Сердце зимы - Джордан Роберт - Страница 78
- Предыдущая
- 78/174
- Следующая
– Я требую вернуть свою Ищущую Ветер, Айз Седай! – Перед Кадсуане в деревянной позе восседала Харине дин Тогара, вся в зеленом, расшитом золотом шелке. Губы ее были поджаты. Несмотря на лицо без морщин, в прямых черных волосах белели седые прядки. Она занимала пост Госпожи Волн своего клана на протяжении десяти лет, а задолго до того командовала крупным кораблем. Ее Госпожа Парусов, Дерах дин Селаан, женщина помоложе, вся в голубом, сидела на стуле – стоявшем ровно в футе позади, в соответствии с их представлением о правилах поведения. Обе являли собой воплощающие гнев статуи, вырезанные из темного дерева, и их диковинные украшения только усиливали это впечатление. Ни та ни другая словно не замечали Эбена, державшего поднос с серебряными кубками. Он с поклоном предложил им вино, подогретое с пряностями, а они на него бросили всего лишь по косому взгляду.
Когда они не взяли угощения, мальчик, казалось, не знал, как быть дальше. Он так и стоял, склонившись с подносом, пока его не дернула за полу красной куртки и не увела с улыбкой прочь Дайгиан – смешливый голубь-дутыш в темно-синем платье с белыми прорезями. Эбен был стройным пареньком с крупным носом и большими ушами, которого не назовешь привлекательным, а уж тем более красавцем, но она относилась к нему как к своей собственности. Они сели рядышком на мягкую скамеечку перед камином и принялись играть в «кошачью колыбельку».
– Благодаря вашей сестре мы надеемся разобраться, что же случилось в тот злосчастный день, – сказала Кадсуане, успокаивающе и несколько рассеянно. Глотнув вина с пряностями, она помедлила, ей было безразлично, заметят ли они ее нетерпение. Сколько бы Добрэйн ни ворчал о невозможности выполнить условия той невероятной сделки, что Рафела и Мерана заключили по поручению мальчишки ал’Тора, он все же и сам мог бы управиться с Морским Народом. Кадсуане слушала их вполуха и уделяла им немного внимания. Хватит с них и того. Если она сосредоточится на Ата’ан Миэйр, то неизвестно, удержится ли, чтобы не прихлопнуть их, точно мошек-кусименя, хотя и не они являются подлинным источником ее раздражения.
Возле второго камина, в другом конце солнечной комнаты расположились пять сестер. Несан разложила на пюпитре перед собой большой том в деревянном переплете из дворцовой библиотеки. Как и остальные, она была одета в простое шерстяное платье, более подходящее для купчихи, чем для Айз Седай. Если они и жалели об отсутствии шелков или денег на шелка, то виду не показывали. Возле больших пялец стояла Сарен, с вплетенными в тонкие косички бусинками; ее иголка сновала туда-сюда, добавляя крохотные стежки к очередному цветку на цветущем лугу. Эриан и Белдейн играли в камни, за игрой наблюдала Элза, ожидавшая своей очереди сразиться с победителем. Судя по всему их виду, они наслаждались праздным утром, а вовсе не пребывали в заботах о судьбах мира. Наверное, сами понимали: они здесь для того, чтобы она их изучала. Почему они дали клятву верности мальчишке ал’Тору? Кируна и остальные, когда решили дать клятву, хотя бы находились рядом с ним. Кадсуане готова была признать, что никто не мог бы противиться влиянию та’верена. Но эти пятеро за похищение ал’Тора понесли жестокое наказание и к своему решению предложить клятву пришли прежде, чем их привели к нему. Поначалу Кадсуане склонялась к тому, чтобы принять их объяснения, но за последние дни у нее появились сомнения. Очень серьезные сомнения.
– Моя Ищущая Ветер – не в вашей власти, Айз Седай, – заявила Харине резко, словно отвергая кровное родство. – Шалон должна быть немедленно возвращена мне.
Коротким кивком Дерах выразила согласие с ней. Кадсуане считала, что Госпожа Парусов точно так же, без колебаний, прыгнула бы в пропасть со скалы, прикажи ей только Харине. В иерархии Ата’ан Миэйр Дерах стояла много ниже Харине. И это почти все, что известно о них Кадсуане. Морской Народ может оказаться полезным – или наоборот, но она обязана отыскать способ прибрать их к рукам.
– Расследованием занимаются Айз Седай, – сказала Кадсуане вкрадчиво. – Мы должны следовать закону Башни. – В вольной интерпретации, естественно. Она всегда полагала, что дух закона гораздо важнее, чем буква.
Харине зашипела, как змея, и вновь пустилась разглагольствовать о своих правах, перемежая объяснения требованиями, однако Кадсуане слушала ее вполуха.
Она могла понять Эриан, светлокожую, черноволосую иллианку, с жаром настаивавшую, что должна быть на стороне мальчика, когда он выйдет на Последнюю Битву. И Белдейн, которая столь недавно заслужила шаль, что ее черты еще не успели приобрести безвозрастности; она была преисполнена решимости во всем быть образчиком Зеленой сестры. И Элзу, андорку, на чьем привлекательном лице пылали глаза, когда она говорила, что уверена: живет он ради сражения с Темным. Еще одна Зеленая, и еще более целеустремленная, чем большинство прочих. Несан, склонившаяся над книгой и напряженно вчитывавшаяся в строчки, походила на черноглазую птицу, рассматривающую червяка. Коричневая, она залезет в ящик со скорпионом, если решит изучить его. Сарен, Белая, пожалуй, изумилась бы, если бы кто-нибудь назвал ее хорошенькой, но она гордилась холодной точностью своей логики: ал’Тор – Дракон Возрожденный, и отсюда логически проистекает, что она должна следовать за ним. Разные причины, идиотские причины, однако Кадсуане могла бы принять их, если бы не прочие обстоятельства.
Дверь в зал открылась, пропуская Верин и Сорилею. Морщинистая, беловолосая айилка передала что-то маленькое Верин, и Коричневая сестра засунула это в свой поясной кошель. На простом бронзового цвета платье Верин была приколота брошь в виде цветка – единственное украшение, которое Кадсуане видела на ней, не считая кольца Великого Змея.
– Это поможет тебе заснуть, – сказала Сорилея, – но не забудь: только три капли в воду или всего одну в вино. Чуть больше, и проспишь день, а то и дольше. Намного больше, и не проснешься никогда. На вкус его не определить, поэтому будь очень осторожна.
Итак, у Верин тоже нелады со сном. После бегства мальчика из Солнечного дворца Кадсуане ни разу не удалось как следует выспаться. Если в скором времени она не поспит как следует, то точно кого-нибудь укусит. Несан и ее компания с тревогой посматривали на Сорилею. Мальчик их самих сделал ученицами у Хранительниц Мудрости, и они уже поняли, что к своим ученицам айилки относятся очень и очень серьезно. Стоит Сорилее щелкнуть пальцами, и конец их праздному утру.
Харине подалась вперед на своем стуле и кончиками пальцев легонько стукнула Кадсуане по щеке.
– Ты меня не слушаешь, – резко сказала она. Лицо ее походило на грозовую тучу, а лицо ее Госпожи Парусов предвещало не меньший шторм. – Ты будешь слушать!
Кадсуане сложила руки домиком и устремила на Харине строгий взор поверх сложенных пальцев. Нет. Она не станет сейчас переворачивать Госпожу Волн вверх тормашками. Она не отправит ее, рыдающую, обратно в ее покои. Она будет так дипломатична, как могла бы пожелать Койрен. В мыслях она вновь пробежала быстро все, что слышала.
– Ты выступаешь от имени Госпожи Кораблей Ата’ан Миэйр, имея все полномочия, обладая такой властью, которую я и представить не могу, – спокойно промолвила она. – Если твоя Ищущая Ветер не будет возвращена в течение часа, ты позаботишься, чтобы Корамур серьезно меня наказал. Ты требуешь принести извинения за содержание Ищущей Ветер под замком. И ты требуешь, чтобы я заставила лорда Добрэйна немедленно выделить участок земли, обещанный Корамуром. Полагаю, я перечислила самые важные пункты. – За исключением того, чтобы ее выпороли плетьми!
– Хорошо, – властно сказала Харине, удобно откидываясь на спинку стула. Улыбка ее была до невозможности самодовольной. – Ты узнаешь, что...
– Мне плевать на вашего Корамура, – продолжила Кадсуане все тем же тихим и спокойным голосом. Все смоквы мира – для Дракона Возрожденного, и ни одной – для Корамура. Она и на волосок не повысила голоса. – Если ты еще раз без разрешения коснешься меня, тебя разденут, отстегают, свяжут и отнесут в твои покои в мешке. – М-да, дипломатия никогда не была ее сильной стороной. – Если ты не прекратишь донимать меня вопросами о своей сестре... Что ж, я и на самом деле могу осерчать, – вставая, она сделала вид, что не замечает возмущения женщины Морского Народа, и повысила голос, чтобы услышали в конце комнаты: – Сарен!
- Предыдущая
- 78/174
- Следующая
