Учебка. Курсант Агапи (СИ) - Колч Агаша - Страница 22

Через щель в кабинет скользнуло худое угловатое существо в форменном сюртуке. Под мышкой костлявым локтем преподаватель придерживал фолиант, который по толщине мог соревноваться с его худосочностью и дополнял угловатость тела уголками кожаного переплёта. Глубоко посаженные глаза Актиума Лаппы внимательно осмотрели присутствующих, после чего он, повернувшись ко мне спиной, низко поклонился деду и Инку:

— Лэры, готов служить Совету.

Выслушав задание, травник вновь низко поклонился и сказал:

— Не понимаю, зачем идти в подвалы, когда и здесь прекрасно можно решить вопрос. Вы позволите? — кивнул он на диван.

Получив разрешение, он со стоном облегчения опустил худой зад в мягкие подушки и раскрыл свою книгу на острых коленях. «Энциклопедия травоведения и растениеводства» — успела прочитать на титульном листе. У меня даже руки зачесались, как захотелось полистать и найти что-то новое по интересной для меня теме.

— Вот смотрите, — он достал стилус и начал быстро писать бисерным почерком список, перелистывая заранее отмеченные закладками страницы. — Это те растения, которые имеют свойство приживаться в любых почвах и выживать при неблагоприятных условиях.

Вглядываясь в чёткие рисунки и опознавая растения, я недоумевала всё больше и больше. А после того, как эксперт вслух зачитал короткий список, непроизвольно выпустила из ноздрей густое облако чёрного дыма. Все трое уставились на меня с удивлением.

— Лэр Лаппа, за что вы так ненавидите чоттов? — немного успокоившись, спросила я.

Всё то же непонимание во взглядах деда и Инка и что-то непонятное в глазах травника.

— Да, эти растения могут выживать на любых пустошах и при любых условиях, но они смертельно опасны!

— Курсант, вы хотите оспорить мнение магистра травоведения? — ехидно спросил препод.

— Я не оспариваю. Вы составили отличный список ядовитых растений. Например, хеклиум, который вы характеризовали как отличную кормовую базу. Да, у него огромные сочные листья, но его сок вызывает мутацию и угнетает деление клеток любого организма. Дальше в списке пих. На моей родине эту травку называют вёх, или цикута. В древние времена приговорённым к казни подносили чашу сока цикуты, и несчастный умирал в мучениях, — у Инка брови поползли на лоб, и он посмотрел на хмурого деда, явно переговариваясь о чём-то ментально. — Следующее рекомендованное вами растение — кониум. В моем мире считается инсектицидом — из него готовят препараты для уничтожения насекомых. Два оставшихся мне незнакомы, но думаю, что они столь же «полезны» для чоттов, как и названные выше.

Увидев, как хмурится ректор, преподаватель заблеял:

— Наверное, я ошибся. Я не знал, что эти травы ядовиты. Сейчас подберу другие.

— Если вы, магистр, так плохо разбираетесь в своем предмете, то чему же вы обучаете курсантов? — сурово спросил Тес'шас.

— От прежнего ректора нареканий не было.

— Может быть, потому, что именно он пристроил вас преподавать, а до этого вы были бродячим продавцом травяных сборов? — спросил Инк, сворачивая сообщение, полученное через кристалл связи. — Я запросил в архивах ваше личное дело. В нем отмечено, что вас несколько раз обвиняли в продаже настоев для прерывания беременности. Также вас допрашивали как свидетеля отравления. У вас есть запреты на посещение девяти миров, а в трех мирах вам объявлена вендетта. Меня удивляет то, что с такой репутацией вас приняли в Учебный Корпус.

— Ничего не доказано! — вскинулся Лаппа.

— Действительно, улик было мало. Но сегодняшний инцидент добавил последний чёрный камень на весы вашей судьбы. Думаю, что после задержания вас ментально проверят на лживость, — информировал травника инспектор.

— Нет! Не надо! Я сам всё расскажу! Пожалуйста, не надо проверки, — но, увидев, что все равнодушны к его стенаниям, завопил другое: — Из-за чего мне жизнь ломаете? Ради никчемных насекомых? Эти букашки никому не нужны!

Если до этого, слушая враньё магистра, я злилась, брезгливо морщилась, удивлялась, то слова о ненужности прорвали мою эмоциональную плотину, и я набросилась на Актиума.

— Ты предлагаешь уничтожать всех, кого никто не любит? Всех, по кому никто не скучает? Всех, кто одинок? В чем будешь измерять степень нужности? Но сначала ответь — ты сам кому-нибудь нужен? Кто будет оплакивать тебя? — я наступала на травника, тыча пальцем в чахлую грудь, и говорила, говорила, не замечая, как слезы стекают по щекам, впитываясь в ткань комбинезона. Мне было обидно за чоттов, за себя, за Ресту, потерявшую свою любовь, за деда, который так и не дождался взаимности от Лир'рии. — Как ты смеешь делать такие заявления? Чотты нужны Вселенной, иначе она бы не сохранила их. Нужны этой планете, чтобы на ней вновь возродилась жизнь, чтобы исчезли пустыни и степи. Они нужны всем нам, потому что у них есть чему поучиться. А такие, как ты, пришли в их мир и убили! Убили беззащитных керсов, уничтожили кладки, живьём сожгли королеву, отравили всех, кто летал, плавал и бегал. Потому что решили, что они никому не нужны. Это такие, как ты, не нужны, потому что за вами идет смерть и разрушение!

Я не заметила, что давно уже загнала оппонента в угол и он оттуда мимикой и жестами молил о спасении. Дед подхватил меня на руки, сел на диван и стал укачивать, порыкивая что-то на драконьем, который я не понимала дословно, но действовал он на меня успокаивающе. Инк налил в стакан воды, накапал из своей фляжки бодрящей смеси и подал мне со словами:

— Не тронь гов… кхе-кхе… Туристка, им есть кому заняться. Выпей как лекарство и успокойся.

Но я еще сильнее захлюпала носом:

— Как же я вас люблю! Обоих.

Ректор и страж переглянулись, заулыбались, а я слезла с колен дракона и, устроившись рядом на диване, стала глоточками пить гадкую на вкус, но такую полезную микстуру Инка. В дверь опять просунулся нос и губы секретарши:

— Лэр ректор, к вам из Синклита тайной страж….

Договорить она не успела. Дверь распахнулась, отодвинув препятствие с дороги, и в комнату ввалились три крепких парня в облегчённой форме бойцов тайной стражи.

— Лэры, лэра, — галантно поклонились они нам. — Простите, что без доклада, но вызов был срочным.

— Это я вас вызвал, — шагнул вперёд архимаг, сделал рукой какое-то неуловимое движение, и гости вытянулись в струнку. — Упакуйте вот этого… э-э-э… лэра и доставьте Главе Совета, но так, чтобы никто не узнал и не увидел. Выполняйте!

Стражи сработали как фокусники. Секунду назад Актиум Лаппа стоял, вжавшись в угол, моргнула — его уже нет. Исчезли и двое бойцов. Только старший группы, пятясь к выходу, отвесил нам поклон и прикрыл за собой дверь.

Через минуту на рукаве у Инка замигал вызов кристалла связи. Он отвернулся, прикрылся пологом тишины, поговорил, размахивая свободной рукой, и, раздосадованный, обернулся к нам:

— Вызывают. Надеюсь, что скоро вернусь, — кивнул и выскочил за дверь.

В кабинете стало тихо и спокойно. Повисшее напротив окна светило залило комнату розоватым светом. И в этом свете карта, которую забыли свернуть, стала почти бесцветной. Я вертела в руках опустевший стакан, но вставать и идти к столу не хотелось.

— Тебе Лиза рассказала, как чотты погибали? — нарушил тишину дед.

— Случайно подсмотрела, когда она рассказывала о последнем послании старой королевы. Наказ был визуальным. Она просила, умоляла, требовала остаться живыми, чтобы сохранить расу. А в это время захватчики на её глазах убивали керсов, пытавшихся собою прикрыть любимую. Лиза об этом упомянула вскользь, но ты же знаешь, что при ментальном общении, если собеседник не слишком опытен, можно узнать больше, чем тебе передают.

Мы опять замолчали, думая каждый о своём. Мне было стыдно за свой эмоциональный срыв. О чем думал дед, я не знала.

— Деда, отпусти меня на Океан, — решилась я.

— В экспедицию за растениями?

— И еще к Френки. Выговориться.

— Со мной нельзя «выговориться»? — удивился дракон.

— Ну как ты не понимаешь! Мне стыдно в твоих глазах быть неудачницей, истеричкой и дурындой.