Маневры. Дилогия (СИ) - "АЗК" - Страница 21

Кроме восемнадцати "Гвоздик" в колоне были восемь КШМок взводов управления на том же шасси, "Уралы" с боеприпасами, штатные топливозаправщики с соляркой и бензином, плюс выдавленный командиром дивизиона подполковником Нечволодовым дополнительный КРАЗ солярки с прицепом под бензин. Этот бензовоз играл еще еще одну немаловажную роль в замыслах командира дивизиона — он имел однотипный двигатель с "Гвоздиками" и КШМками взводов управления.

Имея большой опыт, Нечволодов четко усвоил — надо быть готовым ко всему. Поэтому на учения дивизион выходил обеспеченным по полному штату. Даже вода была набрана во все термоса и конечно он не забыл про полевые кухни и хлебопекарный блок. Все что положено по штату. Зенитчики пристроились следом и имели в своей колонне шесть "Шилок" последней модификации с запросчиком "свой—чужой", ППРУ "Овод", комбатровские БТРы, БТРы батареи ПЗРК из яворовского учебного полка, транспортно-заряжающие машины "Шилок", на базе ЗИЛ-131, а также всю остальную технику которая необходима зенитчикам чтобы успешно выполнять свою задачу по прикрытию частей и подразделений от воздушного нападения. Замыкали колонну почти в сотню машин медики на легендарных «таблетках» — УАЗиках, а также на своем УАЗе были представители из дивизии — политработник, тыловик и особист.

Для получения указаний по совершению марша, офицеры и прапорщики собрались у УАЗа командира дивизиона. До них были доведены порядок движения, интервалы между машинами, позывные, основные и запасные частоты для радиосвязи. Экипаж командно-штабной машины командира дивизиона, стоящей в голове колонны, уже закончил привязку к местности. В то время спутниковой навигации не было и для определения своих координат на местности применялся простой, но достаточно надежный метод. Машина с оборудованием топопривязки устанавливалась в точке, координаты которой с достаточной точностью можно было определить по карте. Например, тригонометрический пункт, перекресток дорог или другой ориентир, имеющийся на карте и на местности. Запускались высокоскоростные маховики — гироскопы, которые за счет инерции сохраняли свое положение при изменении направления движения. На специальный планшет ложилась карта, на точку начала движения устанавливалось перо самописца, которое и отчерчивало весь маршрут движения.

В любой момент можно было снять с карты координаты своего местонахождения и не заблудиться в незнакомой местности, ночью или в тумане. Но основное назначение этого оборудования было получение точных координат огневой позиции (ОП) и наблюдательного пункта (НП), что необходимо для ведения артиллерийской стрельбы с закрытых огневых позиций. Такое оборудование, кроме КШМки командира дивизиона было установлено и на других машинах системы управления, у командиров батарей и старших офицеров батарей.

Наконец-то прозвучала ожидаемая многими команда: «По машинам!», сделаны последние затяжки, в последний раз перед маршем брошен взгляд на технику. Старшие машин внимательно наблюдают за впередистоящими, вернее за двумя флажками, в их руках — белым и красным. С их помощью советской армии не раз и не два, удавалось скрыть выдвижение целых армий от радиоразведки противника. Вот замелькали в определенной последовательности флажки и колонна тронулась.

Хорошо уплотненная, щебеночная дорога удобно пролегала через небольшие, пронизанные солнечными лучами перелески, выскакивала в поля, в которых уже желтела и склоняла к земле тяжелые колосья пшеницы или синели бескрайними просторами посевы льна. Иной раз она тянулась долгими километрами густых и сумрачных лесов, где нетронутые, высокие и могучие деревья сонно дремали на протяжении сотни лет около дороги, наблюдая неспешное движение повозок и людей. Но все равно дорога рано или поздно, но вырывалась и оттуда, ныряла в глубокие, заросшие густым кустарником овраги, перепрыгивали по небольшим, но крепким мосткам через узкие ручейки и речушки. Гораздо реже она утыкалась и в более широкие реки, где путников поджидали паромы или неглубокие брода.

Дорога была старая, служа людям не одну сотню лет и могла рассказать много чего интересного и познавательного. Видела она и польские полчища гордой шляхты, видела многочисленные русские рати. Глядела на наполеоновские войска, двигающиеся в сторону Москвы, а через полгода бредущих по колено в снегу, голодных, замерших, бросающих все разбитых французов. Много что она видела и если бы владела голосом и слогом классика английской литературы Вальтера Скотта, то она могла рассказать как у этого невзрачного мостика, в начале прошлого столетия, разбойнички начисто ограбили богатого купчину, но жизни его не лишили. А здесь, у валуна, грузно вросшего в землю и покрытого наполовину мхом, долгими длинными вечерами счастливо встречались парень с девушкой из соседних деревенек, любовь которых закончилась свадьбой и долгой, трудной, но счастливой жизнью. А у этой развилки умерла монашка: наверное шла, шла, присела отдохнуть и умерла. Поэтому здесь и стоит наполовину сгнивший и наклонившийся на сторону католический крест с потемневшей иконкой святой девы Марии.

Колонна растянувшись ревущей и громыхающей, длинной железной змеей, еще и лязгая при этом гусеницами, она поднимала в воздух тучи пыли. Дождей здесь, судя по всему не было давно и прокаленная солнцем земля, под гусеницами и колесами шедшей военной техники превращалась в мельчайшую пыль, оседавшую толстым слоем на машины и придорожные траву, кусты и деревья.

Через пару часов марша колонна свернула с шоссе в лес. Дальше ее путь лежал по лесным дорогам. В лесу скорость движения упала даже наверное вдвое, если не втрое, уменьшилась и пыль, но только на тех отрезках дороги, где деревья не смыкались между собой кронами. Там где деревья закрывали небо над дорогой, пыль поднималась до самого верха и образовывала настоящие облака рыжего цвета. САУшки и ЗСУшки, как большие животные, неторопливо протискивались по узкой лесной дороге, взрыкивая на небольших подъемах, и иногда задевая за склонившиеся пониже ветки деревьев.

Стемнело, механики и водители ориентировались теперь по еле видным габаритам впереди идущих машин. Так как в светомаскировке не было необходимости, приборы ночного вождения не использовали.

Где-то в далеком космосе.

Небольшой конференцзал, пожалуй даже большая переговорная крупнейшей научно-исследовательской корпорации в одной из далеких галактик был наполовину пуст. По соображениям безопасности, тут не было даже видеоилюминаторов на которые обычно транслировалось что-то успокаивающее: либо виды галактики в которой находится космический аппарат, либо просто сияние звезд. Обычно это делалось для того, чтоб не допустить развития клаустрофобии — иррационального страха замкнутого пространства.

В нем присутствовали, прибывшие на важные переговоры, представители расы, являющиеся прямыми потомками тех, кто когда-то населял планету Земля. Все они разместились за эллипсовидным столом и никуда не спеша вели между собой диалог.

Оба рослые, статные. Один — явно, судя по надменной морде, главный — с аккуратной бородкой. Привлекает внимание породистый нос, сочные губы… в шевелюре благородная седина. Красавец мужчина! Второй немного пониже, но стоит прямо и голову держит высоко, словно пытаясь за счет осанки наверстать недостающие сантиметры. Гордый! Что характерно, оба в светских костюмах.

— Шеф, почему нам назначено в таком небезопасном месте пространства, между Марсом и Сатурном, примерно в двух с половиной световых часах от центральной звезды? Если меня не подводит память, здесь находится наиболее насыщенный метеоритный пояс в Солнечной системе!

— Именно поэтому, мой дорогой друг. Это одно и самых пустынных мест нашей необъятной галактики.

— Но от случайностей никто никогда не гарантирован. В поясе астероидов, знаете ли… даже если очередная каменюка не влепит вам в борт, уберечь от мелких метеоритов всю поверхность паруса очень и очень непросто.