Ты моя жена! (СИ) - Грей Ронда - Страница 9

Кент прокашлялся.

— Поуни! — решительно начал он.

— Да… — откликнулась девушка совершенно безжизненным голосом: похоже, она смирилась с неизбежным.

— Поуни… А, черт! Ладно, давайте поженимся.

Миранда понимала, что время не терпит, но скромная регистрация брака в ратуше, точно молодожены — нелегальные иммигранты, вступающие в фиктивный брак? Только через ее труп!

Лишь Сэмми и Бен знали, что брак действительно фиктивный. Чем меньше народу будет посвящено в тайну, тем лучше. Но переубедить Миранду оказалось невозможно.

Поэтому солнечным воскресным утром в гостиной Люка и Кэрол Гаррис играли свадьбу. Через два дня Кент с Поуни уезжали в Йемен. Невеста выглядела исхудавшей, но счастливой в светло-бежевом шерстяном костюме, который одолжила Мэри, и в шляпке того же цвета, на которую Миранда наткнулась «совершенно случайно» — после четырех часов поисков, в очень дорогом бутике, но этого она никому не сказала, — в бежевых туфлях на шпильке и с букетом алых роз.

Кент счастливым не казался. Он выглядел унылым и озабоченным. Когда Миранда заметила, с какой благодарностью девушка смотрит на жениха, точно этот человек был ее спасителем, она призадумалась. Конечно, часто бывает так, что один из супругов любит сильнее, чем другой, но Мэнди всегда казалось, что сильнее любить должен все-таки мужчина. Женщины со временем приучаются любить и верить. А вот насчет мужчин… Кто их знает?..

Родители Поуни прибыли в последнюю минуту. Они хотели приехать накануне, но ужасная погода в Питерборо помешала им. Слава богу, хоть к утру добрались. Джек Уолкер был, как и все прочие, удивлен скоропалительностью брака, но тем не менее против ничего не имел. Так что все в порядке, твердила себе Миранда. Вот если бы еще Кент выглядел чуть более счастливым…

Наступило время надеть обручальное кольцо. Шафером был Бен, а подружкой невесты — Сэмми. Ее красное платье чудесно гармонировало с букетом Поуни. Бен надевал костюм нечасто, но на этот раз и он был, что называется, при параде. Когда молодой человек полез в карман за обручальным кольцом, он покосился на Сэмми. Его взгляд красноречиво говорил о том, как он жалеет, что дал слово подождать до свадьбы…

Бен положил кольцо на раскрытую Библию священника. Кент взял его. Поуни протянула руку жениху и боязливо улыбнулась, словно опасаясь, что он передумает. Кент надел кольцо на тонкий пальчик и задержал руку Поуни в своей, глядя девушке в глаза.

— Сим кольцом ныне обручаюсь с тобою, — произнес священник, и Кент повторил:

— Сим кольцом ныне обручаюсь с тобою.

Затем он нахмурился и заморгал, словно его внезапно разбудили, и невольно стиснул руку Поуни с кольцом… На его лице появилось выражение, которого так ждала Миранда. Молодой человек наконец-то понял: брак — дело нешуточное. Он смотрел на Поуни, как смотрят только на жену.

На глаза Миранды навернулись слезы. Она тихонько шмыгнула носом.

После обряда бракосочетания священник сразу уехал, но компания собралась большая и дружная, так что прекрасно обошлись без него. Сначала всех обнесли шампанским, а потом наступил черед подарков. Поуни растерялась: этого она не предвидела. Почему чужие люди ей что-то дарят?

— Ах, стоило ли так беспокоиться! — воскликнула она, глядя на кучу свертков.

— Ну что ты, конечно, стоило! — улыбнулась Миранда. — Мы, правда, пока еще мало знакомы, но ведь теперь ты — член нашей семьи. Так что привыкай. К тому же это все мелочи, ничего особенного!

Поуни умоляюще посмотрела на Кента. Новоявленный муж ответил ей невозмутимым взглядом. Лучше бы они поженились в ратуше! Этот дружеский, теплый прием заставлял Поуни еще сильнее чувствовать себя мошенницей. Но ей ничего не оставалось, как разворачивать подарки, разыгрывая из себя счастливую новобрачную.

Поскольку молодоженам вскоре предстояло отбыть за границу, все подарки были небольшими, из тех, что нетрудно взять с собой. Календарь с датами по мусульманскому и европейскому летосчислению. Дорожные шахматы. Панамы. Поуни раскрывала свертки, сидя на диване, улыбалась и благодарила. Последним лежал подарок Люка и Кэрол. Пакет был самым тонким и легким. Поуни дернула ленточку, бумага порвалась, и содержимое пакета выпало. Кент машинально подхватил его и невольно поднял повыше.

Это была ночная рубашка — белая, сплошь шелк и кружева, именно такая, какую следует надеть невесте в первую брачную ночь. В этом подарке не было ничего предосудительного, но Поуни опустила глаза, а Кент покраснел как рак. Все присутствующие сразу поняли, что эти двое еще никогда не занимались любовью друг с другом.

Гости умолкли как зачарованные. Поуни поспешно выхватила рубашку из рук Кента и кое-как запихала обратно в пакет. Собравшиеся были людьми шумными и простыми, но достаточно деликатными, поэтому все тут же дружно заговорили о посторонних вещах.

Вечером новобрачные отправились на квартиру к Сэмми. Родители Поуни вместе с ними — они собирались забрать с собой в Питерборо часть вещей дочери. Конечно, им тоже не сказала правду. Если папа с мамой узнают, что она задумала, то костьми лягут, а ее никуда не отпустят! Мама, впрочем, явно что-то заподозрила, но Поуни не собиралась с ней откровенничать.

— Мы с ним встретились потому, что я искала людей, которые хоть что-то знают о Йемене, — сказала она матери по телефону. — И… и полюбили друг друга. Знаешь, как это бывает!

— Только вот ты не очень похожа на влюбленную, — проницательно заметила мама. — Мне кажется, ты что-то задумала. Не бойся, отцу я ничего не скажу. Он уже и так весь извелся. Ладно, Поуни, мы приедем. Но мне все это не нравится…

Пока отец, Кент, Бен и Сэмми таскали ее коробки и чемоданы в машину, Поуни осталась наедине с матерью.

— До свидания, мам. Я тебе напишу, — сказала она, обнимая мать.

Они посмотрели друг другу в глаза. Поуни пришло в голову, что, быть может, она видит маму в последний раз. Глаза тут же наполнились слезами, горло сдавило. Крис Уолкер была женщиной спокойной, солидной и практичной. Типичная фермерша старого закала. Потерю фермы она перенесла с завидной стойкостью. Но известие о Кри ее сломало. Тогда Поуни впервые в жизни увидела свою мать потрясенной. Возможно, именно это и заставило девушку решиться во что бы то ни стало выручить сестру.

— Этот твой Кент — хороший человек, надежный, — сказала ей мать. — Теперь я за тебя почти спокойна. Надеюсь, ты посоветуешься с ним прежде, чем выкинуть какую-нибудь глупость?

— Я рада, что он тебе нравится, — ответила Поуни, уклоняясь от прямого ответа.

— Запомни одно, детка: если ты тоже попадешь в беду, Кри этим не вернешь, и нам легче не станет, — сказала миссис Уолкер, временами она почти читала мысли дочери. — Я знаю: ты что-то задумала, просто не хочешь нам говорить. Будь благоразумной. Ты и так чересчур привыкла спасать Кри от нее самой. Но на этот раз ты ничего не можешь поделать, и тебе придется с этим смириться.

Поуни прокашлялась, чтобы избавиться от кома в горле.

— Я понимаю, мам.

— В самом деле? Надеюсь. Ты просто не представляешь, насколько дорога отцу. Вслух-то Джек ничего не говорит, но он ужасно тобой гордится. Знаешь, как он сокрушался, что потерял ферму и не сумел передать ее тебе? А если мы потеряем тебя, — это его убьет. Ты не просто его любимая дочка, Поуни. В тебе — вся его жизнь. Запомни это. И, ради бога, возвращайся!

Поуни не могла говорить. Такие речи были совсем не в характере ее мамы… Она только кивнула.

Миранда продумала все, включая и то, что два дня, оставшиеся до отъезда, молодожены проживут в квартире Сэмми. А сама Сэмми на это время переедет к Бену. Возражать было бесполезно. Единственным выходом было кому-нибудь из них — Кенту либо Поуни — тайком переехать в отель. Но оба знали, что чем раньше они привыкнут жить вместе, тем лучше. И все же Поуни хотелось, чтобы сегодня кто-то из них ночевал в отеле. Хотя бы в эту ночь — ночь их свадьбы…