, я не испытала ничего, кроме радости.

Ни тени сомнения. Только уверенность.

— Готова? — серьезно поинтересовался мужчина, протянув мне руку.

Вместо ответа кивнула и вложила свою ладонь в его, переплетая наши пальцы.

Когда мы вышли из дворца, на площади моментально стало тихо. Настолько тихо, что я слышала, как бьется мое сердце. Оно колотилось предательски быстро, с каждым ударом разнося по венам осознание того, что, помимо счастья, я получаю еще и колоссальную ответственность.