Случайная невеста главы тайного сыска (СИ) - Шёпот Светлана - Страница 6

В мыслях мгновенно вспыхнул образ вчерашней девушки. Светлые локоны, молочная кожа, коралловые губы, сверкающие упрямством глаза, тонкие пальцы, украшенные черными когтями. Назвать те длинные и острые штуковины простым словом «ногти» не поворачивался язык! И как ей не мешают такие… ноготки?

Тряхнув головой, мужчина постарался выбросить из мыслей неуместные образы, сосредоточившись на деле.

Итак, анонимное письмо. Что-то подсказывало, что такая дерзкая особа, как его полуночная знакомая, вполне могла пойти на столь смелый шаг. Забралась ведь она зачем-то в дом человека, которого весь тайный отдел мечтал как можно скорее запрятать на самый дальний уровень тюрьмы.

Однако до этого дня у них не было ни единого повода провести хотя бы простой досмотр чужого дома. Ублюдок действовал настолько аккуратно, насколько это вообще возможно. Да и жертв выбирал из простого народа, а простолюдины никогда не заботили короля настолько, чтобы ради них оскорблять досмотрами уважаемого члена высшего света.

Мужчина не слишком обольщался. Даже этой анонимки могло оказаться недостаточно для того, чтобы король дал согласие на обыск. Но попытаться все-таки стоило.

– Хорошая работа, Донаван, – произнес он, встал и подхватил письмо в руки, намереваясь отправиться к королю на аудиенцию.

– Теперь мы сможем, верно, мастер? – спросил подчиненный. В прошлом году у него пропала сестра. Все указывало на то, что пропала она именно в том доме.

– Будем на это надеяться, – произнес глава тайного сыска и, дождавшись, когда Донаван выйдет из кабинета, направился к королю.

Его должность, как и полагается, не была достоянием общественности. Многие считали его просто одним из многочисленных аристократов, предпочитающих прожигать свои дни в замке короля. Мужчина не намеревался кого-то переубеждать. Так даже удобнее. Никто не ожидал от него какой-то скрытой стороны.

– Его величество у себя? – спросил он королевского секретаря, когда добрался до кабинета правителя. Он не обращал внимания на многочисленных посетителей, пытающихся получить аудиенцию. Зато они никак не могли его не заметить. Однако никто и слова не сказал. По крайней мере, ему в лицо.

Как неудачно он пришел! Совсем забыл, что сегодня приемный день! Обычно около кабинета не было никого, кроме стражи.

– Сейчас у него граф Абрамсон, подождите…

– Хорошо, – нетерпеливо перебил мужчина и встал около закрытой двери. Его мало волновали злые взгляды, направленные в его сторону. Впрочем, сжать чуть сильнее губы это ему тоже не помешало.

Ждать долго не пришлось – спустя пару минут дверь открылась и из кабинета вышел вышеупомянутый граф.

– Я доложу о вас… – начал секретарь, поднимаясь, но мужчина не стал ждать дольше.

Обойдя тучного графа, он скользнул в кабинет и захлопнул дверь перед носом возмущенного секретаря.

– Мне нужна минутка… – король – мужчина лет шестидесяти – поднял голову от бумаг и посмотрел на посетителя. – А, это ты. Проходи. Надеюсь, у тебя что-нибудь важное и срочное. Клянусь, они загонят меня в могилу своими глупостями!

– Насколько я знаю, ты работаешь с чужими запросами всего день в неделю, – хмыкнул глава тайного сыска и сел в кресло. Разрешения ему не требовалось.

– И это худший день на неделе! – воскликнул король и отхлебнул вина из кубка, стоящего рядом с наваленными стопкой бумагами. – С чем пожаловал?

– У меня тут анонимный допрос на нашего дорогого друга.

– Того самого? – вид короля выразил нежелание говорить на эту тему, которую поднимали снова.

– Да. Донос на герцога Барлоу…

– Эйден, – король поднял руку, останавливая, и потер переносицу. – Мы уже говорили с тобой об этом.

– Да, но…

– Я не могу позволить тебе обыскивать дом столь уважаемого члена общества! Ты хотя бы можешь себе представить, что мне устроят все эти аристократы, если я так поступлю?

Названный Эйденом сжал челюсти сильнее, а потом все-таки положил перед королем письмо, передав ему перчатки.

– Просто прочти.

Король глянул на собеседника, фыркнул и принялся натягивать перчатки.

– Это мало что изменит, – проворчал он, раздраженно разворачивая свиток. – Кто это писал? Ребенок? – спросил он, быстро скользя взглядом по написанным строчкам. – Каменные псы? Кровь? Бред какой, – фыркнул он, отбрасывая от себя анонимку. – У этого человека не все в порядке с головой.

– Ты знаешь, что это не так, – Эйден хмуро посмотрел на короля. – Барлоу убивает людей. Много людей. Если мы не остановим его, народ взбунтуется.

– Глупости, – отмахнулся король. – Их смелости никогда для этого не хватит. А по поводу убийств… Я не верю, что все так плохо. Думаю, герцог просто наказал какого-нибудь слугу за оплошность, отходив его плетью в подвале, а кто-то заметил это и решил пошутить. Ты видел этот почерк? Видно ведь, что писал малограмотный человек. Мы не станем беспокоить герцога по навету скучающего простолюдина. Это мое последнее слово, Эйден. А теперь ступай. Обрати свое внимание на что-нибудь другое.

Глава тайного сыска стиснул кулаки, но пойти против приказа своего короля не мог. Встав, Эйден коротко поклонился.

– Как прикажешь… – начал он, а потом выпрямился и неодобрительно посмотрел на старшего мужчину, – отец, – закончил он, развернулся и вышел из кабинета.

– Не называй меня так! – услышал он летящую вслед привычную просьбу, но, как и всегда, проигнорировал ее.

Эйден едва сдержал презрительную гримасу. Он давно уже перестал боготворить отца.

Когда-то давно, в юности, Эйден делал все возможное, чтобы добиться его признания, но для короля он всегда оставался просто нагулянным на стороне ублюдком, которого нужно держать как можно ближе, чтобы противники не решили навредить правителю с помощью незаконнорожденного ребенка.

Все уважение и поклонение осталось где-то там, в далекой юности. Кажется, ему было шестнадцать, когда он подслушал, как отец убеждает своего сына, что его положению ничто не грозит, ведь Эйдена всегда воспитывали в жестком подчинении, чтобы тот даже помыслить не мог о восстании против короля или его законного наследника.

– Тебе не стоит волноваться, Макмилиан, – по-отечески добро произнес король. – Эйден всегда будет подчиняться тебе. Поверь мне. Я сделал для этого все возможное.

Этот разговор, услышанный случайно, стал настоящим откровением.

Эйден затаился. Он не стал врываться в кабинет с криками и обвинениями, как ему хотелось. Нет, он отступил и начал наблюдать издалека.

И только тогда заметил, как все окружение, назначенное королем, каждый день пытается укрепить в его голове мысль, что он должен поддерживать законного наследника, что он по сравнению с тем пыль, что не стоит даже думать о каком-либо бунте.

Самым болезненным стало осознание, что даже няня, которую он безумно любил, манипулировала его чувствами.

– Читаешь? Молодец, – похвалила его в тот день женщина и погладила по голове. – Королевству нужны умные люди. Когда вырастешь, станешь твердой опорой своему брату.

Когда Эйден услышал это, его сердце упало. Он мог только обиженно сглотнуть и кивнуть. Увидев его согласие, няня улыбнулась ему и снова погладила по голове, словно закрепляя результат.

И таких примеров были сотни. Каждый вокруг него постоянно напоминал, что у Эйдена только одно будущее – стать твердыней, на которую его брат всегда сможет опереться, если понадобится. А ведь так называемый брат его, Эйдена, совсем не любил. И это мягко сказано.

Когда отец привез бастарда из похода и представил двору как сына, мать Макмилиана заболела. Она долго пролежала в постели, не умерла, но наследному принцу этого было достаточно, чтобы возненавидеть привезенного отцом ребенка.

Детство Эйдена было наполнено тычками, злыми словами и унижением, которому Макмилиан при первой возможности подвергал нежеланного брата.

Эйден знал, что король несколько раз пытался приструнить старшего сына, но тот едва ли слушал своего царственного отца.