Попутчики (СИ) - Авербух Наталья Владимировна - Страница 33

Впереди высились горы. Врени очень надеялась, что им не придётся туда карабкаться. В горах не так много дорог, чтобы они могли затеряться, а, если придётся идти до самого монастыря… хуже всего, что через лес по краю человек ещё пройти может, там, где лес не слишком густой. А вот по горам пройдёшь не везде.

— Долго ещё идти-то? — хмуро спросила она.

Брат Полди рассеянно огляделся по сторонам.

— Я думаю… к вечеру дойдём.

— Хотелось бы, — буркнула цирюльница. Вир промолчал.

— Деревня, — вечером сказал оборотень задолго до того, как Врени что-то услышала и даже увидела. — Там, за поворотом дороги.

— Нам надо туда, — подал голос монах.

Он немного подумал и добавил:

— Но, наверное, лучше дождаться ночи…

— Ты спрятал книгу в деревне? — подняла брови Врени, следом за оборотнем сходя с дороги в лес. Она давно изодрала плащ о ветки, на рясу монаха смотреть было страшно, а Виру, разумеется, хоть бы хны.

— У меня там друг, — пояснил монах.

— Я думала, ты всю жизнь провёл в монастыре, — удивилась Врени.

— Да, — коротко ответил брат Полди.

Вир рыкнул, напоминая людям, чтобы они замолчали. По его мнению, они поднимали слишком много шума. По его мнению, люди вообще слишком много шумели, суетились и пахло от них тоже слишком сильно.

— Нам надо выйти к окраине, — шёпотом сказал Полди, когда вслепую шёл за оборотнем ночью. Вир что-то прорычал.

— Ты сможешь найти нужный дом? — спросила Врени.

Полди покачал головой, потом понял, что его не видят и ответил:

— Нет, не могу. Надо просто обойти деревню.

— И что? — разозлилась цирюльница. — Твой друг сам нас найдёт?!

— Да, — просто сказал монах.

Он шёл, стараясь не шуметь, обходя окружающие дома. По мнению Вира, у него получалось очень плохо, по мнению Врени… тоже не очень. Монах в темноте натыкался на все корни, то и дело спотыкался. Если бы не Вир, он бы ещё и падал. Вдруг послышался лай.

Брат Полди сказал какое-то слово на непонятном Врени языке. Виру показалось, что что-то такое он слышал от знавшей древний язык жены, но точно он не был уверен. Лай сделался громче. Полди сказал что-то ещё и лай смолк. А потом над забором взвилась огромная тень…

Оказавшаяся здоровым, ростом чуть ли не с медведя, как показалось Врени, псом. Вир презрительно попятился, а пёс метнулся к Полди и подмял его под себя. Дёрнувшуюся на помощь цирюльницу задержал оборотень.

— Оставь, — коротко сказал Вир.

Врени прислушалась. Из-под мохнатого тела доносилось что-то очень похожее на любовное воркование, только на непонятном ей языке.

— Это — твой друг?! — потрясённо спросила она.

Монах что-то невнятно ответил.

— Мы слишком шумим, — раздражённо сказал Вир. — Монах!

Полди с трудом отпихнул пса и сел, погрузив пальцы в густую шерсть.

— Это мой друг, — сказал он. — Руфус. Он помогал нам, пока не состарился, а теперь живёт на попечение доброго человека…

Он слегка замялся.

— Этот человек… ему щедро заплатили за то, чтобы он ухаживал за Руфусом. Но он, кажется, думает, что Руфус сторожевая собака.

Монах коротко рассмеялся.

— Я постучался к нему, просил о приюте, но он закричал, что спустит на меня собаку. Я говорил ему о Заступнике, а он свистнул Руфуса… я побежал в лес, Руфус, конечно, за мной… потом он вернулся, а я пришёл следом.

— Добрый человек, — хмыкнула Врени.

Брат Полди встал. От недавней его усталости не осталось и следа.

— Прекрасный мой, — сказал он собаке на древнем языке, — сильный, красивый, умный. Красавец. Спаситель.

Собака тыкалась в него носом, напрашиваясь на ласку.

— К сожалению, я не могу предложить вам разделить гостеприимство моего друга, — с явным сожалением произнёс монах, — его жилище слишком тесно. Мы встретимся на рассвете.

Он подтолкнул собаку и та перескочила через ограду назад, а сам Полди нащупал дыру в заборе и с трудом протиснулся туда.

Проклятые остались стоять.

— Жилище?! — переспросила Врени.

— Наверное, конура, — предположил Вир.

— Прекрасно, — процедила цирюльница. — Он будет ночевать в конуре, а мы где?!

Она почувствовала, как устала от постоянных ночёвок в лесу, от ощущения занемевшего и озябщего тела, от запаха волчьей шерсти…

— Я могу предложить тебе разделить гостеприимство моего друга, — с еле заметной усмешкой произнёс Вир. — Если ты не побрезгуешь переночевать в доме оборотня.

Они снова шли через лес. Проклятый оборотень плутал и даже, кажется, ходил кругами. Двигался он совершенно бесшумно и Врени приходилось держаться за его пояс. Куда он её вёл, она запуталась уже давно и женщине внезапно стало страшно. Дура она, дура. Идёт неизвестно куда, в темноте, в лес… С оборотнем.

— Верю в Освобождение, брат, — тихонько сказала она.

— А? — не понял оборотень. — Ах, это. Брось. Хотел бы тебя съесть, далеко ходить не надо было.

— Верю в Освобождение, брат, — настойчиво повторила Врени.

— Приблизим Освобождение, сестра, — раздражённо отозвался оборотень и вдруг завыл — протяжно и жутко.

Врени похолодела, но тут раздался ответный вой и она вынуждено придвинулась ближе к своему жуткому провожатому. А после в темноте перед ними что-то заскрипело.

— Серый? — раздалось ворчание, в котором человеческая речь смешивалась с волчьим рычанием. — Заходи.

— Иди за мной, — приказал Вир.

Врени кое-как разглядела в темноте перед ними стену. Подошла, коснулась рукой. Каменная. Оборотень ухватился за что-то и легко перемахнул через стену. Внутри раздалось ворчание и Врени ударило что-то по голове.

— Не стой там, — приказал Вир. — Залезай.

Цирюльница разобралась, что ей скинули верёвочную лестницу. В таких делах она была не мастерица, но кое-как смогла забраться внутрь. В за стеной стоял каменный дом и в окнах его горел свет. В раскрытых дверях стоял незнакомый оборотень.

— Заходи, — пригласил он. — Я Хлольф.

— Верю в Освобождение, брат, — поспешно сказала Врени.

— Приблизим Освобождение, сестра, — хмуро ответил оборотень.

Врени вошла в дом. Там было… обычно. Очаг посреди единственной комнаты, немудрящая мебель, пара сундуков. Вкусно пахло выделанной кожей. Горел огонь. У самого очага сидела хрупкая женщина в плаще светлых волос поверх обычной одежды и шила что-то из кожи.

— Верю в Освобождение, сестра, — сказала ей Врени. Женщина подняла на неё ничего не выражающий взгляд голубых глаз и ничего не ответила.

— Илса тебя не понимает, — раздалось откуда-то сверху. — Она волчица.

Врени подняла взгляд, ругая себя на рассеянность.

В доме не было потолка и под самой крышей на балке сидела ещё одна женщина — в сером платье, отороченном мелкими чёрными пёрышками. В неровно обрезанных тёмных волосах тоже торчали перья.

— Я ворона, — представилась женщина.

— Это моя сестра Марила, — хмуро сказал Хрольф. — Она человек.

— Я ворона! — настойчиво повторила Марила.

— Будете ужинать? — спросила женщина у очага.

— Будем, — за двоих ответил Вир.

— Я тоже хочу, — закричала сверху Марила. — Сейчас…

Она заёрзала и тут женщина у очага поспешно вскочила, схватила стоящую у стены тяжёлую лестницу и легко приставила её к балке.

— Я бы и так слетела, — заявила женщина, но всё же спустилась по лестнице. — А ты кто?

— Я Врени, — сказала цирюльница.

— А кто ты?

— Эээ… цирюльница, — отозвалась проклятая.

— Так ты лечить умеешь? Здорово! Я давно ищу лекаря!

— Ты хочешь лечиться?.. — с сомнением спросила Врени.

— Да! У меня крылья слабые. Машу ими, машу, а в воздух не поднимаюсь!

И она захлопала рукавами. Врени почувствовала, как сама сходит с ума.

— Она устала, Марила, — сказала Илса.

На гостью она смотрела хмуро и не спешила подходить ближе. На Марилу — со смесью любви и сожаления.