Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 - Фонвизин Денис Иванович - Страница 23

Власть и дворянство старается весьма во Франции не презирать третьего чина: он душа общества; он политическому корпусу есть то, что желудок человеческому; он счастливое посредство, чрез которое вышняя часть сообщается, не унижаясь, нижней части и чрез которую сия возвышается к другой.

Благородные имеют геройские добродетели. Они служат государю, защищают отечество, слабых обороняют, имеют деревни, стараются о земледельстве, почитаются богатыми, щедрыми и живут великолепно. Народ земледельством своим производит плоды, различных сортов товары, первые материи богатства. Но третий чин, составляя одно с народом, от коего происходит сам и который оного привлекает, старается о мануфактурах, устанавливает промены вещей, оценивает товары, учреждает оных расходы. Словом, он делает коммерцию и производит счастие благородных. Сии низкие приношения грубого и непросвещенного народа не могут ласкать благородным, но они ласкаемы весьма бывают со стороны честного и просвещенного мещанства: с сим третьим чином и чрез оный пользуется дворянство своим преимуществом.

Есть некоторые из благородных, кои успели в науках, имевших от них покровительство; но третий сей чин есть убежище наук и освященное место человеческого познания. Нет такого рода заслуг и добродетели, которых бы не производил третий чин.

Колберт, Вобан, Розе, Корнейль, Расин, Мольер были все от третьего чина. Он произвел великих ораторов, великих стихотворцев и великих министров. Медики, хирургики, физики, натуралисты, живописцы, резчики, градировальщики, золотарики — словом, все художники во всех родах имеют свое происхождение от третьего чина. Во внутренности оного произошли те славные банкиры, те великие купцы, кои повелевают торгом во всем свете и кои бывают помощию великих государств.

Благородные имеют, без сомнения, похвальные качества, но иногда недостает им случая производить оные в действо. Напротив того, третий чин упражняется ежедневно в благоразумии, честности, изобильном вспомоществовании, точности, постоянстве, терпении и правосудии.

Дворяне имеют право производить суд своим именем, но третий чин производит оный при первом подании челобитья, устанавливает процессы, знает форму, искусен в юриспруденции и произносит решение. Из третьего чина берутся в различные должности всех родов дел люди, служащие без жалованья и несущие всю тягость негоциации, а находящиеся в должности, как благородные, от того себе честь получают.

Всякая держава, в коей не находится третьего чина, есть несовершенна, сколь бы она ни сильна была; сие весьма ясно видеть можно. Рабский страх бывает там вместо ободрения; строгость, которую благородные производят, будучи ничем не насытимы, есть недействительна, потому что нет иных побудительных причин.

Чего остается требовать от народа, лишенного надежды и который не может иметь любочестия? Но о той стране, где находится третий чин, сказать сего не можно; нет там такого места, котоpoгo бы не мог получить человек третьего чина, если он только заслужил оное. Третий чин есть училище великих людей, в нем воспитываются добрые подданные во всех родах, коих государь находит при случае со всеми их способностями.

Сей третий чин не трудно учредить и в России. Со временем можно будет оплатить долги государственные или партикулярные, смотря на состояние всякого от неволи освобожденного раба; надлежит только продавать увольнение всем знатным купцам и славным художникам; надлежит разделить все различные художества по цехам; должно всякому члену доказать свое искусство и исправить то, что до него надлежать будет. Сверх того, каждый цех должен купить увольнение всем своим членам, что всегда том полезнее будет государству и самим господам, чем более добрые художники в состоянии будут в цех приниматься.

Равным образом все те, кои, упражняясь с успехом в науках, обучатся в университете вышним наукам, как-то: юриспруденции, философии, математике, медицине, хирургии, аптекарству и прочим полезным знаниям, должны иметь увольнение по аттестатам, кои они получать будут. Когда всякий в состоянии будет упражняться в том, к чему имеет дарование, составят все нечувствительно корпус третьего чина с прочими освобожденными, о коих выше упомянуто. Равным образом должно быть сему и в рассуждении художеств. Все те, кои в оных успеют, должны иметь увольнение. Что может возбудить более к добрым делам, как надежда почти уже известная получить вольность свою и найтить свое счастие?

Сверх того, третий чин, однажды установленный, возвышенный увольнением и тем самым утвержденный в своей коммерции или в своем промыслу, придет более в состояние платить государственные подати, оставя оные по прежнему порядку или переменя число оных, как заблагорассудится.

В рассуждении мнимого ущерба во всякой деревне обыкновенного оброка освобожденного крестьянина думать надобно, что награжден оный будет другим каким-либо образом, когда все знатные господа чувствовать будут пользу от третьего чина, который в короткое время учинит государство столь много цветущим, сколь легко оное быть может; а особливо, если продолжать будут привлекать к тому чужестранцев, для нечувствительной перемены в рассуждении земледельства, лучших к оному способов и приобучения природных жителей к вольной службе, весьма полезной и приносящей изобильные прибытки.

Словом, в России надлежит быть: 1) дворянству совсем вольному, 2) третьему чину, совершенно освобожденному и 3) народу, упражняющемуся в земледельстве, хотя не совсем свободному, но по крайней мере имеющему надежду быть вольным, когда будут они такими земледельцами или такими художниками, чтоб со временем могли привести в совершенство деревни или мануфактуры господ своих.

ТОРГУЮЩЕЕ ДВОРЯНСТВО ПРОТИВУПОЛОЖЕННОЕ ДВОРЯНСТВУ ВОЕННОМУ,{*}

Два сочинения, которые сообщаю я моим читателям на немецком языке, вышли на французском в нынешнем 1756 году. Надлежит думать, что изданы они в Голландии, ибо знающие Францию не легко тому поверят, чтоб оба сии сочинения, содержащие в себе столь многие истины, напечатаны были в сем государстве. Сколь ни различны намерения обоих авторов, но согласны они в любви к своему отечеству, и сие самое привлекает их недостатки и погрешности оного представить откровенно. Имя парижского книгопродавца, объявленное на одном из сих сочинений, может быть так же вымышленное, как и те продажные книги, которым реестр он на конце прилагает.

Первое сочинение, изданное под титулом «Торгующего дворянства», представляет Франции те преимущества, до коих достигать может она в то время, когда многочисленное ее дворянство вступит в торговлю. Сколь ни сильны его доказательства, но для благополучия всей Европы желать надобно того, чтоб оные никакого не имели действия. Французская коммерция в сем веке распространилась в тридцать лет столь далеко, что если приращение ее следовать будет по сему содержанию, то вольность Европы великой будет опасности подвержена. Французская Ост-Индская компания, которая в 1719 году была близ своея погибели, соединясь с другими торговыми компаниями, толико возвысилась, что скоро потом могла она торговать на 600 миллионов ливров, яко на счет королевский; а возвращающиеся корабли прежде года привезли на то 30 миллионов или более во Францию товару. Также процветают с того времени французские торги и селения в Америке; и сия корона ищет непрестанно распространиться там более, во вред другим народам, противу заключенных трактатов.

И действительно была бы Европа несчастлива, если б уступала она сему государству в великих его намерениях в рассуждении коммерции. Европа давно бы приведена уже была под его иго, если б богатство его было столь велико, сколь велико войско и намерения. Истощение государственных его сборов принуждало его с тех пор останавливаться в исполнении своих предприятий; но обогащение земли коммерциею подаст ему скоро довольные силы. Вся Европа должна благодарить Англию за то, что старалась она отвратить сию опасность, хотя нарушение трактата и без того подавало к нынешней войне довольную причину. Великобританские торги, сколь бы много ни распространились, не могут ни малейшего смущения навести Европе. Земля, ограниченная морем и отдаленная от завоеваний формою своего правительства, не может возбудить страх всем своим сокровищем.