Из Ро́ссии с любовью (СИ) - Колч Агаша - Страница 29

Старичок спрыгнул со стула и колобком покатился в тот угол, где всё еще лежали не до конца разобранные вещи. Остановившись около кучи, Жюль пару раз хлопнул в ладоши, и мы с величайшим удивлением смогли наблюдать, как поначалу нехотя, а потом всё быстрее и быстрее предметы сами собой разлетелись по дому, занимая положенные им места: на полках, в сундуках, и на крючках, вбитых в стену.

Пустое пространство оказалось больше, чем виделось, а самым странным было то, что за упавшим со стены ветхим пыльным гобеленом открылся проход. Каморка папы Карло, нарисованный очаг и золотой ключик… — усмехнулась я, но шагнула следом за домовым.

«Письмо требует времени и обдумывания и помимо того, что оно вечно, оно еще и личностно, его можно много раз перечитывать и сохранять. К тому же почерк». Анатолий Тосс. Фантазии женщины средних лет.

Да если бы я своё письмо обдумывала, то никогда бы не написала!

— Значит, теперь мы не будем в земле возиться? — с затаённой надеждой спросила Инес после экскурсии в кладовую.

Запасы впечатлили. Лари, полные муки, мешки с крупами, горшки со смальцем и мёдом, мешочки с сушёными фруктами и травяными сборами для чая. Сыры, ветчина, копчёности и соления.

Вот только овощей почти не было. А это значит, что, если мы не озаботимся выращиванием растений, то рацион наш не будет сбалансированным. Пришлось тут же читать лекцию о пользе разнообразного питания, необходимости витаминов и клетчатки для организма.

— Поэтому сегодня мы заканчиваем уборку в доме, а завтра с утра, пока солнышко не начнёт припекать, будем заниматься огородом, — озвучила я планы на ближайшее будущее. — Семена свёклы и моркови нашлись, картошки есть немного, лук можно посадить и чеснок. Вдруг ещё что-то полезное на грядках найдём.

Объявить-то объявила, но энтузиазм моих помощников иссяк. Если поначалу они в охотку занимались новым для себя делом, то после обеда заскучали. Тогда я предложила им игру. Обучающую, конечно, — что бы с нами ни случилось, но в первую очередь я гувернантка этих замечательных детей.

— Скажите, сколько языков вы знаете? — спросила я, взяв в руку тряпку для пыли.

— Ро́сский и франкский — два, — быстрее всех ответила Авелин. Она, несмотря на то что была моложе брата и сестры, старалась во всём быть первой.

— Я ещё немного лигурийский знаю, — слегка смутившись, сказал Гильом. — Матушка моего приятеля Жана — лигурийка. Она уже больше пятнадцати лет в замке живёт, а на франкском почти не говорит, хоть и понимает всё. Я, когда к ним заходил, то здоровался с тётушкой Аденой на её родном языке, спрашивал, как дела, желал хорошего дня и успеха в делах. Ну и всякое такое… житейское. Вообще-то это почти забытый язык, отец не советовал тратить время на его изучение, но я и не учил специально. Оно как-то само получалось.

Слушала мальчика в полнейшем изумлении. Надо же, настоящая лигурийка в замке живёт! Я читала, что в нашем мире народ этот растворился в испанцах и французах много сотен лет тому назад. Память о языке осталась только в географических названиях, да и те искажены произношением в пользу людей, проживающих в данной местности. А в этом мире и язык сохранился, и представители народности встречаются. Как вернёмся, надо будет познакомиться с женщиной. Зачем? Не знаю, но интересно же.

— А я драконий знаю. Вот! — вдруг выпалила Инес, которая обожала быть в центре внимания и очень обижалась, если её по какой-то причине не замечали.

У меня дыхание перехватило. Неужели правда? Но сдержанное хихиканье Гильома отрезвило — просто девочка хотела минуту своей славы. Бывает так, что дети не то чтобы нарочно врут, но выдают собственные фантазии за истину. И очень хотят, чтобы им верили. Надо поддержать виконтессу, а потом вместо вечерней сказки пересказать рассказ Носова «Фантазёры о том, как мальчишки придумывали небылицы, развлекая друг друга.

Инес упрямо хмурилась, глядя на улыбающегося брата и недоумевающую Авелин.

— Да, знаю! Я в библиотеке книгу нашла старую-старую, написанную странными знаками. И ещё там картинки были удивительные. На каждой странице изображение дракона. Казалось, что они все схожи, но если присмотреться, то разные. Я тогда книгу потихоньку к себе в комнату унесла и долго рассматривала, пока мадам Авдотья занята была. Потом под подушку спрятала. — Девочка рассказывала уверенно, и чувствовалось, что это не враки, а так оно и было. — Ночью мне сон приснился, будто я дракон. Только не взрослый, а маленький, и меня учат читать по той самой книге, что лежит у меня под головой. Те знаки называются руны. А драконы, что нарисованы в книге, когда-то жили в этих горах.

— Ты потом прочитала ту книгу? — спросила я.

— Нет, она исчезла, — вздохнула Инес. — Я подумала, горничная назад в библиотеку унесла, но она сказала, что не видела никаких книг. Ни о драконах, ни о ком другом.

— Может, всё приснилось, не только обучение? — серьёзно спросил Гильом, но я видела, как в его глазах скачут весёлые бесенята.

— Если это так, то мне очень-очень жаль, — вздохнула девочка.

Но всех удивила Авелин. Подошла к сестре, взяла за руку и попросила:

— Научишь меня читать драконьи руны?

Инес, никогда прежде при мне не проявляющая пылких чувств к младшей сестре, присела, взяла малышку за обе руки и посмотрела в глаза.

— Ты мне веришь? — с надеждой спросила она. Похоже, ей было очень важно, чтобы её веру в драконов ещё кто-то разделил.

— Конечно верю, — без толики сомнения кивнула девочка.

Гильом кашлянул и, чуть смущаясь, тоже присел около сестёр.

— Я, вообще-то, тоже верю и не прочь изучить руны, — поддержал Гильом.

Видела, что играет, чтобы не чтобы не огорчать девочек, но меня это не расстроило, а порадовало.

Дети выжидательно смотрели на меня. И чего они хотят? Чтобы я разрешила им учить мёртвый язык — Господь милостивый, я что, тоже в эту белиберду с драконами верю? — или чтобы я к ним присоединилась?

И всё же я плохой учитель. Эта троица легко уводит меня от намеченных планов. Я ведь хотела уборкой заняться!

— Драгоценные мои, — отвлекла воспитанников от фантазий, — прежде чем перейти к следующему делу, хорошо бы закончить начатое. Помните мой вопрос?

— Сколько языков мы знаем, — ответила Авелин.

— Да. Предлагаю игру. Мы будем называть действие, которое делаем, или предмет, который берём в руки, на том языке, что знаем. Следующий игрок повторяет действие и слово, а потом говорит, но на другом языке. И так по кругу. Начнём с малышки?

М-да… запуталась сама и детей запутала такой игрой. В результате мы до блеска натёрли все поверхности, окончательно замусорили пол и дети выучили несколько слов на немецком: «я», «он», «она», «тряпка», «уборка». И все мы выучили начальную драконью руну. Она соответствовала русскому «я», франкскому «je», германскому — именно так тут называли немецкий народ — «ich». Руна служила/являлась обозначением себя как личности, а выглядела как образец клинописи «