Удачи, милый (СИ) - Фирсова Мария - Страница 1

Преподаватель философии вел уже вторую пару подряд, от его монотонной речи клонило в сон, но я из последних сил пыталась записывать, рассчитывая, что в конце семестра сдам зачет без проблем. Заваливать сессию нельзя ни в коем случае — лишнего времени на пересдачу у меня просто не будет. Учеба — работа — снова учеба. К тому же я не относилась к категории золотой молодежи, которая может себе позволить прогулы, а потом определенная сумма в конверте станет пропуском для благополучной сдачи предмета.

Выводя каллиграфическим почерком строчки, старалась не отвлекаться на гул, что царил на задних партах. Там богатенькие сыночки и дочки таких же родителей обсуждали прошедшие выходные, кто посетил какой клуб и сколько потратил наличных. Мне хвалиться было нечем: мой единственный законный выходной проходил под причитания соседки, которой коммунальщики приписали в квитанции долг. Она стонала и охала так громко, находясь за стенкой, что в какой-то момент, я начала завидовать своему дедуле, страдающему тугоухостью.

Да уж, жизнь в коммунальной квартире — то еще счастье.

До конца пары оставалось не так много, когда дверь в аудиторию распахнулась и в проеме появилась взлохмаченная голова Белова. Кто бы сомневался! Удивительно, что он вообще явился. Такие обычно забивали на учебу, этих мажоров однокурсники видели лишь на первом и последнем курсе, когда приходило время получать диплом.

— Можно? — кашлянув в кулак, с наглой улыбкой выдал Белов.

Девчонки тут же замолчали, сосредоточив взгляды на первом красавчике курса. Каждая втайне была в него влюблена и грезила бессонными ночами лишь об одном — пойти на свидание с Андреем. Оказаться в его крепких объятиях, выводя пальчиком канву по смуглой коже, ловить улыбку этого ловеласа и верить, что она единственная и неповторимая.

Однако сам Белов сторонился наших девиц, отдавая предпочтение старшекурсницам.

— Вы дверью не ошиблись? — поправив очки на переносице, решил поинтересоваться седой профессор строго.

— Хм, — театрально сдвинул брови Белов, — в пробку попал, все три часа страдал, что пропущу свой любимый предмет, — народ от такой его бесцеремонности снова начал шептаться за моей спиной, а преподаватель лишь вздохнул, пробурчав, что Андрей может занять свободное место.

Этот щеголь далеко решил не ходить и через пару секунд устроился на стуле рядом со мной, я только собралась плюхнуть рюкзак, чтобы оградить себя от такой малоприятной компании, но Андрей оказался проворнее.

— Привет, заучка, — усмехнувшись, выдал он.

А я прикрыла глаза, выдохнув медленно, сцепив при этом челюсти, чтобы не послать его подальше.

Аромат одеколона — слишком терпкий, проникал в мои ноздри, мешая сосредоточиться на лекции. Все мысли соединились в тугой клубок, и единственное, о чем я могла думать, так это о том, как Белов медленно проваливается в преисподнюю.

— Эй, Морева, — толкнул этот напыщенный гусь меня локтем в бок, заглянув через плечо в конспект, — не будь занудой, как жизнь-то?

Он издевался?

Заучка, зануда! Какого черта Белов вообще решил завести со мной беседу. Я была далека от его светского образа жизни. И, кажется, этот прохвост ошибся партой. Его определенно ждали на задних рядах.

— Отвали, — прошипела я, не поднимая головы.

Строчки поплыли перед глазами, записывать не получалось, с одной стороны, чем шум в аудитории становился громче, тем сильнее понижал голос преподаватель философии. С другой же, Белов не прекращал зудеть, как надоедливый комар. Так и хотелось засунуть ему в рот кляп, пока голова не раскололась как орех.

Похоже, тот, в свою очередь, даже и не думал затыкаться, продолжая меня изволить вопросами.

— Да ладно тебе, Катька, давай потрещим, когда еще получится, — выхватывая у меня шариковую ручку, протянул надменно Андрей, откидываясь на спинку стула.

Уровень моей ненависти в этот момент достиг критической отметки, и один Бог знал, чего стоило сдержаться.

— Кто-нибудь говорил, что у тебя дурное воспитание? — процедила я сквозь зубы, резко повернувшись к нему.

Шорохи и смешки за нашими спинами враз утихли, готова была зуб дать, что его дружки внимательно наблюдали за этой перепалкой, а девчонки уже давно возвели меня в ранг недругов. Однако плевать я хотела на косые взгляды и чужие глупые фантазии.

Я была из другого теста, варилась в ином котле, и, кроме того, что училась на одной кафедре с этими оболтусами, больше не собиралась иметь ничего общего с ними.

— Ты первая. Лишнее подтверждение тому, Морева, что вкуса у тебя нет.

— А у тебя мозгов и совести, — хмыкнула я в ответ, желая больнее его уколоть.

Андрей лишь шире улыбнулся, постукивая пальцами по поверхности стола. Если этот выскочка думал, что сразит меня своим белоснежным оскалом наповал, то мне оставалось его огорчить — подобные приёмчики на меня не действовали. Мог не расточать флюиды и отточить свои замашки дона Педро из бразильского сериала на ком-нибудь другом.

— Скучная ты до изжоги, — завел он старую песню, но осекся на половине фразы, замолчав внезапно, жаль только ненадолго. — Слушай, Кать, а это правда, что у вас со старостой, — оглянулся он на нашего главного «ботаника», еле сдерживая смешок, — роман?

Федька Соколов на расстоянии будто бы почувствовал, что речь зашла о нем, потому как гордо расправил худые плечи, разогнулся, попытавшись временно не сутулиться, поправив очки с толстыми стеклами.

Я только икнула, а зрачки меж тем, кажется, достигли размеров спелых ранеток. Белов явно почувствовал, что расплата за болтовню близка, потому выставил руки вперед, делая вид, что собирается защищаться. Жаль только язык себе не прикусил.

— Значит, да… — уже не сдерживаясь, засмеялся он, привлекая всеобщее внимание к нам, — эй, Сокол, ну как тебе, а? Вы уже целовались?!

— Замолчи, — шикнула я на Андрея, а у самой едва слезы не выступили, повиснув на ресницах росой.

— Чего стесняться, все свои, — игнорируя мои угрозы, выпалил Белов: — Федь, хочешь, после лекций дам пару советов, как оно с ними надо? Ну куда на свидания приглашать, за что подержаться лишний раз!

Такие же редкостные засранцы, как и Андрей, принялись хохотать на задних рядах, вгоняя в краску и без того скромного Соколова.

— Кать, — нараспев произнес Белов мое имя, — если Федюня подкачает, я всегда готов подставить сильное плечо под твои, — взглянул он на мои ноги, понизив интонацию, только какой был смысл в этом, если сзади дружки его уже ржали вовсю.

— Смотри, чтобы ничего не треснуло, — улыбнулась ядовито этому нахалу, желая, чтобы он навсегда забыл дорогу в университет.

Пусть продолжает колесить на своей новой дорогой тачке цвета индиго, сводя с ума студенток и вызывая у них обильное слюноотделение.

— Будь осторожна со своими желаниями, милая, — томно произнес Андрей, накрутив на свой указательный палец прядь моих волос, — они иногда сбываются, но не так, как хотелось бы… И подумай все-таки над моим предложением.

Самым верным решением было бы — встать и уйти, но слишком много взглядов было приковано в этот миг к нам, даже философ, кажется, забыл, что темой лекции являлась «Проблема бытия», а не разборки двух студентов, которые друг друга не переваривали.

— Я каждый вечер думаю о тебе, — улыбнулась ласково, сбивая своими словами Белова с толку, — когда чищу лоток за котом.

Тишина наступила как-то резко, и в этом безмолвии отчетливо был слышен скрип зубов Андрея. Ох, не привык он оставаться с носом, а я, кажется, нажила себе заклятого врага.

— Да просыпайся же ты, — легонько встряхнув за плечо сонную девицу, имя, которой не никак не мог вспомнить, я вновь попытался сделать несколько дел одновременно: натянуть штаны, отыскать ключи от машины и желательно выпроводить ее отсюда.