Сердце зимы - Джордан Роберт - Страница 26
- Предыдущая
- 26/174
- Следующая
И когда его миновала последняя Дева, Перрин понял: была еще одна странность в том, как они уходили. Первым Девы позволили идти Гаулу. Прежде любая скорее проткнула бы его копьем, чем согласилась на такое. Почему?.. Может... С Фэйли должны были быть Чиад и Байн. Байн Гаула нисколько не трогала, но Чиад – совсем другое дело. Прежде Девы никоим образом не поощряли надежд Гаула, что Чиад откажется от копья и выйдет за него замуж, – да ни за что! Но, видно, дело именно в этом.
Перрин хмыкнул, досадуя на себя. Чиад и Байн, и кто еще? Даже ослепленный тревогой за Фэйли, он должен был спросить об этом. Если он хочет ее вернуть, он обязан задушить свой страх и начать думать. Но это было все равно что пытаться задушить дерево.
Теперь на плоской вершине холма царило столпотворение. Кто-то уже увел Трудягу, двуреченцы уходили из оцепления на гребне, негустым ручейком торопясь к своему лагерю, обмениваясь возгласами о том, что стали бы делать, пойди конники в атаку. Изредка кто-то громко спрашивал о Фэйли – все ли в порядке с леди, отправился ли кто на поиски, – но на них тут же поспешно шикали, с тревогой косясь на Перрина. И посреди всей этой суматохи безмятежно расхаживали гай’шайн. Если им не дадут распоряжение все бросить, они станут исполнять порученное даже посреди кипящей вокруг битвы и руки не поднимут, чтобы защититься или помочь кому-нибудь. Хранительницы скрылись в одной из палаток, уведя с собой Сеонид с Масури, и входной клапан был не только опущен, но и накрепко зашнурован. Они не желали, чтобы их беспокоили. Вне всяких сомнений, обсуждать они будут Масиму. Возможно, и то, как бы его убить, чтобы не прознали Перрин и Ранд.
Перрин сердито стукнул кулаком по ладони. Масима совсем вылетел у него из головы. А ведь он должен появиться до темноты, с тем самым почетным караулом в сотню человек. Если повезет, к тому времени вернутся майенские разведчики, а там и Илайаса с остальными ждать недолго.
– Милорд Перрин? – раздался позади голос Грейди, и Перрин обернулся. Два Аша’мана стояли перед своими лошадьми, неуверенно перебирая поводья. Грейди глубоко вздохнул и заговорил, а Неалд согласно кивал. – Мы вдвоем, Перемещаясь, можем осмотреть значительную площадь. И если мы отыщем тех, кто ее похитил... сомневаюсь, что несколько сотен айильцев помешают двум Аша’манам ее вернуть.
Перрин открыл было рот, собираясь сказать, чтобы они немедленно приступали к поискам, но передумал. Да, верно, Грейди был фермером, но отнюдь не охотником и лес он знал постольку-поскольку. Неалд же считал деревней любое поселение без каменной стены. Эти хоть и отличат следы ног от дубовых листьев, но, даже найдя их, скорей всего не сумеют определить, в какую сторону подались похитители. Конечно, с ними мог бы отправиться и сам Перрин. Он, конечно, не настолько хорош, как Джондин, но все же... Да, он мог бы пойти и оставить Даннила разбираться с Аргандой. И с Масимой. Не говоря уже об интригах Хранительниц Мудрости.
– Идите, собирайтесь, – тихо промолвил Перрин в ответ. Куда подевался Балвер? Нигде его не видно. Вряд ли он бросился на розыски Фэйли. – Вы можете понадобиться здесь.
Грейди изумленно заморгал, а у Неалда отвалилась челюсть.
Перрин не дал им возможности вступить в спор. Он зашагал к низкой палатке с зашнурованным клапаном. Снаружи ее открыть было невозможно. Когда Хранительницы хотели, чтобы их не беспокоили, то побеспокоить их не могли ни вожди кланов и никто другой. В том числе и мокроземец, обремененный титулом лорда Двуречья. Перрин достал поясной нож и наклонился, собравшись перерезать завязки, но, не успел он просунуть клинок в узкую щель между клапанами, как они дернулись, словно бы кто-то начал развязывать их изнутри. Перрин выпрямился и стал ждать.
Полог откинулся, и наружу выскользнула Неварин. Ее шаль была завязана на талии, но, не считая пара от дыхания, она как будто не чувствовала ледяного воздуха. Бросив острый взор на нож в его руке, она подбоченилась. Сухо задребезжали браслеты. Ее длинные песочного цвета волосы были повязаны сложенным темным платком. Зеленоглазая Хранительница Мудрости была худой, почти костлявой, на голову выше Найнив, но именно бывшая Мудрая приходила на память Перрину, когда он видел Неварин. Она встала, загородив ему вход в палатку.
– Ты чересчур порывист, Перрин Айбара, – ее высокий голос звучал спокойно, но у него сложилось впечатление, что она подумывает надрать ему уши. Очень похоже на Найнив. – Хотя в сложившихся обстоятельствах твоя несдержанность вполне понятна. Чего тебе надо?
– Как?.. – Ему пришлось остановиться и сглотнуть комок в горле. – Как они будут с ней обращаться?
– Не могу сказать, Перрин Айбара. – В лице Неварин не было сочувствия, оно вообще ничего не выражало. Айильцы могли бы поучить бесстрастности Айз Седай. – Против обычаев – захватывать мокроземцев, разве что древоубийц, но теперь все изменилось. Также против обычаев убивать без необходимости. Но многие отказались принять истину объявившегося Кар’а’карна. Некоторые не вынесли откровения и бросили свои копья, однако могли и вновь за них взяться. Другие просто ушли, чтобы жить так, как, по их убеждению, мы должны жить. Я не могу сказать, станут придерживаться обычаев или откажутся от них те, кто покинул клан и септ. – При последних словах глаза ее сверкнули, и только этим она выразила свое презрение к тем, кто покинул клан и септ.
– О Свет, женщина, ну хоть что-то ты должна знать! Наверняка о чем-то догадываешься!..
– Не будь неразумным ребенком, – отрезала Неварин. – Мужчины часто глупеют в таких ситуациях, но ты нам нужен. Думаю, мокроземцы не станут уважать тебя больше, если нам придется связать тебя, чтоб ты успокоился. Ступай в свою палатку. Если не можешь обуздать свои мысли, напейся до бесчувствия. И не мешай нам – у нас совет. – Неварин нырнула обратно в палатку, и упавшие за ее спиной клапаны вновь задергались под завязывавшей их изнутри рукой.
Перрин задумчиво смотрел на опустившийся полог, большим пальцем поглаживая лезвие ножа, потом убрал его в ножны. Если он ворвется туда, Хранительницы вполне могут поступить так, как пригрозила Неварин. И вполне могут так ничего и не сказать. Вряд ли она стала бы скрывать какие-то тайны – не то время. Во всяком случае, не стала бы скрывать то, что касалось Фэйли.
На вершине холма, которую покинуло большинство двуреченцев, стало гораздо тише. Оставшиеся по-прежнему настороженно поглядывали на гэалданский лагерь, топтались на ветру, но молчали. Сновавшие туда-сюда гай’шайн двигались почти бесшумно. Деревья отчасти заслоняли гэалданский и майенский лагеря, но Перрин видел, что и там, и там грузят подводы. И все же он решил оставить людей на страже. С Арганды станется попытаться усыпить бдительность Перрина. Если от человека так пахнет, он вполне может оказаться... неразумным ребенком, с горечью додумал он.
На холме Перрину делать было нечего, так что он отправился к своей палатке. К палатке, в которой он жил с Фэйли. Эти полмили он даже не шел, а ковылял, порой увязая по колено в снегу. Он поплотнее закутался в плащ, чтобы тот не хлопал на ветру – и чтобы стало теплее. Бесполезно – тепло ему все равно не было.
В двуреченском лагере царила суета сборов. Мужчины и женщины из кайриэнских поместий Добрэйна грузили повозки, все еще стоявшие по кругу, и седлали лошадей. По такому глубокому снегу повозки катились бы не легче, чем по грязи, поэтому колеса сменили на широкие деревянные полозья и подвесили их до времени к бортам телег. Кайриэнцы, закутанные от непогоды и оттого казавшиеся раза в два толще, только посматривали на Перрина, занятые своим делом, но почти каждый двуреченец, завидев его, застывал на месте и смотрел вслед, пока кто-нибудь, ткнув в бок, не возвращал зазевавшегося к предотъездным хлопотам. Перрин был рад, что они ограничиваются только взглядами и не лезут со словами сочувствия. Иначе он того и гляди не выдержал бы и разрыдался.
Впрочем, и здесь ему как будто нечего было делать. Его большую палатку – его и Фэйли – уже сложили и погрузили на повозку, вместе с обстановкой и прочим. Базел Гилл, держа в руках длинный список, расхаживал вдоль повозок. Этот коренастый человек, похожий чем-то на запасливую белку в кормушке с зерном, взял на себя обязанности шамбайяна и теперь занимался хозяйством Фэйли и Перрина. Больше привычный к городу, чем к путешествиям в глуши, он страдал от холода и потому надел не только плащ, но и толстые шерстяные рукавицы, обернул шею толстым шарфом, а на голову натянул треух с опущенными ушами. При виде Перрина Гилл почему-то вздрогнул, что-то пробормотал, мол, надо за повозками присмотреть, и быстро-быстро убежал прочь. Очень странно.
- Предыдущая
- 26/174
- Следующая
