Боевые репетиции (СИ) - Иванов Михаил - Страница 20

— Меня можете звать Сергей Васильевич.

Рукопожатия не было.

— Мне поручено сопровождать вас, Сергей Васильевич, до кабинета наркома. Я же буду вашей охраной.

Инженер решил состорожничать:

— Могу я глянуть на ваше удостоверение?

— Пожалуйста, — и красная книжечка мгновенно появилась на свет в сопровождении искренней улыбки.

Рославлев, сам не зная почему, первым делом сматрицировал документ, а потом на него глянул. Так… капитан Полознев Николай Федорович, Главное управление государственной безопасности… ну, это надо было ожидать… вроде как все в порядке.

Книжечка вернулась к ее законному обладателю.

— Что ж, Николай Федорович, не будем терять времени?

— Не будем, Сергей Васильевич.

— У вас тут поблизости автомобиль?

— Недалеко. Семь минут ходьбы, если без спешки.

Милицейский пост, рядом с которым притулилась "эмка", и вправду был недалеко. Рославлев отметил, что шофера в салоне не было. Загадка тут же разрешилась:

— Я сам поведу.

Про себя инженер поставил жирный плюс капитану: очень многие чины там, где касалось вождения машины, предпочитали казенных водителей.

Удобства в этой легковушке оказались на ожидаемом уровне. Рославлев только-только устроился на переднем сиденье, когда Полознев повернул голову направо:

— Сергей Васильевич, если желаете, то можете получить оружие. Наган находится под сиденьем.

Само по себе предложение вроде как выражало большое доверие, хотя мысленно инженер не исключил сточенного бойка или "вареных" патронов. Ответил он дипломатично:

— У меня опыт с наганом, считайте, никакой, Николай Федорович. Да и стрелок я… очень так себе. Но спасибо. Надеюсь, когда-нибудь буду брать у ваших сотрудников уроки по стрельбе.

Улицы Москвы совершенно не казались забитыми. О пробках тут, вероятно, и вовсе не слыхали. И тут в размышления пассажира вклинился голос водителя:

— Сергей Васильевич, у вас какой-то документ имеется?

— Да, но как вы его будете изучать и одновременно вести машину?

— А через пару минут доедем до железнодорожного переезда, там простоим несколько минут, успею глянуть.

Капитан в очередной раз оказался прав, если не считать того обстоятельства, что на проверку паспорта ему хватило считанных секунд. Липа, без сомнений, хотя на подлинном бланке. Спецотметки имелись, но поставлены были так, что любому опытному сотруднику сразу стало бы ясно: сделано без малейшего понимания. Вслух эта критика, конечно, не прозвучала.

На проходной дело решилось не так быстро, как предполагал Рославлев: сопровождающий попросил отдать паспорт на время и подождать, подошел к охраннику, быстро и почти неслышно отдал распоряжение, показал свой собственный пропуск, тот ткнул пальцем куда-то в сторону… короче, прошло не менее пятнадцати минут прежде, чем пропуск был оформлен. Разумеется, он был оформлен на имя, значившееся в паспорте.

— Нам на второй этаж.

Пол на этом этаже был покрыт ковровой дорожкой — явно оставшейся еще со старых времен. Народу навстречу не попалось вовсе — если не считать двух явных курьеров с толстыми картонными папками в руках.

Капитан коротко и тихо переговорил с секретарем, тот ответил столь же тихим голосом, и Полознев повернулся к инженеру:

— Нам придется подождать. Нарком занят. Оружие придется сдать.

— У меня его на руках нет, — ответил седой посетитель. И это была правда.

— Пусть войдут.

Секретарь сделал приглашающий жест. В большой кабинет вошли двое.

Первым был высокий немолодой человек с порядочной проседью в темных волосах и почти полностью седой бородкой. Короткая стрижка. Очки с продолговатыми линзами и с необычной тонкой оправой черного цвета. Самую малость настороженные глаза без признаков страха. Длинное лицо с выраженным загаром, но не южного типа. Хорошо сидящий костюм, явно дорогой и заграничный. Синяя рубашка. Галстука нет. Заграничные же полуботинки на толстой подошве.

По роду и опыту занятий хозяин кабинета прекрасно разбирался в людях. Своим наблюдениям он привык доверять. Первое впечатление о визитере было: умен, не трус и знает себе цену.

Вторым вошедшим был капитан НКВД. О нем хозяин кабинета знал намного больше, поскольку тщательно изучил его личное дело и, сверх того, говорил с ним. Чуть простецкая внешность этого плечистого голубоглазого блондина рязанского вида могла бы ввести в заблуждение, но объективные данные свидетельствовали о другом: недурно образован, чрезвычайно внимателен к деталям, умеет анализировать. Короче, хорошо подготовлен с профессиональной точки зрения. А еще удачлив.

— Доброе утро, товарищи. По именам мы друг друга знаем, так что не будем терять времени на представления. Мне доложили, что вы, товарищ Странник, хотели меня видеть, имея важную информацию. Я вас слушаю.

Седой посетитель заговорил:

— Для начала скажите, пожалуйста, как к вам обрашаться.

Похоже, вопрос оказался неожиданным, но человек за столом быстро нашелся:

— Можно "товарищ нарком" или по имени-отчеству. Итак?

Голос у первого посетителя был уверенным и четким. Нарком, имевший опыт технологического училища, подумал, что наверняка тот когда-то читал лекции.

— Вы, Лаврентий Павлович, уже наверняка знаете, откуда я прибыл. И вы резонно предполагаете, что я могу предоставить вам ценные сведения. Это так. Но есть кое-что другое, о чем товарищ капитан не знает и что, соответственно, неизвестно вам. Я по специальности матрикатор. Ну, инженер также.

На лице у наркома мелькнуло недоумение. Гость явно это заметил и продолжил все с теми же лекторскими интонациями:

— Матрикация, она же матрицирование — получение копий предмета с точностью до молекул. Отличить матрикат от оригинала существующими методами невозможно. В принципе почти все поддается матрицированию, но есть исключения. Например, я не могу матрицировать людей, высших животных, и вообще сложные живые организмы. Бактерии — пожалуйста. Плесень — тоже. Яблоко — уже под вопросом. То переданное вам устройство, на основании исследования которого вы пришли к правильному выводу о моем происхождении, также матрикат. В количестве ограничений нет, если не считать простой физической усталости. Думаю, что моя потенциальная ценность для СССР как матрикатора вполне очевидна. Что касается наглядного примера, который вы, не сомневаюсь, хотели бы увидеть, то…

На столе у наркома вдруг появилось два небольших картонных ящичка, каждый из которых имел складную картонную же крышку. Хозяин кабинета благожелательно кивнул, как будто появление предметов из ничего было для него обыденным зрелищем. А вот капитан почти незаметно напрягся, но "лектор" это все же уловил.

— …Для демонстрации вот в эту коробку следует положить тот предмет, который вы желаете матрицировать. Крайне желательно, чтобы это был уникальный предмет. Например, это может быть фотография с дарственной надписью, листок бумаги с неизвестным мне текстом и с подписью, денежная купюра с номером, который, как вы знаете, неповторим. Пистолет, наконец, который также отличается номером. Вот патрон — нежелательно. Полагаю это очевидным. Если вы желаете подобной демонстрации, то я отвернусь, а кто-то из вас положит матрицируемый предмет вот сюда. Итак?

Лаврентий Павлович слегка кивнул:

— Пожалуй, мы попробуем.

— Прошу, — и немолодой посетитель повернулся спиной к сидящему за столом. Второго посетителя он также не мог видеть. Нарком заметил это, бросил мгновенный взгляд на подчиненного и потер пальцы правой руки друг о друга. Этот жест капитан прекрасно понял. Он извлек кошелек, а из него достал рублевую бумажку. Та легла в указанный ящичек. Крышка захлопнулась.

— Сделано, — сказал капитан, поймав еще один руководящий взгляд от начальства.

Матрикатор повернулся.

— Вы положили предмет сюда? — спросил он.

— Разумеется, как вы и просили.