Слезы ангелов (СИ) - Норди А. - Страница 12

— Мой сон каждый раз начинается в одном и том же месте, — сказала Джой, зачарованно глядя на кадры из своего кошмара. — Я оказываюсь ночью на старой, потрескавшейся дороге, которая проходит среди разрушенных зданий, окруженных густым лесом. Я здесь одна, и мне страшно. На небе светит полная луна.

— Что это за странные дома? — Астер внимательно рассматривал изображение на экране.

— Я не знаю. — Джой покачала головой. — Я никогда не была в этом месте. — Она на мгновение замолчала и, подумав, продолжила: — Иногда мне вообще кажется, что во сне все происходит не со мной, а с кем-то другим…

Астер не обратил внимание на слова Джой: как зачарованный, он уставился на экран, где в этот момент в конце дороги, у высоких ворот, появился силуэт человека. У Джой перехватило дыхание, когда она его увидела. Пришлось сделать судорожный вдох прежде, чем продолжить рассказ.

— Темная фигура — человек, который меня преследует. Сейчас он начнет приближаться.

Подтверждая слова Джой, незнакомец на экране двинулся с места, постепенно ускоряя шаг.

— Он все ближе и ближе подходит ко мне. Я не могу разобрать его лица. Мне страшно, и я убегаю. Он бросается за мной: я слышу топот шагов за спиной.

Теперь кадры хаотично менялись, словно фантасмагорическая экранизация рассказа Джой: бегущий за ней человек, дорога среди заброшенных домов, железная дверь…

— Наконец, я прячусь в одном из зданий.

На экране появилось изображение огромного помещения, залитого лунным светом, который просачивался из широких окон под потолком. Потрескавшиеся стены, замусоренный пол, покрытый толстым слоем красной пыли…

— Заброшенный склад, что ли? — удивился Астер, разглядывая кадры.

— Не знаю. Больше похоже на какой-то цех. — Джой пожала плечами. — В этом месте я каждый раз прячусь во сне. Забиваюсь в угол. В ужасе смотрю на железную дверь, ожидая, когда она распахнется, и на пороге появится он.

Изображение сменилось: дверь резко открылась, и в помещение ворвался преследователь. Его лицо по-прежнему невозможно разглядеть.

Джой отвернулась от экрана, не в силах смотреть дальше. Она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, сотрясавшую тело. Сглотнув вязкую, горькую слюну, она глухо проговорила:

— Он находит меня. Я слышу его хриплый, звериный голос. «Вот ты где», — говорит он. А затем он набрасывается на меня. Я кричу, отбрыкиваюсь, но все бесполезно — он слишком силен. Его руки смыкаются вокруг моей шеи, сдавливают ее…

Джой остановилась, чтобы вдохнуть: она физически ощущала, как задыхается. Должно быть, в этот момент она выглядела настолько жутко, что даже Астер, который никогда не славился особой чуткостью, таращился на нее испуганным взглядом.

— Он душит меня, в глазах темнеет, и в этот момент я просыпаюсь.

Шумно выдохнув, Джой сделала несколько судорожных вдохов, пытаясь унять внутреннюю дрожь и бешеное сердцебиение. Краем глаза она заметила последнее изображение, застывшее на экране: мутное, неразличимое в полумраке лицо убийцы, сомкнувшего руки на ее шее…

— Нео, выключи запись, — приказ Астер своему голосовому помощнику.

Экран медиавизора погрузился во мрак. Джой посмотрела на Астера, ища в его взгляде поддержку и понимание.

— Астер, как все это объяснить?

— Я не знаю. — Он развел руками. — Какой-то глюк нейромодуля или эмолайзера. Наверное, во время выгрузки воспоминания о твоем кошмаре каким-то образом проникли в запись эмоций.

— Я не это имею в виду.

Джой опустила голову, спрятав лицо за прядями волос: глаза защипало от предательских слез, но она не хотела разрыдаться при Астере. Немного успокоившись, она проговорила:

— Я не понимаю, почему этот кошмар навязчиво снится мне каждую ночь в течение двух недель!

Кажется, еще чуть-чуть, и ее голос сорвался бы на крик. Или жалобный стон. Заметив нахмуренный взгляд Астера, Джой постаралась взять себя в руки. Нужно держать эмоции под контролем, уметь различать их и отгонять прочь ненужные чувства. В конце концов, этому ее учили с детства, ведь она — высококвалифицированный тренированный сенсор.

— Кошмар с самого начала снится тебе в таком виде? — спросил Астер.

— Не совсем. — Джой мотнула головой. — Сюжет всегда один и тот же: я оказываюсь на дороге среди заброшенных зданий, за мной гонится убийца, он душит меня, и я просыпаюсь. Но в первые дни кошмар был словно «размытым», если можно так сказать. И лишь затем, спустя время, с каждой ночью он становился все более подробным: появлялись новые детали, вроде трещин на асфальте, яркой луны в небе или осколков разбитых стекол на полу комнаты, в которой я прячусь. — Джой замолчала, пытаясь подобрать нужное сравнение. — Этот кошмарный сон — словно сигнал, пробивающийся откуда-то издалека. В последнюю ночь он стал особенно интенсивным. Невыносимо сильным.

Астер подвинулся ближе к Джой, взял ее за руку.

— Слушай, может, все дело в том, что вся эта шумиха об исчезнувших сенсорках негативно на тебя повлияла? — Астер заглянул ей в лицо. — Клоны твоей генерации отличаются особой чувствительностью. Вероятно, ты просто близко к сердцу восприняла информацию о пропавших девушках, и твое подсознание обработало эти переживания в виде навязчивого кошмара.

— Возможно. — Джой поджала губы. — Хотя я не могу сказать, что слишком пристально следила за новостями об исчезнувших сенсорках. — Она убрала руку из ладони Астера и, сжав кулаки, твердо сказала: — В одном я уверена точно: в этом сне я — это не я.

Астер в недоумении моргнул:

— То есть? Ты же говоришь, что это твой кошмар.

— Верно. Но во сне — это не я. — Джой беспомощно улыбнулась. — Я не знаю, как это объяснить. Словно… Я не являюсь героиней этого кошмара.

Астер нахмурился:

— По-моему, когда мы видим себя во снах, мы всегда осознаем себя главными героями. Причем без разницы, в каком облике или возрасте мы себе снимся. — Он хмыкнул. — Например, однажды мне приснилось, что я был дельфином, но при этом я четко осознавал, что внутри сна этот дельфин — это и есть я.

Джой мотнула головой:

— В моему кошмаре все по-другому. Я вижу и чувствую себя, но в то же самое время четко понимаю, что это не я. Не моя жизнь. Я словно оказываюсь в чужом теле — и умираю не своей смертью. К тому же у меня нет татуировок, но в кошмаре я вижу рисунок в виде бабочки на своей руке… — Она посмотрела в окно, за которым сгущались вечерние сумерки. — Не знаю, что мне теперь делать, кроме как тихо сходить с ума. Я понятия не имею, почему мне снится этот кошмар и как от него избавиться.

Джой замолчала: больше не знала, что еще можно сказать. Астер сидел рядом, внимательно глядя на подругу — наверное, искал подходящие слова. Наконец, он расплылся своей фирменной очаровательной улыбкой:

— Ладно, Джой, не переживай. — Астер игриво толкнул ее плечом. — Я буду навещать тебя в психушке. И вот еще что: за секс с чокнутой наверняка отлично платят!

Джой прыснула от смеха. В этом был весь Астер, которого она знала с детства: если он и мог говорить на серьезные темы, то не более пятнадцати минут. В остальное время он сохранял жизнерадостный настрой, что, впрочем, не удивительно, ведь именно такие психоэмоциональные качества были заложены в клонов-сенсоров генерации WR-03.85.

— Кажется, я знаю, что нам делать.

Астер приобнял Джой, и она удивленно на него посмотрела.

— Нам?

— Ага, — он хитро улыбнулся. — Джой, вспомни: когда мы были мелкими и росли на ферме, мы постигали азы нашей будущей взрослой жизни, в которой имморталы используют нас, искусственно синтезированных клонов, в качестве доноров эмоций. Многое было непонятно и приводило нас если не в ужас, то в замешательство: у кого хочешь крыша поедет от осознания своей судьбы. Но в таких случаях нам всегда приходил на помощь один человек, которому мы могли доверять. Человек, который знал ответы на все вопросы.

Джой поняла, кого имел в виду Астер, и во мраке, поселившемся в ее душе, наконец-то мелькнул лучик надежды.