Карты, золото, меч (СИ) - Попов Илья В. - Страница 48

— Интересно, — задумчиво потер кончик носа гремлин. — Видимо, Ричард решил найти и схватить нас лично, не особо доверяя Регату. Вряд ли его устраивает то, что мы таскаемся по городу и разнюхиваем про его грязные делишки с Картелем.

— Давайте продолжим разговор в более безопасном месте, — Гилберт нервно огляделся по сторонам. — Кремень ждет нас у Громхака. Пошлите.

Все трое поспешили к дому орка, поминутно озираясь по сторонам, опасаясь слежки. В тот момент, когда Шип выглядывал из-за угла, осматривая улицу на наличие стражников, Ивейн услышал за спиной зычный голос:

— Я знаю, кто вы.

Брат Иоганн был одним из самых честных и бескомпромиссных служителей священного Диска, подарившего жизнь всему сущему. Во всяком случае, он не знал никого, кто был бы предан поиску священного света также самоотверженно, как и он. Брат Иоганн никогда не предавался ночным забавам (таким как, к примеру, игра в карты или посещение борделей) и всегда носил черно-белый мешковатый балахон с большим красным кругом, вышитым на груди (белый цвет символизировал день, черный — ночь, а круг — священный диск солнца, подарившего жизнь всему миру и обеспечивающего бесконечный круговорот оного). Обычно брат Иоганн проводил дни, пытаясь донести до всех и каждого истину о том, что все вокруг находятся в темноте, и лишь посвятив свою жизнь поиску света, разумный житель этого мира сможет хотя бы увидеть проблеск истины. Из-за этого многие жители Распутья, видя его квадратную фигуру, пытались как можно скорее перейти на другую сторону улицы или притворялись мертвыми. Иногда он также помогал в местном храме священного диска, но все же, предпочитал работать с паствой напрямую.

Но брат Иоганн был добр и никогда ни на кого не держал злости, даже на тех, кто, угрожая оружием, спешно убегал от его проповедей. Брат Иоганн любил даже презренных ночных тварей, вроде гремлинов, гномов или других существ, чьи глаза были приспособлены к темноте. Он понимал, что все они никогда не смогут узреть хотя бы огонек правды (а если даже попытаются — свет истины ослепит их или вовсе спалит на месте) но все же, считал своим священным долгом хотя бы попытаться донести до них свои мысли и до них. Ночью же брат Иоганн спал в окружении десятков свечей и светильников или просил священный диск вернуться и вновь озарить мир своими лучами, не оставляя их в вечной тьме. Ранним утром, глядя на рассвет, брат Иоганн знал, что диск появляется только благодаря таким людям как он, которые, не жалея себя и своих сил борются с тьмой.

Брат Иоганн как раз размышлял о том, считать ли слепых ночными тварями (с одной стороны, они всегда жили во тьме, с другой — их особо никто и не спрашивал об этом), как вдруг он увидел одного из своих коллег в окружении худого паренька и гремлина. Оценив ситуацию, брат Иоганн поспешил познакомиться со своим новым союзником в борьбе с вечной тьмой и помочь ему донести лучину истины до этих двух потерянных во тьме душ.

Оглянувшись, Ивейн увидел перед собой невысокого человека коренастого телосложения. Незнакомец был полностью обрит, за исключением небольшой линии волос, опоясывающей его голову. Одет он был в необъятную длинную хламиду, похожую на ту, которую таскал Гилберт. Судя по прическе и одежде, это был один из представителей местного духовенства.

Незнакомец, переводя взгляд с Ивейна на Гилберта, повторил:

— Я знаю, кто вы.

— Правда? — наигранно удивился гремлин, потянувшись к мечу.

— Да. Вы юноша заблудшая душа, которую мой брат пытается вывести из ночи в яркий солнечный день. А вот, кстати, вас брат мой я вижу впервые, — теперь, судя по всему, он обращался к Гилберту. — Вы, наверное, не так давно в Распутье?

— Нет… точнее да, — ответил слегка опешивший старик. — На самом деле, я алх…

— Мы недавно прибыли из Лерненберга, — Ивейн перебил старика, ткнув его локтем в бок. Сейчас явно было не самое лучшее время, рассказывать окружающим о том, кто они такие и чем занимаются.

— Наслышан, наслышан. Я там обучался на писаря, еще до того, как получил этот костюм. Надеюсь, вас осветит сияние Диска, — незнакомец улыбнулся и добавил, кивнув в сторону Шипа. — Даже тебя, длинноухая бестия.

— А уж я то, как на это надеюсь, — буркнул гремлин, видимо, не особо впечатленный светом какого-то там диска.

— Меня зовут брат Иоганн. А вы, простите?..

— Я Фредерик, очень приятно, — поспешно произнес Ивейн, видя, что Гилберт уже открыл рот. — А это — брат Себастиан и… Крид. Мы с ним служки.

— Гремлин-служка? — удивленно покачал головой брат Иоганн. — Воистину, не перестаю удивляться этим ночным шельмам, — он подошел к Шипу и обвел в воздухе напротив него рукою круг слева направо. — Поздравляю тебя, босоногий прохвост, видимо, когда-нибудь, ты все-таки сможешь узреть проблеск истины. Хоть он и сожжет тебя заживо.

— Ох, не могу этого дождаться, во сне свет вижу, вместо матери, — закивал головой Шип и многозначительно кашлянул. — Свет, диск, день хорошо, ночь плохо и все остальное. Мы, вообще-то кое-куда спешим. Нужно принести свет правды нашим друзьям, так сказать.

— Конечно, конечно, не смею вас задерживать, — брат Иоганн сделал церемонный полупоклон и снова обвел всех троих рукой. — На самом деле мне тоже пора идти — у меня встреча с канцлером Гридером. Удачи вам в несении света, брат мой. И вы, друзья мои, надеюсь, когда-то да увидите истинное сияние. Берегите себя от темноты. Особенно ты, когтистый паршивец.

Еле сумев отвязаться от брата Иоганна, они продолжили свой путь к дому орка. Всю дорогу Гилберт нервно озирался по сторонам и буквально шарахался от каждого шороха. Но к счастью, на пути им не встретилось ни одного стражника — скорее всего, почти вся стража Распутья сейчас обчесывала «Храп кабана» или еще какие-нибудь трактиры с дешевой выпивкой.

Едва они подошли к дому орка, Гилберт подскочил к двери и забарабанил сразу двумя кулаками. Громхак открыл им через несколько минут, в течение которых старик скрашивал их ожидание громким стуком. Появившийся на пороге орк поправил очки и явно хотел сказать что-то насчет манер Гилберта, но старик уже прошмыгнул внутрь. Громхак пожал плечами и жестом пригласил Ивейна и Шипа войти в дом. За время их отсутствия в нем мало что изменилось, лишь только на одной из ранее пустых стен висела большая искусно нарисованная карта Распутья. На ней находились отметки, явно сделанные рукой Громхака — нарисованные круги, линии и знаки вопроса.

Ивейн увидел Кремня, сидящего за столом и отхлебывавшего что-то из большой деревянной кружки. Гном при виде Ивейна и гремлина махнул им рукой. Не успели они рассесться, как все Ивейна и Шипа начали забрасывать вопросами. Они рассказали, что Сальваторе пообещал помочь им с Регатом, что вызвало бурный восторг у старика и менее громкие эмоции у его более сдержанных друзей. Громхак подождал, пока все успокоятся и, подойдя к карте, сообщил:

— Друзья мои, позвольте мне кое-что вам показать. Пока вас не было, я решил проверить одну теорию. На карте, находящейся перед вами, я отметил все места, которые имеют отношения к этой истории с похищением Франц — дом покойного двоюродного дяди Ивейна, моя библиотека, жилище Крысло, «Пьяный гремлин» и другие. И что интересно — я выявил одну заковыристую закономерность, — он ткнул указательным пальцем с аккуратно подпиленным черным когтем в маленькие кружки на карте, которых было множество, и все они располагались рядом с большими кругами. — Рядом с любым из этих мест располагается люк, ведущий в канализацию…

— Мы это уже в прошлый раз выяснили, умник, — хмыкнул Шип, доставая кисет с табаком.

— … и все они пересекаются в одном месте, — продолжил орк, не обратив внимания на язвительное замечание гремлина. — Увы, не знаю, случайность это или нет.

Ивейн подошел к карте и действительно — большинство линий, тянущихся от отмеченных канализационных люков, имели одну общую точку пересечения, расположенную, судя по карте, где-то в центре Распутья.