Ирисы, нарциссы, пионы - Денница - Страница 8

Эшли уткнулся лицом в стол. Ранее утро, но две пустые банки из-под пива выдавали его страсть. Омлет с картошкой, видимо, прослужил в качестве закуски – при других обстоятельствах Эшли всеми силами просил бы о добавке – хорошо, хоть третью тарелку, предназначенную для Эвелин, тот не тронул – Ретт разогрел её на сковороде, набрал стакан воды и устремился к девушке.

Эвелин лежала так же, как и когда убийца покинул её— время ладони на глазах, тело расслаблено. Она заслужила отдых— не каждый день стоишь на грани смерти.

– Я сам тебя покормлю.

– Как романтично,– то ли кокетство, то ли сарказм, но такова была Эвелин,– Поможешь встать?

Ретт просунул руку под её плечи и мягко притянул к себе. Спина уперлась об выступающий подлокотник дивана. Убийца прихватил столовые приборы и аккуратно поделил на кусоч,ки омлет. Вилка тянулась к ней и та покорно ела из его рук.

– Ретт, я хочу поскорее уйти отсюда.

– Ты не хочешь быть у брата?

– Нет, не хочу.

– Вот как, тогда как скажешь, я вызову такси и мы поедем.

– Какой же ты осторожный, вызвать такси, когда нас пытаются найти люди, власть которых немеренная.

– Вызывать такси слишком глупо, так что они и не подумают об этом. Быть умным означает вовремя притвориться глупым.

Девушка уплетала куски омлета из рук убийцы, ей это даже нравилось. Эвелин всё больше и больше приходила в себя. Рана на груди болела куда меньше, чем ровно час назад.

– Спасибо тебе большое, было очень вкусно. Даже не знаю, как я могу тебя отблагодарить.

Глаза цвета лазури устремились на Ретта. Иногда поражаешься тому, насколько может быть прекрасен человек, когда его лицо на расстоянии готового для поцелуя.

– Пить будешь?

Слова Ретта словно лезвие вырезали столь романтичный момент. Эвелин уже была готова сомкнуть его губы меж своих, но резкий вопрос взбудоражил её.

– Да.

Она выпила целый стакан за один глоток и попыталась встать. Боль была острой, будто она получила ещё одну пулю.

– Лежи, я сам всё сделаю. Да и твоему братцу оставлю немного вечнозелёных.

– Ты так добр.

– Эти слова адресованы убийце? Странно.

Эвелин лишь хихикнула и легла на диван. Ретт собрал посуду и отнёс на кухню. Эшли там не было. Ретт не придал этому значения, может пошёл открывать мастерскую, часы уже пробили восемь. Ретт прислонился к раковине, протянул руки к холодной воде. Кожа огрубела. Кое где были рубцы и шрамы. Убийца испустил выдох. Протяжный.

Машины уже выехали. Свора черных BMW рычали словно тигры перед битвой. Колеса, крутясь, создавали чудные узоры на литых дисках. Они уже приближались к месту, где ещё ночью дальше своей руки не было возможности видеть из-за тумана. Они знали, где искать беглецов от смерти….

Эвелин спала. Ретт был готов отправляться, но решил еще немного дать хакеру поспать. От скуки он вошёл в мастерскую. Эшли весь был занят каким-то мотоциклом ярко красного цвета. Братец попытался завести монстра. Раз – нет толка, два – то же самое, три – не получилось. Эшли стал копаться в проводах. Он был настолько занят своей работой, что даже не заметил пристальный взгляд убийцы. Слабое пение доносилось с компактного радио. Что-то легкое, может быть блюз или джаз, но различие во вкусе с Эвелин было на лицо. На самом деле это помещение трудно было назвать мастерской. Ветхий гараж, куда от силы могли поместиться две машины, был совершенно необустроен. Коробка инструментов, полки с различными жидкостями и одна яма под машину делали из обычного гаража нечто иное. Эшли «подшаманил» еще чуток и маленький зверь испустил мощный рев. Мастер отошёл от своего раненого чудища и с гордостью смотрел на него.

– Неплохо справился.

Эшли, привыкший к одинокой жизни, чуть не упал в обморок от нежданного гостя. Он смотрел на убийцу со страхом, но позднее в его взгляде появлялись нотки презрения.

– Не смей подкрадываться ко мне в моем же доме!

– Воу-воу, полегче, ковбой. Я не хотел тебя пугать.

– Зачем тогда ты тут стоишь?

– Хотел сообщить, что мы скоро отчаливаем из твоего дома, но как же можно отвлечь мастера от работы?

Ехидная улыбка расползлась по лицу убийцы. Ему доставляло удовольствие непринуждённое общение с кем-либо. Как бы он одиноко ни жил – люди ему были нужны, чтобы в нём осталось хотя бы толика человеческой сущности.

– Говоришь, уходите?Куда?

– Сказать не могу, но Эвелин будет в безопасности.

«Уж она то будет в безопасности, но выживешь ли ты сам?». Мысли механика наводили суету. Как жаль, что Ретт не мог читать мысли. Возможно, всё было бы намного легче.

– Слушай, как тебя там.

– Ретт Альт.

– Ретт, ты любишь мою сестру?

Улыбка с лица начала исчезать. Медленно и мерно.

– Я уважаю её как друга,– Было ли это так на самом деле или всё же сердце убийцы хоть немного, но искрилось по ней? Странно, Ретт не пытался думать об этом. Волосы сжигали огнём, а глаза топили в голубизне. Холодная сердцем, добра душой. Она заслуживает любви, но Ретт не мог видеть её как любимую девушку. У него были на то причины,– почему спрашиваешь?

– Рядом с тобой слишком опасно. Её ведь хотят убить из-за тебя?

– Не совсем, но моя персона в этой истории играет не последнюю роль.

– Ты должен умереть, тогда они отстанут от неё,– голос Эшли дрожал. Это было не просто нытьё, а настоящий мандраж перед чем-то большим.

– С чего ты это решил?

Издали доносились звуки колонны машин. Пустынная местность словно содрогалась от скорости этих черных бестий. Они были уже близко.

– Я нашел у Эвелин номера её заказчиков. Последний номер. Они обещали её не трогать. ОНИ ОБЕЩА…

В лоб мастера прилетела банка с гвоздями. Эшли лежал на полу, пока Ретт бежал за Эвелин. Звуки машин становились все отчётливее и отчётливее. Им оставалось преодолеть всего лишь пару кварталов, чтобы успеть прикончить напарников.

Ворота гаража поднялись. Оттуда словно молния выехал мотоцикл с двумя людьми. Чёрные кожаные куртки и шлем – идеальная маскировка. Они успели ровно выехать до того, как чёрные бестии свернули к мастерской. Они не заметили удаляющею пару на мотоцикле. Машины остановились. Полы чёрных плащей чуть ли не доставали до грязного асфальта. Оружие в руках и свора карателей двинулась в сторону дома. В доме слышались шаги. Один из людей в плащах прислонился ухом к тонкой деревянной двери. Шаги прекратились. Кучка все больше и больше прижималась друг к другу. Каждый желал самолично принести голову самого опасного киллера в городе. Вздох, человек у двери, не отрывая уха, потянулся к дверной ручке. Поворот ручки, звук защелки. Хлопок. Человек не успел вывести воздух из тела, который набрал перед движением руки. Интересная ситуация— он даже не мог предположить, что это было его последним вздохом. Дроби ружья продырявили дверь и остались в голове у карателя. Страх окутал его коллег. Тот же страх, который отразился на его глазах. Минутная задержка, и прогремел град из пуль. Летели стекла, щепки вокруг. Выстрелы прекратились. Слабый пинок заставил не менее слабую дверь отлететь. Все рванули внутрь. Страх сменил ненависть и жажду денег. Никто уже и не думал о их же человеке, что бездыханно лежал позади них. Дом был разгромлен. Пули разломали все вокруг: от мебели до стен. Прямо перед ними стояла винтовка. Дуло гневно смотрело на место в пяти минутах до этого находившейся двери. Люди в чёрном засуетились, но быстро поняли, что ружье просто стояло над диваном. Трудно было конечно теперь это месиво называть диваном, но низ мебели остался цел. Пули разорвали всё на уровне бёдер, что было ниже, спаслось. Не спеша двое людей приблизились к подобию некогда большого дивана. Длинна – с точки зрения карателей – ширина дивана была довольно таки большой. Там могли лежать сразу двое людей, но, учитывая характер Эшли, кроме него и Эвелин возлечь на нём не удалось никому. Они приближались туда и уже успели заметить нити на курке ружья. За диваном лежал человек.