Сердце Хаоса - Джордан Роберт - Страница 42
- Предыдущая
- 42/49
- Следующая
Несмотря на дикую усталость, он начал двигаться еще быстрее. После шторма галера сразу же выйдет в море. Тамур крикнул что-то ему вслед, но киммериец ни на миг не замедлил движения, чтобы оглянуться. Выбравшись на гребень утеса, он едва удержал крик радости. Прямо под ним, на узкой полосе прибрежного песка, лежала наполовину вытащенная на него галера. Конан немедленно упал на живот, чтобы не показываться на глаза тем, кто на галере, и подполз к краю обрывистого склона утеса.
Обе мачты галеры лежали, плотно привязанные, вдоль палубы. Два дополнительных якоря были заведены в дюны, чтобы не дать волнам снести судно. Видимо, большего экипаж сделать не успел, когда шторм неожиданно обрушился на них. Обгорелые доски на корме корабля и закопченные реи напоминали о пережитом пожаре.
Постепенно рядом с Конаном выстроилась цепочка лежащих на краю обрыва людей, внимательно рассматривающих судно внизу.
– Чтоб меня сожгли на Девятом Небе Зандру киммериец, – вздохнул Акеба. – Но ты опять оказался прав. Галера и кончившийся шторм. Все, как ты говорил.
– Гнев Каавана еще не излит, – вмешался Тамур. – Именно это я и кричал тебе.
Конан перекатился на бок и покрутил пальцем у виска, будучи уверенным, что от страха перед бурей кочевник повредился в уме:
– Слушай, ведь нет ни ветра, ни дождя. Шторм на море кончается. Что ты привязался со своим Кааваном и его гневом?
– Ты ничего не понимаешь, чужеземец. Это время называется Милостью Каавана. Оно дается, чтобы помолиться перед смертью. Скоро снова пойдет дождь, так же неожиданно, как и прекратился. Задует ветер. Только на этот раз он придет с другой стороны. Шаманы говорят…
– Пошли твои шаманы… – буркнул Акеба.
Кочевники вздрогнули, но все были настолько измучены, что дальше ругательств дело не пошло. Не обращая на них внимания, Акеба продолжил:
– Если Тамур говорит правду, киммериец, то нам крышка. Если мы не отдохнем, то с нами справится даже компания кабацких девиц. Но отдыхать нет времени. Если мы не захватим судно, пока не вернулся этот поганый гнев Каавана… – он выразительно провел ребром ладони по горлу.
– Мы отдохнем, – сказал Конан. Отползши от края обрыва, он встал и подошел к Шараку. Старик лежал, словно мешок с грудой костей, но, увидев киммерийца, сделал попытку встать.
– Лежи спокойно, Шарак, – сказал ему Конан. – Мы тут поторчим немного.
– Только не из-за меня, – возмутился астролог. Он явно собрался вскочить, но Конан удержал его.
– Нет, ну как же так, Конан. Конечно, все эти приключения – сплошное мокрое дело, но моя смелость еще никуда не смылась. Девушка. Мы должны разыскать ее. И Джандара.
– Мы так и сделаем, Шарак.
Старик притих, и Конан повернулся к спустившимся вслед за ним Акебой и Тамуром. Остальные кочевники остались лежать, где лежали, на вершине утеса.
– Что значит ждать? – удивленно спросил Тамур. – Какой еще отдых? Уж тебе ли не понимать, что галера – наш единственный шанс на спасение.
– Так и есть. Мы подождем совсем чуть-чуть. Пока не вернется гнев Каавана.
Тамур охнул:
– Что? Нападать в тот миг, когда Кааван гневается? Безумие!
– Шторм поможет нам подобраться скрытно, – терпеливо объяснил Конан. – Если нам и удастся одолеть команду галеры, то только воспользовавшись внезапностью. Не забудь, что они нам нужны живыми.
– Живыми? Они же слуги Баальшама. Перерезать им глотки – и все!
– Ты умеешь управлять судном? – спокойно спросил Конан.
– Судном! Я – гирканиец, и какое мне дело… – Вдруг что-то мелькнуло в глазах кочевника, он оборвал фразу и забубнил себе под нос какие-то проклятия.
Конан коротко описал свой план.
– Передай остальным, – закончил он и оставил их обсуждать детали.
Забравшись на вершину утеса, Конан лег на мокрую землю и еще раз внимательно осмотрел судно. Нет, пока шторм не кончится, оно в море не выйдет. Словно леопард, следящий за приближающейся антилопой, Конан затаился и стал ждать.
Вдруг первые капли ударились о землю. И через несколько мгновений, как и предсказывал Тамур, стена ливня снова обрушилась на прибрежные скалы и холмы.
Не говоря ни слова (все слова были бы бесполезны в грохоте бури), Конан повел за собой цепочку людей. Каждый из них держался за шедшего впереди. Киммериец не стал доставать меч. Сначала придется поработать голыми руками. Он решительно продвигался вперед сквозь слепящий дождь.
Наконец его руки уперлись во что-то деревянное. Борт галеры! Веревка хлестнула Конана по лицу. Не обращая внимания на боль, он схватил ее и полез вверх, подтягиваясь на руках. Перевалившись через борт ближе к носу корабля, киммериец почувствовал, как веревка вздрогнула и натянулась. Акеба полез вслед за ним.
Конан быстро оглядел палубу. Сквозь плотную стену дождя невозможно было рассмотреть что-нибудь. Какие-то неясные тени. Но ни одна из них, к счастью, не напоминала человека. Больше всего Конан опасался, что, несмотря на такой шторм, вахтенный останется на своем посту.
Акеба перевалился через борт рядом с Конаном. Вдвоем они пошли дальше по палубе, не дожидаясь остальных. Конан знал, что все до единого последуют за ним. Им просто некуда деваться.
Наткнувшись на люк, прикрывавший ведущий внутрь судна трап, Конан и Акеба переглянулись; затем, резко отбросив крышку, киммериец со звериным рыком бросился вниз.
В уютной каюте, освещенной масляной лампой, потягивая вино, сидели четыре человека – судовые офицеры. Кубки полетели в стороны. Руки моряков потянулись к мечам. Но Конан быстро прервал столь опасные действия. Ударом тяжелого кулака в ухо он уложил на пол одного из сидевших за столом. Нос другого хрустнул под вторым кулаком киммерийца. Сильный пинок настиг третьего, который согнулся пополам, так и не успев выпрямиться, вставая из-за стола.
В эту секунду меч Конана вылетел из ножен и застыл у самого носа четвертого моряка. Изумрудная серьга в ухе и толстая золотая цепь на шее ясно указывали на то, что он – капитан судна. Капитан так и застыл, не успев и наполовину вытащить свой меч из ножен.
– Вы все мне не нужны, – рявкнул Конан, – так что выбирай.
Нерешительно облизнув губы, капитан посмотрел на своих приятелей. Двое все еще неподвижно лежали на полу, один дергался в приступе тошноты.
– Ничего у тебя все равно не выйдет, – хрипло сказал капитан. – Команда раздерет тебя и твоих приятелей на куски и развесит мясо на реях.
Однако он благоразумно убрал руки от оружия.
– Интересно, зачем я был тебе нужен? – усмехнулся Акеба, сидя на верхней ступеньке трапа. – Ты и один прекрасно справился.
– А если бы их было пятеро? – ответил Конан с улыбкой, от которой капитан вздрогнул.
– Акеба, тащи сюда Шарака. Тут тепло. И посмотри, как там дела у остальных.
Туранец со вздохом вылез обратно под дождь, а Конан вновь сосредоточил все внимание на капитане.
– Когда должны вернуться те, кто тебя нанял?
– Я сам по себе, приторговываю помаленьку…
Острие меча коснулось губ капитана. Тот скосил глаза и, глотнув, попытался отодвинуться назад. Конан равномерно двигал меч вслед за ним.
– Они не сказали. Мне приказали ждать столько, сколько потребуется. Мне было не до споров и не до выяснения подробностей.
При этих воспоминаниях лицо моряка побледнело. Он замолчал, явно переживая, что сболтнул лишнее.
Пока Конан гадал, чем же так запугали капитана его пассажиры, люк снова открылся, и в него ввалились Тамур и Акеба. Туранец почти тащил на себе Шарака. Усадив старика на скамейку, он налил ему вина. Старый астролог припал к спасительному напитку. Тамур, задержавшись под люком, вытирал кинжал о свою куртку.
Увидев кинжал, киммериец с трудом подавил проклятия, готовые сорваться с его языка.
– Я же сказал, что моряки нам нужны живыми, Тамур. Скольких вы убили?
– Двоих, киммериец. Всего двоих. Еще одного малость поцарапали. Но они же сопротивлялись. Так что мы были вынуждены. Сейчас мои ребята караулят остальных. Там их не меньше дюжины.
- Предыдущая
- 42/49
- Следующая
