Маленькая хозяйка волшебной лавки (СИ) - Рэй Теона - Страница 20

Пакетики с травами сунула за пазуху, прижала обеими ладонями, чтобы не выпали, и бегом помчалась домой. Если бы днем не поела суп, то, наверное, не смогла бы передвигаться так резво.

В прихожую влетела вихрем и, увидев, что мужчина все еще без сознания, устало опустилась перед ним. Соня сидела у его головы и рассказывала какую-то сказку.

— Он не приходил в себя? — спросила я с надеждой. Не хотелось бы, чтобы в моем доме кто-то умер.

— Нет.

— А дядя приходил? Тот, что вчера был у нас в гостях.

— Приходил, но он был в своем доме, а я тут.

— Как это?

— В воздухе вот прям здесь, — дочка неопределенно махнула рукой, — появился проход, как тот через который мы сюда пришли. Дядя сидел в кресле по ту сторону, и просто смотрел.

— Ты говорила с ним?

— Я только поздоровалась. Здороваться же обязательно надо, да мам?

Я только головой качнула. Ничего не понимаю! Эйден видел полуживого мужчину, Соню, и ничем не помог? Да что с ним такое?

— Пойдешь спать? Ты проснулась слишком рано, тебе нужно отдохнуть, — я, проходя мимо дочки, чмокнула ее в лоб. — Идем, милая.

Соня нехотя поплелась за мной, и после короткого уговора она все же отправилась спать. Я отворила дверь из кухни в прихожую настежь, чтобы видеть гостя, и принялась за отвары.

Так, первым делом травы от зимней болячки. Я бросила в чашку две щепотки сухоцветов, залила водой и поставила на печь. Здоровье Сони меня интересует в первую очередь, уж прости, раненый незнакомец. Следом на печь отправилась чашка с травами от заражения. У мужчины кровь из раны не идет, и это значит, что заражение вот-вот начнется, потому что рана открытая. Осталось придумать из чего сделать бинт.

Взгляд упал на простынь, сохнувшую на стуле у печи. Она была грязной, но другой ткани у меня не было. Пришлось разорвать ее на широкие полоски, и когда настой был готов, я намочила их в травяном отваре. Так, теперь нужно как-то притащить недвижимое тело в дом.

С трудом, но у меня получилось приволочь незнакомца на кухню. Я оставила его прямо на полу недалеко от печи, чтобы ему было не слишком холодно и не слишком жарко. Растерянно оглянулась на дверь спальни, убедилась, что она закрыта, и стянула с мужчины накидку до пояса.

Красивый рельефный торс “украшали” царапины, синяки, ссадины. Вокруг раны на боку кожа покраснела. Я промыла порез, как смогла, потом промокнула тканью вымоченной в травяном настое. По-хорошему, порез бы зашить, но я даже примерно не представляю как это сделать, да и… я жутко боялась ран. Даже сильнее, чем крови. Вся эта поврежденная плоть, рваная кожа… Мне было мерзко.

— Но умрет же, — пробормотала я, кривясь. — За что мне это!

Резко поднялась и направилась к стеллажу. На одной из полок я видела стеклянную вазочку, полную различного хлама, и среди них была толстая игла и катушка ниток. Ни игла, которую даже обеззаразить нечем, ни нитки, явно не подходили для зашивания человеческой плоти, но другого у меня не было.

Дрожащими руками вдела нитку в иглу, и вернулась к мужчине. Несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаивая дыхание, и постаралась думать о чем-то другом. В голову лезли разные мысли, но уцепилась я за одну — когда-то в детстве мечтала стать врачом, вот, пожалуйста, считай, практика.

Игла проколола кожу с трудом. Пальцы дрожали, из-за чего сделать стежок было сложно, но уже к следующему проколу я сумела успокоиться. Края раны приходилось прижимать друг к другу, и если хоть на секундочку позволить себе внимательно присмотреться к порезу, то меня начинало тошнить.

Как я зашила всю рану, даже не поняла. Получилось двадцать два стежка, и каждый из них я едва ли не прочувствовала на себе. А вот мужчина даже не шелохнулся. Ни на секундочку не приоткрыл глаза!

На уже зашитую рану я приложила кусок ткани смоченный в отваре, потом, как смогла, перевязала живот одной широкой полоской и вновь надела на раненого накидку. Дочери незачем видеть полуголого мужчину.

Отвар, который был для Сони, я перелила в кружку и оставила на столе. Не знаю, в каком виде нужно его пить, в горячем или холодном, но дочка все равно еще спит и проснется не раньше, чем через час.

Я же, совершенно вымотанная, налила себе в тарелку холодного супа и быстро съела, даже не чувствуя его вкус. От усталости кружилась голова, но хоть руки перестали трястись.

За окном все еще было темно. У Дорана я была в пять утра, с того момента прошел час или чуть больше, значит рассветать должно через пару часов. Свечи понесу сразу же, как только наступит светлое утро. Я просто обязана сегодня разжиться монетами и устроить дочери небольшой пир. Только после этого займусь свечами.

Для того чтобы сделать еще несколько коробок мне понадобится дня четыре, а то и пять. За это время постараюсь найти клиентов. Должны же они быть! Ирбис вон говорил что ему свечи нужны. Первую коробку отдам за то, что поменял замок, а вторую предложу купить.

С этими мыслями я и заснула. Снова на столе, потому что не нашла в себе сил уйти в спальню.

Сколько проспала, не знаю, но когда открыла глаза, за окном уже было светло. Я метнулась в спальню. Дочь уже должна была проснуться, но она бы разбудила меня сразу.

— Сонь? — позвала тихонько, распахнув двери, да так и застыла на месте.

Посреди комнаты был открыт портал, через который виднелась огромная библиотека и, сидящий за столом, Эйден. Соня сидела на полу перед проходом и они с магом что-то увлеченно обсуждали, но стоило мне появиться, как портал схлопнулся.

— Мамочка! — дочка бросилась ко мне, обняла за талию. — Дядя Эйден рассказывал мне сказки.

— Сказки? Какие?

— Не знаю, я таких никогда не слышала. Он читал их в книжке и спрашивал, знаю ли я про киримбусов и про тиоринов.

— А это еще кто?

— Животные такие. Я их видела во сне. А еще дядя сказал, что придет завтра и скажет какая у меня сила, представляешь? Я буду колдовать!

— Пока ты маленькая для колдовства, и надеюсь, не станешь этого делать без присмотра, — проговорила я с упавшим сердцем.

Дочь насупилась, но спорить не стала. Нельзя, значит нельзя. Она знала, что я запрещаю что-то лишь потому, что волнуюсь за нее.

— Как ты себя чувствуешь, горло не болит?

— Чуть-чуть, — замотала головой дочка и закашлялась. Горло может и не болит, а вот мокрый кашель мне совсем не нравился. — А тот дядя на кухне проснулся?

— Еще нет. Мне нужно отнести свечи, ты побудешь с ним?

— Хорошо, — дочка согласно кивнула, но в глазах мелькнула грусть.

Я ее понимала, сидеть дома одной скучно. Здесь нет ни мультиков, ни книжек с картинками, ни друзей. Пока разогревала суп, все думала о том, что нужно вывести Соню погулять, когда она проболеется. Может быть, познакомится с другими детьми, и мы могли бы звать их в гости. Взгляд упал на мужчину у печи, и я скривилась. Плохая идея звать кого-то в гости.

Пока дочка завтракала, я собирала вторую партию свечей в коробку. Когда все было готово, наказала Соне то же, что и вчера — если мужчина очнется, не дать ему снова заснуть. Я не была уверена в том, что незнакомец не сумеет подняться на ноги, но точно знала — стоит мне выйти за порог, как Эйден снова появится, а уж он ни за что не допустит, чтобы с ребенком что-то случилось. Надеяться только на защиту Эйдена я не могла, поэтому неслась к Дорану на всех порах. Коробочки не были тяжелыми, но то и дело пытались выпасть из рук, приходилось останавливаться и перехватывать их поудобнее. В очередной раз, когда я замедлила шаг, чтобы поправить сбившуюся коробку, меня окликнули.

— Алена!

— Я к тебе, — увидев Дорана, кивнула ему. Мужчина стоял у входа в лекарский дом и разговаривал с какой-то девушкой, до того как увидел меня.

— Я так и понял, — Доран спешил в мою сторону. — Сразу две? — кивнул он на коробки.

— Одну я отдам в счет долга, а вторую… — я вздохнула, собираясь с духом. — За деньги. Мне нужны монеты, Доран, а других клиентов, кроме тебя, у меня нет.