Граф Суворов 7 (СИ) - Шаман Иван - Страница 9

С другой стороны, в империи есть тысячи уже прошедших инициацию камней, оставшихся без хозяев. Кто-то умер от естественных причин, других убили, но это не так важно. Главное, что все они — находятся в сокровищнице и считаются бесполезными. А если удастся подобрать для них владельца повторно — это усилит нашу державу.

Второй довод, куда более опасный для моих потенциальных противников — ордена, мое умение излечения и перенаправления праны. В том числе лечение столь жуткого недуга, нависшего над всеми дарниками как бесплодия. В принципе одного этого будет достаточно чтобы привлечь на свою сторону всех, кто оставался бездетным. Вот только раскрытие каждой из этих тайн превращает меня в гуся, несущего золотые яйца.

Раскрывать эти секреты, когда я окажусь на троне — вполне резонно. Все равно в золотой клетке сидеть. А вот раньше — чрезвычайно опасно. К тому же, проведя всего пару дней в бесконечных совещаниях и переговорах, просмотрев ворох бумаг и краешком почувствовав тот уровень безнадеги, который ожидает меня после восхождения на престол… не хочу. Я уже вижу к чему это привело в случае с Петром, безусловно сильнейшим дарником империи.

Но мои враги тоже ждать не будут, и если придется, для того чтобы разделаться с орденом я готов даже усесться задницей на жесткий и неудобный трон. Этим тварям на нашей земле не место!

Петроград, здание дворянского собрания.

— …таким образом, господа, я и моя фракция считает, что довольно уже терпеть выходки кровавых тиранов. — яростно говорил мужчина на трибуне. — Мы должны взять на себя ответственность и взять в руки бразды правления, как это сделали французы и американцы! Свобода и равенство! Долой лживых монархов!

— Долой! — послышались немногочисленные голоса сторонников выступающего, окруживших трибуну. Молодой князь Левашов давно прослыл сторонником радикальных идей, но до последнего стеснялся говорить о них громко. А сейчас, выступление в сенате!

— Люди на нашей стороне! Они помнят кровавую смуту! Помнят, как старая аристократия забивала своих слуг розгами и батогами! — кричал оратор, вошедший в раж. — Армия перейдет на сторону народа! Мы должны…

— А ну разойтись! — раздался громогласный голос и в проходах появилось множество мужчин в черной жандармской форме. — Князь Левашов, вы обвиняетесь в призывах к свержению власти, к работе на французское правительство и сотрудничестве с врагами родины и вражескими агентами слияния!

— Вяжи их! — не выдержав крикнул кто-то из жандармов. В воздухе загремели выстрелы и те из дворян кто не обладал конструктами бросились на выход, сбивая с ног и топча жандармов. Но Левашов не двинулся с места. Его сторонники отчаянно отбивались, заставляя жандармов и сторонников кровавого режима стягиваться все ближе к трибунам, а когда первые жандармы начали дотягиваться до него, Левашов дернул спрятанный в рукаве шнур.

— Что… почему? — не понимая, что происходит пробормотал князь, ожидавший что вокруг него возникнет непроницаемый купол. Ему обещали неприкосновенность и силу. Но вместо этого кровь вскипела в венах, и сложная конструкция из камней умерших, собранная в асинхронный резонатор, взорвалась, вводя всех окружающих в состояние диссонанса, меняющего саму реальность.

Прошло меньше пятнадцати минут, когда из дверей дворянского собрания, следом за испуганными людьми, хлынула толпа искаженных тварей.

Крейсер королева Виктория. В пятистах километрах от Петрограда.

— Началось господа. — выслушав доклад улыбнулся герцог Эдинбургский. — Готовьтесь к выступлению. Все боевые посты — занять!

Сирена взвыла над английской эскадрой, притаившейся в открытом море. Но даже если бы рядом оказался сторонний наблюдатель. Он не сумел бы определить принадлежности судов, ведь они принадлежали десятку самых разных построек, и хотя ни одно не принадлежало российской империи, над каждым развивался бело-желто-черный флаг с двуглавым орлом.

Вой сирены застал нас в зале большого театра Екатеринограда, который решили использовать для обсуждения. И если большая часть людей с непониманием смотрела друг на друга, то привыкшие к постоянной близости опасности штурмовики и дарники выше восьмого ранга по вскакивали с мест, укрываясь щитами.

— Предатели? Воздушная тревога? — раздались недоуменные голоса. Фракции, и без того разделившиеся по интересам, ощетинились клинками и стволами, в любую секунду готовые сорваться в бой. Обмениваясь подозревающими взглядами и чуть не началась резня. К счастью, в зале были люди способные принимать взвешенные решения.

— Спокойствие, дамы и господа, это не воздушная тревога и ни одна из сторон не напала на других. Верно ведь, ваше величество? — подняв руки обратился к толпе Петр, с объявления перемирия он обращался к сестре исключительно по титулу, и она отвечала тем же, признавая его притязания.

— Ни одного повода для паники нет. — поддержала брата Екатерина, встав рядом. — Перемирие не нарушено, сильнейшие одаренные вместе с нами в этом зале. Прошу — успокойтесь, скоро все станет понятно.

— Убрать оружие. — приказал я своим сторонникам. — Если придется, прорываемся к ближайшему выходу, я установлю щиты.

Наша партия, еще недавно насчитывающая больше половины боярства и дворянства, теперь состояла в основном из наследников и первых детей крупных родов империи. Учитывая, что родители находились по разные стороны баррикад, ничего удивительного что нас разместили в центре зала, так чтобы мы даже визуально находились между противоборствующими фракциями. Простой расчет — на собственных детей никто нападать не станет.

— Новости с фронта! — крикнул один из дворян, поднеся к уху рацию.

— Дождались сволочи. — рыкнул Петр, сжав кулаки. Мы находились достаточно близко, чтобы я расслышал его голос без усиления. Выругавшись, император на мгновение прикрыл глаза, а затем обратился к собравшимся:

— Только что на верфи Петрограда напала неизвестная флотилия, до последнего опознаваемая пограничными судами как дружественная. Есть множество погибших и раненых, однако оставленный в порту гарнизон держится. — вернув себе внимание произнес Петр. — У противника более десяти тяжелых артиллерийских крейсеров, и одно судно линейного класса. Судя по всему, немецкой постройки.

— Но наших сил в десять раз больше! Мы победим! — крикнул кто-то из зала. — Даже если мятежники с нами не пойдут.

— Ах мятежники? Мы присяге верны остались. — тут же ответили ему с другого конца зала.

— Тише, тише господа. — попросила Екатерина.

— Сейчас не время для споров! Отечество в опасности! — рявкнул Петр. — За двадцать часов, что наши тяжелый крейсера будут добираться до столицы, от гарнизона и города ничего не останется. Я вынужден отдать приказ о формировании независимых эскадр, состоящих исключительно из перехватчиков и судов со скоростью не меньше пятисот километров в час.

— Но перехватчики, против крейсеров? — раздался сомневающийся голос одного из уральских князей.

— Да, рискованно. Да, это будет жестко. Но они сумеют оттянуть на себя внимание от береговых батарей и будут на поле боя уже через четыре часа. — уверенно проговорил Петр, хотя я видел, как переглядываются дворяне. Им эта ситуация явно не нравилась. — Через двадцать часов в город прибудут основные силы, так что единственной задачей эскадрилий перехватчиков будет отвлечь, а не уничтожить противника.

— Но государь, даже если пилоты проявят чудеса, сражаться на корветах против крейсеров фактически невозможно. — покачав головой произнес Мирослав. — Потери среди одаренных будут слишком велики и флот потеряет весь резерв.

— Надо закрепить к ним хотя бы несколько быстроходных фрегатов. — поддержал его речь князь Верхотурский.

— Нельзя. — покачал головой Петр. — Это задержит передовые части более чем на три часа. Мы будем отсылать корабли по мере формирования эскадр, но в первую волну пойдут именно быстроходные суда.