Внучка императора (СИ) - Колч Агаша - Страница 15

«Ошейник? — я почти подпрыгнула. — Ты в ошейнике подчинения?»

«Да, — как-то стыдливо признался рутла. — Теперь ты не будешь меня лечить?»

«Глупый! Теперь мы будем его снимать».

Как жаль, что навыки целительства не дружат с некромантией. Я бы тому прадеду прадеда молодого мага устроила показательное поднятие из могилы и прилюдную особо жестокую казнь, чтобы другим неповадно было. Потом еще несколько раз подняла, чтобы повторить изощренное убийство. За каждое звено, вросшее в тело несчастного рутлы. Подумать только, этот монстр упаковывал зверушку в ошейник, когда тот был еще младенцем. Несчастный всю долгую жизнь жил с болью и в рабстве. Начала я с заточки одного из зубцов вилки до приемлемой толщины — иначе в отверстие замка не входил. Точила на грубом камне, обстукивала булыжником и опять шлифовала. Не знаю, сколько это заняло по времени, но шило получилось. С трудом найдя звено, которое крепило конструкцию, подгоняемая матами ведьмы и стенаниями оголодавшего тельца, стала вскрывать замок. Пару раз заточенный конец обламывался и приходилось начинать всё с начала: точить, вставлять, крутить, нажимать. Терпеливый достался мне пациент. Стоически держал задранную вверх голову, хоть и было заметно, что устал. Делая короткие перерывы и для животинки, и для себя, развлекалась общением.

«Скажи, дорогой, ты ешь только то, что тебе маги дают?» — спросила я, когда очередной голодный спазм скрутил желудок, а воду пить уже было невмочь.

«Нет. Я не люблю то, что они дают. Поедать плоть убитых животных и птиц не доставляет мне удовольствия. Здесь растут вкусные цветы, — рутла покрутил головой, выбрал направление, языком метко сорвал с куста и сжевал тот самый цветок, похожий на лилию. — Плоды разные есть, коренья и травы. А плоть мне приказывают есть, чтобы я для них больше магии вырабатывал».

«Объясни», — мне стало так интересно, что я на время даже о голоде забыла.

«Рутлы — необычные существа. Мы появляемся на свет с магическими навыками для обслуживания своего тела: очищение от загрязнений и запаха, бесследная уборка продуктов жизнедеятельности, введение себя в стазис при неблагоприятных условиях и вывод при изменении к лучшему. Вылупившись из яйца, мы можем ментально общаться, знаем немного о себе и окружающем мире. Это врождённое — остальному учат. Но самое главное, мы можем создавать и направлять магию. Для них, — собеседник куда-то мотнул головой, наверное, подразумевая своих угнетателей, — я этим и ценен. Они увеличивают свою мощь, заставляя меня наполнять их магией».

«Ты от этого страдаешь?»

«Да, очень. Не развивается тело, болею, впадаю в спячку. Сейчас маги приходят спокойные, берут магию только для поддержки артефактов и уже не мучают меня так, как это было раньше. Но я всё равно хочу отсюда уйти к своим».

Рутла сначала печально вздохнул, потом захныкал, а потом заплакал. Слезы текли ручьём по салатовой морде, но он не мог их смахнуть или вытереть — лапы были короткими. Обняла мокрую морду обеими руками, сняла подсохшие тряпки компресса, тщательно прополоскала и стала осторожно вытирать зарёванные глаза. Короста отвалилась сама, без моих дополнительных усилий. Веки распахнулись, и на меня взглянули два огромных, ярких, лучисто-фиолетовых удивлённых глаза.

— Какой же ты красивый! — воскликнула я.

«А ты юная. Я тебя ощущал очень взрослой».

«Так оно и есть. В моём мире я была долго пожившей, но вселенная изменила моё тело, забросив меня на чужую планету. Спасибо, что сознание оставила прежнее. Давай я еще раз посмотрю твои глазки».

Но осматривать как прежде не было никакой возможности. Очи зверушки были невероятно выразительными и подвижными. Кот из мультика о Шреке мог бы брать уроки невербального влияния у моего подопечного. Меня захлестнули эмоции умиления, нежности, сочувствия.

«Какой ты славный, рутлочка! Давай скорее снимать этот проклятый ошейник, чтобы ты мог расти, развиваться и восстанавливаться».

«Подожди немного, — мой бывший пациент, смешно переваливаясь и косолапя, исчез в зарослях трав и папоротника. Пошуршал там чем-то, покопался и, пятясь, вытащил, зажав в пасти, большой лист, на котором были кучкой свалены ростки, корешки и ягоды на веточках.

«Поешь сначала, я потерплю еще немного».

Помыла в ручье, почистила тупым ножом, попробовала на язык и съела пару побегов. Нельзя сразу много незнакомой еды есть, даже если с голоду умираешь. Никто не может сказать, как такая пища будет твоим организмом встречена. Заморила червячка, и ладно.

«Я готова».

Замок после перерыва открылся быстро. И настала очередь самого сложного. Рутла предложил «вырвать ошейник с корнем», за что получил подзатыльник, а я — отбитую о жёсткую чешую руку. Вооружившись ножом, вилкой и терпением, миллиметр за миллиметром принялась снимать с шеи ненавистный артефакт. Как ни старалась быть аккуратной, но, к величайшему сожалению, не обошлось без крови. Она у подопечного была такого насыщенного темно-красного цвета, что казалась фиолетовой. А я, с разрешения зверика, положила в карман три голубых чешуйки.

«Давай немного отдохнем», — предложила я.

Сжевала кисло-сладкие мясистые ягоды с одной из веточек, запила водой из родника, прижалась к тёплому боку рутлы и уснула.

Не знаю, сколько я спала: в пещере было стабильное освещение — без ночи, рассветов и закатов. Проснулась с ощущением, что меня катком асфальтоукладочным переехали. Сколько бы лет вашему телу ни было, но спать на утоптанной тропе у холодного родника — это экстремально. Охая, поднялась, помахала руками, сделала несколько наклонов и приседаний, разминая суставы и заставляя кровь двигаться быстрее. Теперь бы еще уголок с «удобствами» найти, и можно продолжать освобождать рутлу из ошейника. Но рядом не было ни удобств, ни животного.

«Эй, ты где?» — позвала я зверушку.

«Проснулась?! — с веселым хрюканьем и сопением к роднику прискакал… маленький динозавр. Своего вчерашнего пациента могла узнать только по глазам. Лапы вытянулись из косолапых култышек в мускулистые ноги, крепкое тело в холке возвышалось над моей головой почти на полметра. Появилась стройная шея, которая заканчивалась большой яйцевидной головой. Изменился цвет чешуи. Из ярко-салатового он превратился в насыщенно бирюзовый. С изумительными переливами и яркими вкраплениями. — Посмотри, каким я стал!»

«Ты был умильно красивым, а стал прекрасным взрослым», — восхитилась я рутлой.

«Нет! Я еще не окончательно вырос — ошейник мешает. Сними его, и я буду благодарен тебе всю жизнь».

«Сниму, мой хороший, обязательно сниму. Только вот… где тут у тебя нужду справить можно?»

«Иди дальше по тропе, там грот есть. Иди в дальний угол. Сама увидишь. Я теперь там не помещаюсь, а тебе места для всего хватит».

Стены неглубокой пещерки так плотно поросли зелёным кудрявым мхом, что казались обтянуты необычным мехом. Дальний притенённый угол нашла сразу, а как только вышла оттуда, мечтая о душе или просто руки помыть, за спиной что-то вспыхнуло. Обернулась и поняла, что следов моего пребывания не осталось. Удобно! Ближе к выходу откуда-то сверху стекал небольшой

водопад. Разбиваясь о встречные камни, поток воды трансформировался в частый теплый дождь. Не удержавшись от искушения, скинула с себя обувь, одежду и в белье шагнула под струи. Заодно и постираю. Вода не только очищала и бодрила: казалось, что она вымывала из души тревоги и страхи последних дней и вливала энергию. Выходила из грота полной сил, несмотря на то что потратила магию на сушку волос и белья.

«Ты готов обрести полную свободу, красавчик?»

Рутла с готовностью лёг на траву и вытянул шею. Тупой столовый нож и вилка без одного зубца — не самые лучшие инструменты для слесарных работ. Но как говорил герой популярного фильма: «Ежели один человек построил, другой завсегда разобрать сможет». Хорошо, что маги для своих артефактов мягкие металлы используют, а драконы для столовых приборов — твёрдые, иначе возиться пришлось бы намного дольше.