Кровная связь (ЛП) - Бри Джей - Страница 46

Я могу оценить, что эти люди испытывают некоторую боль перед своей неизбежной смертью.

Девушке не нравится, что я так думаю, ей не нравится, что это означает для ее морали, но такая мелочность принадлежит мне. Какая польза от морали Богу Смерти? Никакой. Она ничто для меня.

Когда я вхожу в палатку, там стоят ряды клеток, заполненных изможденными и испуганными пленниками, а перед Перевертышем — большая куча мертвецов. Он ранен, сквозная рана на руке выглядит болезненной, но не опасной для жизни. Но меня все равно бесит, что он истекает кровью, и я, нахмурившись, подхожу к нему.

Он выглядит очень встревоженным, увидев меня, его брови взлетают на лоб, и он протягивает руку, чтобы остановить меня. — У меня было два варианта. Я выбрал тот, в котором мы все выжили. Я прекрасно заживу, Связная. Успокойся…

Я закатываю на него глаза, когда мой дар вырывается из меня и попадает в него, и я прерываю его. — Нет. Больше никаких страданий. Ни для кого из вас, ты понимаешь? Я не потерплю этого.

Он смотрит на меня, вглядываясь в глубину моих глаз, прежде чем медленно кивнуть, прижимая пальцы на конце своей свежезажившей руки к наушнику связи и бормоча: — Оли находится в полном режиме уз, вы все об этом знаете?

Я слышу это в своем наушнике, а затем поврежденный Темный говорит вкрадчиво: — Кучи мертвых тел повсюду выдают это, да.

Мой темный Привязанный говорит: — Просто держи ее при себе и не подпускай к похищенным Одаренным. Я не уверен, что она прочитает в них, и не хочу, чтобы она убила кого-нибудь, кто может быть полезен.

Перевертыш наблюдает за мной, и когда я качаю головой, он бормочет: — Это легче сказать, чем сделать. Она слушает нас прямо сейчас.

Поврежденный Темный говорит: — Разберись с этим.

Тогда Вечный говорит: — Я иду к вам обоим. Помогу вытащить ее оттуда.

Перевертыш спотыкается об одно из тел и бормочет: — Скольких из них ты убрала? Господи.

Вечный хмурится на него и делает движение, как будто собирается ударить Перевертыша, затем смотрит на меня и передумывает. — Не говори так. Ее узы могут быть у руля, но Оли все еще там, и ей не нужно слышать твои долбаные комментарии.

Я игнорирую их обоих, но у девушки много чувств по поводу этого разговора. Чувства для меня ничего не значат.

Мы прибываем на поляну и обнаруживаем, что мужчины и женщины в черном и жилетах с большим количеством оружия стоят вокруг, оценивая нанесенный ущерб.

В основном это моя работа.

Перевертыш и Вечный направляют меня к группе и начинают разговаривать с некоторыми из мужчин, все из которых наблюдают за мной уголками глаз, как будто думают, что я уберу их следующими.

«Это было бы забавно, но не сейчас».

Когда мои узы, наконец, покидают меня с этой последней восхитительной мыслью, ускользая обратно во внутренние глубины моего сознания, я встряхиваю свои конечности, пока не чувствую себя снова похожей на себя. В ногах немного болит, их мне нужно будет размять позже, но в остальном я в порядке.

Мы прошли через этот опыт нормально.

— Если ты собираешься прилечь и вздремнуть, дай мне знать. Я позову Шора, чтобы он снова понес тебя на руках, — фыркает Киран, я бросаю на него взгляд и закатываю глаза.

— Спасибо за заботу, но я в порядке. Посмотри, как мы очистили лагерь без того, чтобы нам сначала надрали задницы! И ни одной сломанной кости. Я горжусь тобой, Блэк!

Парни вокруг него хихикают, но быстро замолкают, когда он поворачивается, чтобы окинуть их всех смертельным взглядом. Может, они и не почитают его так, как почитают моего Привязанного, но его явно все еще уважают.

Я понимаю почему.

Атлас придвигается ко мне чуть ближе, пока мы ждем остальных. Я могу видеть всех своих Связных, кроме Норта. Я не волнуюсь, потому что знала бы, если бы с ним было что-то не так, но это все равно заставляет мою кожу слегка зудеть.

«Где ты?»

Он быстро отвечает. «В палатке. Ты уже вернулась, или это просто еще один маленький момент ясности?»

Я откидываю плечи назад и оглядываюсь по сторонам. Палатки для содержания близко, и я говорю Атласу, куда направляюсь. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но достаточно легко остается позади, доверяя мне.

Я ныряю в помещение и обнаруживаю, что, хотя клетки были открыты, большая часть исцеления и оценки все еще происходит внутри них. Некоторые из Одаренных, которые находятся здесь уже долгое время, настолько слабы, что их придется выносить, а некоторые выглядят слишком раненными, чтобы их можно было перенести. При виде их у меня сжимается грудь. Я подхожу к Норту, который наблюдает за всеми этими людьми, и его лицо выдает все его отвращение и ненависть к мужчинам и женщинам, ответственным за это.

Я прочищаю горло и бормочу: — Я вернулась. Как положено, я имею в виду. Извини, что отклонилась от сценария.

Он кивает. — Это было к лучшему. На их стороне было гораздо больше, чем мы изначально рассчитывали. Это всегда так, независимо от того, сколько мы добавим лишнего.

Похоже, это одно из многочисленных преимуществ Сопротивления. Благодаря своей беспринципности, они просто похищают и промывают мозги целому ряду новых солдат, которыми готовы пожертвовать, чтобы пробиться к нам.

Мы молча наблюдаем, как одна из женщин в клетке срывается и начинает кричать на оперативников, которые подходят к ней. Она в ужасе, впивается когтями в свою кожу, словно пытаясь откопать что-то, чего мы не можем увидеть. Когда оперативники меняются, чтобы к ней подошла женщина, она ломается и начинает безудержно рыдать.

Я хочу плакать вместе с ней.

Мне требуется две попытки, чтобы заставить свой голос работать. — Что с ними происходит?

Норт гримасничает. — Тебе вряд ли нужен ответ на этот вопрос, Олеандр. Тех, кого можно забрать домой, забирают. Держись за это, а не за альтернативу. Это то, что я делаю.

Глядя на толпу… я не уверена, что кто-то из них действительно может вернуться домой.

— Кто это делает? Кто должен усыпить их, если они не могут быть спасены?

Его глаза сузились на меня. — Нет. Не спрашивай, и не думай так. Это не то, для чего будет использован твой дар.

— Я уже монстр, Норт. Что такое еще несколько душ, когда я уже забрала тысячи? Ага, вот оно. Это тысячи, благодаря моему пребыванию в одном из этих лагерей. Какое это имеет значение?

Он срывает шлем и натягивает гетру на шею, так что я отчетливо вижу ослепительную ярость, написанную на всем его лице, но говорит он тихо, чтобы никто дальше в палатке нас не услышал. — Это имеет значение, потому что твой голос дрожит, Олеандр. Разве ты не слышишь? Это имеет значение, потому что ты корчишься от чувства вины за все это.

Я качаю головой, но он поднимает руку, чтобы взять меня за подбородок, и останавливает меня, наклоняясь ближе и рыча: — Это имеет значение, потому что ты моя, и я никогда не позволю тебе сделать это. Убивать, чтобы защитить себя? Отлично. Убивать, чтобы уничтожить врага, который причинил тебе боль? Отлично, делай это. Их? Никогда. Ни ты, никогда.

Мне хочется кричать на него, спорить с ним, потому что почему это не должна быть я? Почему я должна жить нетронутой всем этим уродством только потому, что они мои Связные, но он берет меня за руку и тащит обратно из палатки на поляну, где все остальные ждут, когда мы вернемся домой.

* * *

Киран ждет секунду, и когда мои глаза. сохраняют свой обычный цвет, он протягивает руку, чтобы мы все могли схватиться за нее.

Когда мы снова появляемся на свет, мой желудок взбунтовывается, и я закрываю рот рукой. Грифон отпихивает Атласа с дороги чуть сильнее, чем, вероятно, должен был, и протягивает руку к моей шее, жар обжигает меня, когда он манипулирует моей нервной системой и не дает мне блевать где попало.

Пот и дрожь немедленно прекращаются, и я почти признаюсь ему в своей безграничной любви вслух перед всеми его друзьями и подчиненными.

«Как будто меня волнует, услышат ли они, Привязанная».