Буканьер (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 33

Если Жак и в самом деле решил продать нас обратно на плантацию, и мы уже поблизости, то лучше не поднимать шум. Если начнётся стрельба, то к Рябому может подоспеть подмога, и лучше не рисковать понапрасну. Я предпочёл бы сделать всё тихо. Но сначала стоило спросить у него напрямую.

— Эй, Жак! — окликнул я. — Постой!

Рябой остановился, обернулся. Я пытался прочесть на его лице хоть что-нибудь, подозрение, страх, предвкушение оплаты, презрение, но видел только недовольство от очередной незапланированной остановки.

— Что там у вас опять? — раздражённо произнёс он.

Остальные тоже остановились. К оружию никто даже не прикасался, и я счёл это за добрый знак. Либо нас хотели сдать немного позже, когда мы подойдём ближе к плантации.

Я демонстративно положил руку на рукоять пистолета. Жак нахмурился, потянулся к мушкету, но мы все понимали, что я в любом случае окажусь быстрее. Все замерли на месте, поглядывая друг на друга, и медленно тянулись к оружию, стараясь делать это как можно незаметнее.

— Знаешь эти места? — будто невзначай спросил я.

— Знаю, — кивнул Жак. — Что не так?

— Плантацию неподалёку знаешь? — спросил я, внимательно глядя на его реакцию.

Либо Рябой был превосходным актёром, либо и в самом деле не понимал, к чему я клоню.

— Знаю. Месье де Эльбёф хозяин тамошний, — Рябой покосился на наших негров. — Вы, что ли, оттуда негров увели?

Шон не смог удержать нервного смешка.

— Я не верю в совпадения, Рябой, — хмыкнул я. — Сколько тебе за нас обещали?

— Чего-о-о... — протянул он. — Тебе что, на солнышке голову напекло? Что за бред ты несёшь?

— До Сан-Фелипе десятки путей, и ты специально нас посюда ведёшь, Рябой? — вставил Шон. — Не прикидывайся.

Я изрядно нервничал, в любой момент ожидая, что парни Рябого сорвут мушкеты с плеч и начнут пальбу, а из кустов выпрыгнет кавалерия с арканами и кандалами. Возвращаться на грядки не собирался ни при каких обстоятельствах.

Но Рябой Жак, похоже, и в самом деле не прикидывался, хотя поверить в это было крайне тяжело.

— Нам идти надо, Андре, — сказал он. — Опоздаем на место, испанцы пройдут, а из Сантьяго мы их уже не достанем.

— Мы пойдём, — решился я. — Но не раньше, чем спалим эту плантацию к дьяволу. И вы пойдёте с нами.

— Чего?! Нам некогда этой хернёй заниматься! — разозлился Жак.

— А придётся, — произнёс я.

Рябой заметно взбесился, щёки и нос его покраснели, ноздри раздувались, как у разъярённого быка. Я видел, как он не отводит взгляда от моего пистолета и изо всех сил сдерживается, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего. Пистолет, отнятый у англичан, я перезарядил и почистил как раз сегодня утром, на глазах у всей банды. Сомнений в том, что осечки не будет, ни у кого не было.

— На кой хрен тебе эта плантация? — произнёс Жак, и я понял, что он уже согласен. Перешёл к обсуждению и вопросам, а значит, дело в шляпе.

— Это личное, — мягко произнёс я.

Шон тихо хрюкнул от смеха. Муванга и Обонга хмуро следили за нами, тоже сжимая мушкеты, и я знал, что они тоже совсем не против раскатать это место по брёвнышку, не оставив камня на камне.

— Дай угадаю, — сказал Арно. — Вы четверо — беглые.

— А твой дружок сообразительнее тебя, Рябой, — хмыкнул я, перехватывая пистолет поудобнее.

— Слышь, Жак, нам ведь за них и правда денег заплатят, — сказал Арно.

— А испанцы? Нам вчетвером не одолеть, — возразил Робер.

— Ещё кого-нибудь найдём, время пока есть, — сказал Арно.

Я выхватил пистолет из-за пояса. Все снова замерли и напряглись.

— Ещё слово — и твои мозги будут висеть на ветках, как рождественская гирлянда, — предупредил я, прицелившись в его белобрысую голову. Затем перевёл пистолет на Рябого. — Жак, у вас и время появилось вдруг. Выходит, ты всё-таки хотел нас обмануть?

Рябой зыркнул на своего товарища.

— Сколько у нас времени до того, как испанцы пойдут? — спросил я.

— Неделя примерно ещё. Может, полторы, — признался Жак.

— И ты хотел сказать, что мы за неделю до Сан-Фелипе не успеем? — спросил Эмильен.

— Надо же засаду обустроить, приготовить всё, болван, — огрызнулся Жак.

Я медленно опустил пистолет, раздумывая, как лучше поступить. С одной стороны, упускать испанцев и возможную добычу не хотелось. С другой стороны, раз уж мы сюда уже пришли... Нет, уходить отсюда просто так тоже нельзя.

— В общем... Мы эту плантацию спалим так или иначе. С вами или без вас, — произнёс я. — Можете идти дальше, мы догоним. Можете идти с нами, на плантации есть чем поживиться.

— Да как вы нас догоните-то? — хмыкнул Жак.

— Ты так говоришь, будто я вас не выслежу, — произнёс Эмильен прежде, чем я успел что-то сказать.

— Решайте. Мне без разницы, — добавил я.

— Есть чем поживиться, говоришь? Ты думаешь, нас интересуют мотыги и тяпки? — фыркнул Арно, сложив руки на груди. — Жак, не слушай его. От них одни проблемы, Жак! Сдать их де Эльбёфу, и делу край!

— Видит Бог, я предупреждал, — вздохнул я.

Я вскинул пистолет прежде, чем кто-то успел среагировать, взвёл курок и выстрелил белобрысому в голову, так, что он подавился собственными словами. Мозги его, как я и говорил, расплескало по кустам багряными брызгами. Арно рухнул на колени, а затем упал лицом на землю. На затылке его зияла громадная рваная дыра. Феб, виляя хвостом, подбежал к нему и начал слизывать кровь с земли.

Жак, Робер и Жорж вскинули мушкеты, Шон, Эмильен и Муванга сделали то же самое. Обонга, после некоторой заминки, тоже. Я принялся неторопливо перезаряжать пистолет, хладнокровно стоя под прицелом. Процесс почти ничем не отличался от зарядки мушкета, разве что пулю шомполом нужно забивать не так далеко. Я перезарядил пистолет, насыпал пороха на полку, осмотрел кремень. Скоро нужно будет ставить новый, после каждого выстрела он немного стачивается. Наконец, я окинул взглядом замерших буканьеров, напряжённо сжимающих свои мушкеты.

— Ещё у кого-нибудь возражения будут? — миролюбиво произнёс я, убирая пистолет обратно за пояс.

Возражений не нашлось. Только злые и испуганные взгляды, которые украдкой бросали на меня буканьеры, но взглядом никого не задушишь и не убьёшь, так что мне было абсолютно всё равно.

С мёртвого тела я снял сапоги, которые, к моему удивлению, пришлись мне впору, так, будто сшиты были именно для меня. У меня даже промелькнула мыслишка, что ради одних только сапог можно было бы его завалить. Хотя я, разумеется, защищался, только и всего. Арно мог всё-таки убедить своих дружков, и тогда крови пролилось бы гораздо больше.

Жак поглядывал на меня со смесью страха и уважения, поняв, видимо, что со мной лучше не шутить, Шон посмеивался и шутил, особенно, когда я стаскивал обувь с холодеющего трупа. Лично мне уже надоело ходить по лесу босиком.

Потом он подошёл ко мне, будто ненароком.

— Зря ты его пристрелил, — шепнул ирландец.

— Разве я его не предупреждал? — хмыкнул я.

— Предупреждал, но всё равно. Гляди в оба теперь, — Шон хлопнул меня по плечу, осклабился, демонстрируя ровные зубы, и поспешил прочь, тут же о чём-то заговорив с Жоржем.

Каторжник был прав. Если раньше дружки Рябого не принимали меня всерьёз, видя во мне только средство достижения цели, то теперь я представлял для них угрозу. И хоть я понимал, что мы вместе ненадолго, и после дела с испанцами разойдёмся, как в море корабли, но до этого момента надо ведь дожить в целости и сохранности. Чёрт его знает, что им в голову взбредёт.

Меня охватила паранойя. У меня и так были проблемы с доверием, а теперь, после слов Шона, мне и вовсе в каждом члене банды виделся враг или потенциальный предатель. Вот, например, Робер, шедший впереди, рядом с Обонгой, о чём-то с ним перешучивался, и негр тихо посмеивался в кулак. Довольно необычное зрелище, если помнить, что негров тут никто за людей не считает.

— Эй, Обонга! — напялив на себя маску дружелюбия, произнёс я и приблизился к ним. — Как дела?