Лирелии - цветы заката (СИ) - Алешина Екатерина Евгеньевна - Страница 1

И даже смерть не разлучит их души

Весь день на улицах города безраздельно властвовал холодный осенний ливень со шквалистым ветром, гонявшим по тротуарам опавшую листву. Редкая погода для Южной империи, даже в холодное время года. Словно октябрь, прощаясь со столицей, никак не желал ее покидать. Но к вечеру бушующая стихия, наконец, утихла. Низкие свинцовые тучи покинули небо, ветер больше не трепал кроны деревьев, и наступила благословенная тишина, нарушаемая лишь редкими криками сов. Багровый луч закатного солнца на прощание озарил улицы, уступив затем власть над городом вечерним сумеркам.

В палате родильного отделения столичного императорского госпиталя царил уютный полумрак. Светильники были потушены, и лишь праздничный фонарь-тыква с пышным венком из хризантем и листьев клена служил единственным источником света, сквозь прорези бросая на стены причудливые блики.

Праздничные фонари – маленькая слабость Фреи, ее горячо любимый супруг об этом знал, и не мог не порадовать свою жену таким приятным сюрпризом в столь важный для них день. Лежа на постели, женщина ощущала небывалую слабость во всем теле, которое всего пару часов назад отдало все свои силы на то, чтобы привести в этот мир новую жизнь.

Первенец супругов Нортдайл к этому времени был уже совсем взрослым мужчиной, но Фрея по сей день помнила тот самый миг, когда впервые увидела своего новорожденного сына и услышала его крик. Эта эйфория не сравнится ни с чем. Это чувство – оно особенное, остается в сердце и памяти надолго. И сегодня она вновь его испытала. Йоанн все это время был рядом с ней, не отходя ни на шаг, и глядя на свою дочь, не сдерживал счастливых слез. Пол ребенка стал для них сюрпризом – магический фон еще нерожденного малыша был настолько сильным, что до последних дней беременности не позволял доктору определить, кто же там – мальчик или девочка. Подруга Фреи Альвина Ирилейв так же, как и она до сегодняшнего дня, находилась в неведении все по той же причине – очень мощный магический фон будущего ребенка. Через месяц она узнает. Так же, как и Фрея сегодня.

- У вас родилась дочь. Маг. Очень сильный. Поэтому, леди Нортдайл, вас донимала слабость все девять месяцев, - таковы были первые слова доктора. – Боже, да вы только посмотрите на ауру этой малышки! Я не верю своим глазам!

Перейдя на магическое зрение, Фрея не смогла сдержать удивленного возгласа. Аура их с Йоанном дочери сияла и переливалась разными цветами, словно радуга.

- Ты видел что-то подобное когда-нибудь? – спросила она у супруга.

- Никогда до этого момента, - ответил ей изумленный Йоанн.

- Представляешь, если вдруг у Альвины и Дария родится ребенок с такой же необыкновенной аурой? Ведь они так и не узнали пол, по той же причине, что и мы.

- Все может быть, милая, - философски заметил ее муж. – Главное, чтобы наши дети был здоровы и счастливы.

Новорожденную малышку положили на живот матери, и она тут же безраздельно завладела вниманием своих родителей.

Безмерно счастливый Йоанн, проведя время в палате с женой и дочерью, уехал в Храм Луны и Солнца, чтобы оставить щедрые дары и вознести молитвы Богам за счастье и здоровье нового члена семьи.

Глядя на личико спящей дочери, Фрея вновь улыбнулась своим мыслям.

- Герда, - прошептала она, чувствуя, как ее сознание погружается в сон.

На широкой тумбочке около кровати то и дело возникал очередной конверт с поздравительным письмом, присланный по портальной почте, но женщина уже крепко спала.

В это время за окном все выше и выше от земли стелился густой молочно-белый и непроглядный туман, постепенно заслонивший собой и ветви клена, росшего рядом и яркий свет полной луны. Облака этого тумана не были похожи на те, что возникают после дождя, поутру или ночью в горах. Туман, клубами паривший за окном, был словно живым аморфным существом, находящимся в беспрерывном движении. Он будто пытался проникнуть в комнату через наглухо закрытое окно. Тихонько щелкнул массивный бронзовый шпингалет под воздействием неведомой силы, для которой он не стал преградой. Плотная молочная пелена, водопадом стекая с подоконника, проникла в комнату, устремившись к детской колыбели и окружая ее со всех сторон. «Новое имя-я-я, новая жи-и-и-изнь, новая судьба-а-а», - шептало туманное нечто, плотным коконом окутав колыбель. - «С новым воплощ-щ-щением, милая. Живи, дитя-я-я, он найдет тебя сам».

Двадцать лет спустя

Герда

Ночная темнота опускалась на город, заполняя все пространство от неба до земли. Улицы, согретые за день скупым осенним солнцем, постепенно остывали, и вскоре воздух стал прохладней. Автоматически зажглись магические уличные фонари и лампы, разгоняя темноту, спрятавшуюся по углам на ярко освещенных центральных улицах.

Я быстро шла через оживленную городскую площадь, огибая многочисленных прохожих, вышедших в это время на вечерний променад. Жаль, что нельзя было накинуть на себя заклинание отвода глаз – из соображений общественной безопасности на улицах города это заклинание блокировалось. Отовсюду со всех сторон слышался гул голосов, обрывки разговоров, весёлый смех. Залихватская музыка доносилась из открытой двери модного молодёжного трактира «Сытый кабан», около которого толпился народ, жаждущий танцев и веселья. Это заведение, открывшись в прошлом году в канун Имболка, быстро стало любимым местом среди адептов нашей Академии. Увидев в толпе парочку знакомых лиц, я поспешила накинуть капюшон пальто-мантии и перешла на другую сторону улицы. Слава Богам, меня не заметили. Последнее, чего мне сейчас хотелось, так это видеться с кем-то. Кажется, в этот миг у меня на лбу крупными буквами было написано, что я далеко не в порядке, но у меня не было желания объяснять приятелям причину своего состояния. А улыбаться через силу тем более.

Проходя мимо лавки сувениров, не смогла удержаться от маленькой радости и купила для себя ручную тыкву-фонарь с вырезанными на ней затейливыми узорами. Источником света в ней служила свеча, зажженная магическим огнем. Ручные фонари на Эсфире сотни лет не теряют своей популярности, превратившись из предмета необходимости в модный аксессуар. Обычно они похожи на кованые или деревянные домики или клетки с источником света внутри. А когда приходило время Самайна – недельного праздника сбора урожая, то в это время ручные фонари делали из тыкв, вырезая на них порой самые невероятные картины. Я с детства обожала Самайн, накануне которого родилась, и все, что с ним связано, а фонари из тыквы – моя любовь.

Стрелки наручных часов показывали десять вечера. Как раз самый разгар веселья на свадьбе, с которой я по-тихому сбежала, применив заклинание отвода глаз. Хотя по-тихому – весьма относительно. Кажется, когда я выбегала из таверны, позади меня что-то разбилось с оглушительным грохотом. Честное слово, это получилось у меня не специально! В тот момент совсем не думала о том, что моя сила под воздействием обуревавших меня негативных эмоций может выйти из-под контроля и что-нибудь разбабахать.

Ведь как чувствовала, что ничего хорошего в этот вечер со мной не случится! Невозможно веселиться на такой свадьбе, где виновница торжества, то есть невеста, тебя недолюбливает. Причина сей ненависти была проста – несколько лет назад, бывший кавалер Брианны во время осеннего бала дебютанток активно ухлестывал за мной. В тот вечер его имя чаще других мелькало в моей бальной книжке. И хоть я не ответила на его чувства и танцевала с ним лишь из соображений этикета, Брианну это разозлило. Как оказалось, она рассчитывала на воссоединение их пары на балу, к которому готовилась с особой тщательностью. С тех пор наши отношения так и остались натянутыми, и даже ее замужество ничего не изменило. Просто поразительная злопамятность! Что ж, если Брианна хотела, чтобы я почувствовала себя глупо на ее свадьбе, то ей это, увы, удалось.