Авиатор: назад в СССР (СИ) - Дорин Михаил - Страница 15

— Анька! Анька! — кричал кто-то на детской площадке. — Ты где?

Навстречу мне бежал тот самый пацан, которому я покупал молоко, чтобы его не заругали. Пару раз потом от шпаны защитил. Димкой звать. И, все-таки, он мне кого-то напоминает!

— Привет, Димас! Чё не спишь? — поприветствовал я его.

— Серега, беда... помоги. Сестра... из... из дома ушла. Быстрее найти надо. Сейчас родители вернуться... а ее нет, — запыхавшись, проговорил Димка.

— Какая сестра? Ты о чем?

— Да Анька, сестра моя. Краснова!

Вот я оленёнок Рудольф! И не распознал брата! Теперь надо найти Аню, а то она что угодно может сделать. И ведь я виноват в этом в первую очередь.

— Куда могла пойти? Думай, братик, — сказал я, оглядываясь по сторонам.

— Она про любовь говорила что-то. Пришла с выпускного в слезах. Закрылась в ванной сначала, да и я доставал её. Сам купаться хотел пойти. Она как психанет и к двери. Раз так, говорит, на мост пойду! И плавать Анька не умеет. Утонет!

В городе всего один мост, с которого можно было утопиться — Петропавловский. Бежать три минуты.

Я рванул что есть силы. Не зря же готовился к нормативам на поступление. Есть вероятность, что уже поздно, но Аня могла сразу не утонуть. Разбиться о воду — врядли. Максимальная высота моста метров 10.

Оставалось совсем немного. Перед глазами уже был подъем на мост. В свете фонарей, я увидел Аню, перелезающую через ограждение.

— Стой! Остановись! — кричал я, но тщетно. — Аня стой!

Её ноги соскользнули с края, и через пару секунд раздался всплеск воды. У меня оставались секунды, чтобы прыгнуть за ней. В мутной воде, к тому же ночью, шансов найти её, почти нет.

Не знаю, как я преодолел ограждение, но со стороны, думаю, это был полет Железного Человека. Пока летел, прекрасно видел, где борется за свою жизнь Аня, не давая себе утонуть. Выплыв на поверхность, я начал грести к ней. Сил у девчонки уже не осталось, и её голова скрылась под водой.

Я нырнул следом, в надежде поймать в воде. Вытянул вперед руку и ничего. Мрак и пустота. Сердце колотилось с невероятной силой.

И вдруг мою ладонь тронули чьи-то пальцы. Успев, ухватится за них, я потащил Аню наверх.

— Папа приехал. Сейчас будет беда, — удручающе произнес Димка, когда мы подошли к их дому.

Мне самому стало некомфортно. Не лучший момент для встречи с отцом Ани. Да еще после того, как из-за меня она попробовала себя в прыжках в воду. А про удар по лицу, интересно, знает? Войдя в подъезд, я быстро рассмотрел лицо Ани. Повреждений и синяков не было, значит, моя отмашка в драке следов не оставила.

Большую двухстворчатую дверь открыл статный мужчина в светло-синей рубашке с черным галстуком и темных брюках. То, что это отец Ани, стало понятно сразу — у него большие зеленые глаза.

— Быстрее, Сергей! Заноси! — назвал он меня по имени.

Войдя в квартиру, я осмотрелся и понял, что семья Красновых не из простых смертных. Длинный коридор с высокими потолками, на полу паркет и красная дорожка, концы которой не махрятся. Вместо дверей в зал большая рельефная арка.

— Что случилось, Серёжа? — выбежала из комнаты женщина в красном шелковом халате с заплаканными глазами.

Вот в кого Анечка! Те же черты лица и даже щëки такие же пухлые. Каштановые волосы без единой седой пряди. Очень красивая женщина.

Дима вновь всё объяснил и повёл меня по указанию отца в зал. Положив девушку на диван, я отошёл назад, уступив место маме.

— Спасибо тебе, Сережа. Мы всегда знали, что с тобой ей повезло, — сказала мама Ани, взяв меня за руку. Через пару минут в зал вошел отец.

— Сергей, пойдем. Без нас разберутся. Я тебе одежду сейчас дам сухую, и ты попьешь горячий чай.

Переодевшись, мы прошли в отдельную комнату. Бросается в глаза множество фотографий на стенах. Запечатлены моменты с каких-то поездок в Москву, фотографии маленьких Ани и Димы. Одна из фотографий интереснее всех — несколько человек в касках и светлой форме на фоне джунглей.

На столе — чёрный телефон, ручка, чернильница, графин с водой и несколькими гранеными стаканами. Ну, и полуметровая наркомовская лампа из металла с узким тканевым абажуром и металлическим украшением на нëм, несколько раз воспроизводящим советский герб. Справа — окно, а перед столом — диван и два кресла по бокам. Я как будто в кабинете у Иосифа Виссарионовича.

— Садись, поговорим, — указал мне на кресло хозяин дома. — Зовут меня Леонид Борисович. Спасибо тебе, Серёжа. Я в тебе не сомневался. И да, про вас с Аней мы знаем.

В этот момент вошла мама с подносом и сказала, что Аня спит и с ней всё хорошо.

— По соседству живёт главрач Городской больницы, — сказала Вероника Васильевна, протягивая мне кружку с чаем. — Он осмотрит её, так что не волнуйся Сережа. Мы тебе безмерно благодарны. Меня Вероника Васильевна зовут, если ты не знаешь.

— Как Владимир Петрович и Надежда Петровна? — спросил Леонид Борисович.

Я был удивлен... нет, не так — офигел отношением к себе. Одежда сухая, чай из кружек сервиза «Мадонна», про стариков поинтересовались. Думал, что меня выгонят с квартиры сразу, как я положу Аню на диван. А то и отправят вниз головой с лестницы. Чего-то я в этой жизни не понимаю.

— Дед и бабушка нормально. Работают, меня воспитывают, в военное училище завтра отправляют. А что вы про нас с Аней знаете?

— И про вашу ссору, и расставание из-за Капустиной, и про сегодняшнюю драку теперь тоже знаем, — сказал Леонид Борисович.

— Ну, тогда я не знаю, что вам ещё сказать, — сказал я, отпивая из чашки.

— Ничего не нужно. Просто пей чай и слушай, — сказал Леонид Борисович и откинулся назад в своем кресле. — Ты, хорошо подумал, насчет лётного училища?

— Это мечта. Сколько себя знаю...

— Вот-вот, и Валентина так хотела. Мама твоя. Не удивляйся, мы знали твоих родителей и очень переживали за тебя, когда их не стало.

— Если честно, удивлён. Мне мало, что рассказывают о родителях.

Красновы переглянулись между собой. Что-то они знают, но рассказывать не хотят. Или не могут.

Я поставил кружку и подошёл к фотографии на фоне джунглей. На ней был запечатлён человек, поразительно похожий на меня рядом с Леонидом Борисовичем.

— И почему-то мне кажется, что вы мне тоже ничего не скажете, верно? — спросил я, возвращаясь на место.

— Сергей, живи и не оглядывайся. Не знаю, встретимся ли мы снова, запомни, что моя семья у тебя в долгу. Помочь в твоей проблеме с самолётом было не сложно, — сказал отец Ани. — Но тайны твоей семьи в этой комнате ты не разгадаешь.

Вот шныри эти Капустины! И я ещё планировал такие комбинации. Всё оказалось проще некуда — меня выручила семья Красновых, которых даже не просили.

До прибытия поезда оставалось несколько минут, но дед с бабушкой не хотели уходить. Слëзы, напутствия, пожелания — всё это я уже проходил. Рядом стоит дерматиновый чемодан. На мне — спортивный костюм. Хотелось уже сесть в поезд и отправится в свою альма-матер.

— Доедешь, обязательно сообщи. Кушай, что дают. Учись прилежно..., — говорила бабушка, меняя уже второй платок.

— Баб Надь, ну всё нормально будет. Не первый же раз... ну учусь не первый же раз. Тут до февраля, а там сессия и отпуск.

— Надо ж поступить еще, Серёжка. Конкурс-то большой, — сказал дед, с видом академика, подняв вверх палец.

— Поступим. Не сомневайся. Кстати, а почему вы не говорили, что знаете Краснова Леонида Борисовича? — спросил я.

Не то чтобы меня сильно беспокоила тайна моей новой семьи, но нездоровый интерес после вчерашнего разговора появился.

Дед с бабушкой переглянулись. И почему люди так делают постоянно? Какую подсказку они хотят таким образом найти, бросая взгляд друг на друга. Мой поезд показался вдалеке. Стоянка не долгая, поэтому садиться надо сразу по прибытии его к платформе.

— Сергей, Краснов — человек из партийного руководства. У него свои дела. Нам нет необходимости его отвлекать от дел, — сказал дед, но совершенно неуверенно. Снова какая-то недосказанность в вопросе семьи.