Авиатор: назад в СССР (СИ) - Дорин Михаил - Страница 23

— Ты как? — спрашивал у него Виталик.

— Ээ, да... нормально, — еле ворочал языком Рыжов.— Я, наверно не пройду. Вчера ошибался, очень знатно.

— Да ты не боись. На медицине скосили много, — сказал Макс, присаживаясь на соседний стул.

— Говорят конкурс меньше в этом году и недобор, может быть. Надеюсь, что... — мялся Артём. Надо бы приободрить парня.

— Не очк... то есть, не переживай, — сказал я. — Поступим, подучимся и в небо.

— Ты прям так жаждешь этого неба! Что тебя туда так тянет? — спросил Виталик.

Как ему ответить, что это мечта? Банально, тут три четверти рядом таких. Что это классная профессия и тебя будут любить девчата? Так они и моряков любят, и десантников, и не только военных. А может...

— Просто, я всегда хотел иметь рабочее место с видом на голубое небо и облака.

Ребята только усмехнулись и продолжили обсуждать профотбор и предстоящие экзамены. И тут как тут, Макс!

— Вы видели Елену Петровну? И зачем она сюда приходила?

— Макс, ну ты чего? Ты прямо-таки решил уцепиться за Майоровой? — спросил я.

— А почему нет? Женщина-то какая! Умная, статная, красивая...

— Ага, и с большими... глазами, — вернулся к нам Артëм. — Так и хочется... заглянуть в них!

— Ха, ха! Смейтесь! Вот увидите, всё у нас будет хорошо, — отмахивался Макс.

Мда, вот зацепило Куркова! На взрослых дамочек потянуло!

И вот, после ещё пары испытаний, Елена Петровна перед строем объявила, что профотбор окончен. Результаты сразу никому не говорят. Это узнаётся уже позже.

— Родин, — позвала она меня, когда все направились на выход. — Подойдите ко мне.

Вот же не успокаивается тëтя? Так и хочет заподозрить подвох в моих тестах.

— Что ж, впечатляет, товарищ Родин. Ваши результаты очень высокие, — сказала Майорова и ушла в другую сторону. — Но не расслабляйтесь. Всё ещё впереди.

— Я предполагал, что эти этапы были самые сложные?

— Сложные, но это не все этапы. Готовитесь к экзаменам? — Елена Петровна остановилась и повернулась ко мне.

— Так точно. Вот, скоро сочинение.

— Тогда, удачи, товарищ Родин, — подытожила этот непонятный разговор Майорова и скрылась в одном из кабинетов.

Настала пора экзаменов. Перед каждым консультация, на которой тебе обрисовывают, что будет. Вот не прям, что именно, но приблизительно.

Как и всегда, есть индивидуумы, которые пытаются как-то себя зарекомендовать в глазах преподавателя. Типо я умный, может, я вообще сдавать не буду? Вспоминаю себя, так ведь такой же был. Умничал по поводу и без. Даже сейчас пробивает иногда выпендриться, но теперь я расчëтливее стал.

Вообще, если годен по медицине и не затупил на профессиональном отборе, можно и с тройками заскочить в училище.

Есть ещё льготные основания, вроде медалистов школ, детей Героев Союза, суворовцы, нахимовцы и так далее. Ну и, конечно, просто ровные ребята, родившиеся в нужной семье. И в Союзе, оказывается, такие были!

С медалью у Родина в школе не получилось, где-то не дотянул в каких-то классах. Да и спасение Анечки Красновой не является пропуском.

Даже сейчас, на экзамене по физике, о бабах думаете, Сергей!

За два этапа ряды моей группы сильно поредели. Из 33 человек осталось 16, а у второй группы, которая тоже сдавала сегодня физику с нами, 23 из 33. Странный разброс, но так всегда происходит с первыми группами. Их доскональнее проверяют.

Списывать со шпаргалки мне было не к чему, а вот мои товарищи, да и большинство присутствующих, такие придумывали ухищрения! Царапали формулы на линейках, писали на подошве, прятали в рукавах «гармошки» шпаргалок, вшивали в воротники пиджаков и так далее. Я уже застал времена, когда телефон стал хранителем всех этих «справочных данных».

— Закон Ома для участка цепи? Пожалуйста, — справа от меня запрашивал помощь Макс.

— Формулу Ньютона подскажи? — шептал Артём, сидя передо мной на физике.

Как им не подсказать? Не по-товарищески будет. Главное не попасться с этим.

На мой стол сзади прилетела небольшая бумажка. Нашли место и время играться. И ещё одна. Что-то не нравится мне это.

— Товарищ преподаватель! Подойдите, пожалуйста, — поднял руку на задней парте Баля.

Высокий, среднего возраста мужчина, в бело-синей клетчатой рубашке и серых брюках, медленно зашагал к ефрейтору, чтобы оказать тому помощь. Однако, это была лишь хитроумная уловка. И как я, старый воин, не усмотрел подставы?!

— Товарищ абитуриент, это ваше? — спросил преподаватель, обращаясь ко мне.

— Никак нет, — ответил я, поднявшись со своего места.

— Это лежало на вашем столе. Посмотрим, — сказал преподаватель, разворачивая шпаргалки. — Так, а теперь дайте свою работу.

Я увидел, как Макс поднял руку, чтобы выступить в мою защиту, как и Артëм. Пришлось сигнализировать им, что это того не стоит. Да и не поможет.

— Товарищ преподаватель, это не моë, — сказал я.

— Это уже неважно, Родин. Оно у вас на столе и этого достаточно для того чтобы у нас возникли вопросы к вам. Это нарушение..., — стал говорить физик, но я был уже готов отстаивать себя.

— А на каком основании, вы сейчас делаете такой вывод? Вы видели, чтобы я что— то брал в руки, кроме письменных принадлежностей?

— Это неважно...

— Почему бы вам не опросить сидящих вокруг?

— И это тоже неважно, но...

— Почему для вас нет ничего важного?

Просмотрев листок, он сделал себе какую-то пометку в блокноте. Взоры всей аудитории были направлены на меня, и в глазах каждого читалось — это фиаско, братан!

— Присаживайтесь и продолжайте. Вас это удовлетворит?

— Вполне.

— Товарищ... ну... преподаватель, — поднял руку Виталик. — Это не его. Вы ошиблись. Это... моё! Запишите лучше меня в свой блокнот.

— Абитуриент, сядьте на место! Вы находитесь через два ряда от Родина. Бардак, а не экзамен, — сказал физик, зарубив на корню слушания.

Дописав работу и удостоверившись, что Артëм и Макс справятся без меня, через пару минут пошёл сдавать свой листок. Виталя Казанов закончил вместе со мной. Бросив взгляд на его работу, я понял, что там скудненько всë написано.

— Ты чего задумался? — спросил меня Виталик, когда мы сидели в казарме, в ожидании возвращения остальных с экзамена по физике.

Странно, но вспомнил Краснову. Подумал, что если сейчас не поступлю, поеду домой и зайду в гости. За пирожки спасибо скажу!

— Знакомую вспомнил. Одноклассницу.

— Красивая? Писать обещала? — продолжил допрос Казанов.

— Вроде. Извини, Виталь, сейчас как-то не по себе. Ты ж видел всë, — сказал я и подошëл к окну. Перед казармой один из курсов занимался строевой подготовкой. Вспомнилось, что через много лет начнëтся строительство новой казармы на месте этого большого плаца. И, как это ни печально, дальше котлована работы не продвинутся.

В расположение зашëл сержант Бирсов и Баля с, явно, довольными ухмылками. Радуются, что отомстили.

— Ну что, псы? Думали это всё? Сегодня в наряд по столовой заступаете, насколько я знаю. Будете там друг за друга заступаться, — сказал Бирсов, поддерживая свою загипсованную руку.

— Я гляжу, ты доволен, обморок? Силëнок не хватает, чтобы себя показать? Так ты поднасрать решил! — обратился я к ефрейтору.

— Ой-ой, — усмехнулся Баля. — Зато цель достигнута. А ты, енот, следом пойдëшь. Для тебя тоже что-нибудь придумаем.

Два ржачных животных развернулись и зашагали прочь.

— Не переживай, ну... преподаватель видел, что ты не использовал шпаргалки, — сказал Виталя.

— Охотно верю. Ну ладно, ещё не вечер.

В казарму вошëл майор Неваднев и дал указание построить заступающий наряд на «взлëтке». Сейчас должно начаться самое «интригующее» явление военной службы — инструктаж по мерам безопасности.

— Горячее голыми руками не брать. Ножом пользоваться аккуратно. В споры с работниками столовой не вступать, — в подобном ключе проходит данное мероприятие.