Восходящая тень - Джордан Роберт - Страница 49
- Предыдущая
- 49/275
- Следующая
Не мог он и сказать Фэйли, где проводит время, поскольку она непременно начала бы приставать к нему с расспросами. Она прекрасно знала, что, в отличие от Мэта, Перрин не любитель шататься по кабакам. А поскольку врать он был не мастер, то предпочитал отмалчиваться, и Фэйли, хоть ничего и не говорила, начала поглядывать на юношу искоса. Ему оставалось только удвоить усилия в надежде отыскать хоть что-нибудь подходящее. Нужно обязательно удалить Фэйли из Тира, не то ей грозит верная гибель. Другого выхода нет.
Эгвейн и Найнив потратили кучу времени, допрашивая Амико и Джойю, но, увы, все без толку. Пленницы повторяли одно и то же. Несмотря на протесты Найнив, Эгвейн даже попробовала рассказать каждой из них, что говорит другая, в расчете на то, что это развяжет им языки. Но Амико лишь недоуменно таращила глаза и плачущим голосом заверяла, что никогда не слышала ни о чем подобном. Правда, она и не отрицала, что замысел, о котором поведала Джойя, все же существует. Что же до Джойи, то она холодно заявила, что, коли им угодно, пусть отправляются в Танчико.
— Нынче, как я слыхала, это далеко не самое приятное местечко, — добавила она с ухмылкой. — Под властью короля осталась разве что столица, да Панарх и не в состоянии поддерживать порядок. Сейчас в Танчико правят сила и оружие. Но если вам так хочется, можете отправляться.
И из Тар Валона не поступало никаких известий. Они так и не знали, что предпринимает Амерлин для предотвращения возможной угрозы, исходящей от Мазрима Таима в случае, если тот освободится. А между тем времени с отправки голубиной почты прошло предостаточно, и пора уж было — по речке или посуху — получить послание из Башни. Если, конечно, Морейн и впрямь посылала голубей. По этому поводу Эгвейн и Найнив расходились во мнениях. Найнив признавала, что Айз Седай лгать не может, но не исключала и того, что Морейн ухитряется водить всех за нос. Тем паче, глядя на нее, не скажешь, что отсутствие вестей от Амерлин ее беспокоит. Правда, всегдашнее хладнокровие Айз Седай не позволяло судить об этом определенно.
Эгвейн все это тревожило. Кроме того, она не могла не гадать о том, является ли сообщение о Танчико истиной, ложным следом или ловушкой врага. В книгохранилище Твердыни имелось множество книг о Тарабоне и Танчико, но, хоть девушка и перечитывала их до боли в глазах, ничего указывавшего на опасность для Ранда не обнаружила. Из-за страшной жары и постоянной тревоги она становилась раздражительной, почти как Найнив. Однако не все обстояло так уж плохо — Мэт, во всяком случае, не пытался бежать из Твердыни. По-видимому, он и впрямь повзрослел и образумился. Эгвейн сожалела о том, что не сумела ему помочь, но утешала себя мыслью, что это вряд ли удалось бы хоть одной Айз Седай во всей Башне. Эгвейн понимала, что Мэта мучит неизвестность, она и сама жаждала определенности, но понимала, что нужные ей знания она может обрести лишь в Башне. Девушка не теряла надежды обнаружить там то, что было давно забыто и сохранилось лишь в смутных преданиях.
Порой к Эгвейн заходила Авиенда, и, очевидно, делала это по собственному желанию, а не по указке Морейн. И если поначалу она вела себя настороженно, это было неудивительно для айильской Девы, ведь Авиенда принимала Эгвейн за Айз Седай. Общество ее радовало Эгвейн, хотя порой она ловила на себе взгляды, в которых таились невысказанные вопросы. Авиенда, как и подобает воительнице, отличалась сдержанностью, однако довольно скоро выяснилось, что у нее много общего с Эгвейн:
Дева была чрезвычайно сообразительна, и ей было не чуждо чувство юмора. Порой, наговорившись всласть, они принимались хихикать, точно малые дети. Правда, Эгвейн казались чудными айильские нравы. Ей трудно было уразуметь, отчего Авиенда предпочитает сидеть на полу, а не на стуле. Умилила Эгвейн и растерянность Девы, когда та увидела ее обнаженной, — Эгвейн мылась в большой серебряной лохани, доставленной домоправительницей. Но, как оказалось, смутила Авиенду вовсе не нагота. Поняв, что Эгвейн почувствовала себя неловко, она, не задумываясь, сбросила с себя одежду и уселась на пол. Увидев, что Эгвейн сидит по грудь в воде, жительница Пустыни поразилась тому, как можно в таком количестве изводить впустую драгоценную влагу.
Кроме того, Авиенда никак не могла взять в толк, почему ни Илэйн, ни Эгвейн ничего не предпринимают, чтобы устранить Берелейн. Самой воительнице обычай строжайше запрещал поднимать руку на женщину, не обрученную с копьем, но поскольку ни Илэйн, ни Берелейн Девами Копья не были, Авиенда искренне считала, что лучшим выходом для Илэйн было бы вызвать Первенствующую на поединок и сразиться с ней на ножах или врукопашную. Лучше, конечно, на ножах. Ясно, что Берелейн не из тех, кого можно вынудить отступиться простой трепкой, а раз так, лучший способ избавиться от соперницы — убить ее на поединке. Могла бы и Эгвейн сразиться вместо Илэйн — ведь они подруги и почти сестры.
Однако разница во взглядах не мешала девушкам болтать и смеяться от души. Илэйн была постоянно занята, а Найнив, так же как и Эгвейн, чувствуя, как быстро уходит время, редкие свободные минутки посвящала прогулкам под луной с Ланом или проводила их на кухне, поскольку Страж отдавал предпочтение собственноручной стряпне Найнив. Правда, Найнив не была мастерицей готовить и, хлопоча на кухне, порой чертыхалась так, что поварихи разбегались кто куда. Если бы не Авиенда, Эгвейн не знала бы, как унять тоску, одолевавшую ее между допросами Приспешниц Темного, — необходимость сделать выбор и боязнь роковой ошибки стали ее постоянным кошмаром.
Илэйн не присутствовала на этих допросах. Подруги решили, что лишняя пара ушей ничего не изменит. Зато, как только у Ранда выпадала свободная минутка, Дочь-Наследница, будто невзначай, оказывалась рядом. Бывало, улучит момент, когда он возвращается к себе после встречи с Благородными Лордами или направляется на обход караула, и то словечком с ним перемолвится, то пройдется, взяв его под руку. Довольно скоро Илэйн наловчилась находить в Твердыне укромные закоулки, где они с Рандом могли укрыться от посторонних глаз. Правда, за Рандом повсюду следовала айильская стража, но Илэйн вскоре привыкла к ней, и присутствие айильцев беспокоило ее не больше, чем мысли о том, что скажет мать. Более того, она даже вступила в своего рода заговор с Девами Копья, которые, казалось, знали Твердыню как свои пять пальцев, и они давали ей знать всякий раз, когда Ранд оставался один. Похоже, Дев эта игра забавляла.
К удивлению Илэйн, Ранд расспрашивал ее об искусстве управления государством и прислушивался к ее наставлениям. В такие моменты ей очень хотелось, чтобы рядом оказалась мать. Сколько раз Моргейз в шутливом отчаянии твердила, что Дочери-Наследнице недостает собранности. В свое время мать втолковывала Илэйн, каким покровительствовать ремеслам и как поощрять торговлю. Эти рассуждения могли показаться скучными, но для жизнедеятельности государства верные решения имеют такое же значение, как и правильное лечение для больного. Уроки матери не пропали даром, и теперь Илэйн внушала Ранду: разумный правитель должен уметь исподволь убедить упрямого лорда или купчину действовать в интересах страны, да так, чтобы тот считал, что дельная мысль зародилась у него самого. Случись где-то голод, правитель обязан не только выделить средства на помощь голодающим, но и выяснить, сколько потребуется подвод, возниц и тому подобное. Можно, конечно, поручить все чиновникам, но тогда, если они допустят ошибку, пенять останется лишь на себя. Ранд не только слушал Илэйн, но и нередко следовал ее советам. Порой девушке казалось, что за одно это она могла бы его полюбить. Теперь Ранд встречал Илэйн радостной улыбкой, а Берелейн носу не казала из своих покоев. Жизнь казалась Илэйн прекрасной, ей и желать-то больше было нечего, ну разве чтобы дни пролетали не так быстро.
Всего три коротких дня — время ускользало, словно вода сквозь пальцы. Джойю и Амико отправят на север, и у Илэйн не останется предлога для дальнейшего пребывания в Твердыне. И ей, и Найнив, и Эгвейн придется покинуть Тир. О том, чтобы остаться, Илэйн даже не помышляла: она знала, что выполнит свой долг, и сознание этой ответственности, какой бы горькой ни казалась предстоящая разлука, наполняло ее гордостью — оттого что ведет она себя не как капризная девчонка, а как сознающая свою ответственность женщина.
- Предыдущая
- 49/275
- Следующая
