Деревенская свадьба - Грушинина Надежда - Страница 1

Annotation

Веселая свадьба. Регистрация, застолье, танцы, пляски, похищение свекрови.

Надежда Грушинина

Надежда Грушинина

Деревенская свадьба

Лида с утренним автобусом ехала в город Н делать себе в парикмахерской причёску. Андрей наконец-то сделал ей предложение. Радуясь красиво взбитым пахнущим лаком волосам, она пошла к живущей неподалёку своей тёте, где её родственники готовились к обряду выкупа невесты.

Переодеваясь в свадебное платье, помолвленная услышала шум подъезжающих машин. Это за ней приехал Андрей на легковой машине, а следом подъехал колхозный автобус с безудержно весёлыми односельчанами. Жители кирпичной пятиэтажки, оповещённые тётей Лиды о готовящейся свадьбе, быстро выстроили около подъезда баррикаду из лавочки, табуреток и некоторого другого хлама. Жених, угостив всех желающих водкой и конфетами, по тесному подъезду пробивался к квартире, держа в руках букет цветов для своей невесты.

В новом «Дворце Бракосочетаний» звучал торжественный марш. По широкой лестнице молодые медленно и торжественно шли на второй этаж. За ними следовала весёлая компания гостей с беспечными открытыми физиономиями. Все они были одеты в праздничную одёжу. Молодые модницы надели современную модную одежду. На других, а это были в основном пожилые деревенские женщины, были повязаны платки, бывшие в моде ещё лет тридцать тому назад. Для такого торжественного дня их вытащили из старых кованых сундуков.

Гости весело галдели, но в зале бракосочетаний все вдруг замерли, наслаждаясь красотой и торжественностью момента зарождения новой семьи.

Идя в банкетный зал, односельчане громко наперебой поздравляли молодожёнов. Посреди огромной парадной комнаты был накрыт стол. Стояли красивые бокалы, шампанское, бутерброды, фрукты. Обстановка была строгой и официальной, стульев не было. Гости снова примолкли. Наскоро выпив по бокалу шампанского и закусив долькой апельсина, разноцветной толпой поспешили в автобус, с песнями и шутками они ехали на свадьбу в село.

Молодые покатались по городу, возложили цветы к памятнику защитникам отечества, покрасовались на центральной площади. Лида желала оставить на память побольше фотографий, где она такая красивая и счастливая.

Растроганная мамаша с хлебом и солью встречала их на пороге дома. Дети и молодёжь посыпали молодых крупой, зерном и мелкой монетой.

«Нужно больше откусить и первой войти в дом. Тогда я буду главной в семье» – подумала Лида.

– Говори речь, – толкнула соседка мамашу.

– Доченька, – расплакалась та и бросилась целовать Лиду.

Молодожёнам дали по бокалу шампанского, они выпили, разбили в дребезги бокалы и вошли в дом. От волнения Лида не заметила, кто из них откусил больше хлеба, кто первый вошёл в дом. Она чувствовала себя королевой, все гости на неё смотрели.

Счастливые сели во главе стола, около них стоял большой торт, украшенный двумя лебедями, хрустальные бокалы, шампанское.

Столы стояли в двух комнатах, окруженные лавками, застланными чистыми ковровыми дорожками и покрывалами. Там, где кончались лавки, примостились табуретки и стулья. В центре каждого стола, прижавшись друг к другу, стояли бутылки водки и сухого вина. Их окружали тарелки с винегретом, огурцами, помидорами домашнего консервирования, салатами из квашеной капусты. Холодец из свинины, холодец из петуха, холодные мясные изделия. В больших тарелках лежали тёплые пирожки с печенью, с капустой, с картошкой, с горохом. По краям стояли стеклянные рюмки для вина, стаканчики для водки, тарелки, вилки, ложки, которые долго хранились в укромном месте, ожидая подходящего случая. И вот их достали, перемыли, вытерли полотенцем. Поближе к молодым посадили свидетелей, близких родственников и молодёжь. Два стула оставались пусты, их приготовили для самых важных персон: Зины и Артура.

Во второй комнате сидели женщины с детьми на руках, готовые в любой момент выскочить из-за стола по требованию ребёнка; дальние родственники и соседи, женщины, обслуживающие свадьбу, и не званные гости.

Фимиамом посыпались тосты и поздравления. Все пили и ели, расхваливая молодых. Между гостей с подносом прошли кума с кумом. Гости доставали из карманов примятые купюры, их кучей складывали на поднос для молодых.

Казалось, уже все насытились, но постоянно подавались всё новые и новые горячие мясные блюда: голубцы, котлеты, жареная в собственном соку свинина.

В разгар веселья появились Зина с Артуром, они приехали на дорогой иномарке. Мамаша сразу засуетилась, проталкивая дорогих гостей на приготовленные для них почётные места. Дочь была в модных тёмных очках. Никто не обратил внимания на её запудренный толстым слоем синяк под глазом и на навернувшуюся на ресницу слезу, слезу зависти к этим людям, способным беспечно веселиться, и досады на то, что её надежды на счастье не сбылись. Тост Зина произносить отказалась:

– Извините, мы торопимся, у друга мужа сегодня день рождения. Он нас пригласил, мы должны быть у него. – самые дорогие гости встали и сквозь освобождённый для них застывшими в почтительных позах гостями проход, направились к выходу. Мамаша засеменила за ними.

– У брата свадьба, останьтесь. Артур если надо, езжай один, пусть дочка останется, поможет мне, повеселится на свадьбе брата, с невесткой подружится.

– Кума тебе поможет, – съехидничал зять, вежливо открывая заднюю дверцу машины и ласково помогая усадить спутницу. Они уехали.

– Богатая у тебя дочка, счастливая ты, муж у неё богатый и ласковый, не то, что наши балбесы, – сказала кума мамаше. Польщённая похвалой мать довольно заулыбалась и повеселела.

Лица гостей всё больше соловели. Приглашённый гармонист раздвинул меха гармони. Стол придвинули ближе к стене, освобождая место, гости пустились в пляс. Плясали так, как никто сейчас уже не умеет. Такое не увидишь по телевизору на современных раундах и фуршетах, можно только увидеть в исполнении знаменитых профессиональных танцевальных коллективов. В старом фильме, изображая гостей, лихо пляшет Пуговкин.

Женщины расправили осанки, взяли в руки платочки. В отличии от танца живота, который часто можно созерцать по телевизору, в русском танце женщина горда, танцует с достоинством, никакого намёка на флирт. Олицетворение хозяйки, девичьей гордости. Такую хочется завоёвывать, за такой, как за каменной стеной.

Мужчины кружились вокруг них в присядку, показывая свою удаль, так, что поскрипывали деревянные полы.

Притомившись, снова сели за столы. Подали чай.

До поздней ночи гости пели, плясали, веселились.

На рассвете следующего дня по грязной улице села Л ехала двухколёсная повозка. Когда-то она была колёсным безрессорным экипажем, у неё были две оглобли для конной тяги. Со временем одна оглобля оторвалась, коней заменили машинами и тракторами, повозка валялась без дела.

И вот сейчас она снова понадобилась. На повозке лежал продолговатый невысокий ящик с соломой, в нём восседал шутовской «цыганский барон» – крупная неряшливо одетая женщина в старой фетровой шляпе с бутафорской бородой, нарисованными сажей густыми бровями и усами. Во рту она держала незажжённую папиросу. В руках у неё был кнут, им она погоняла свою тягу: крупного парня в высоких резиновых сапогах, тащившего за одну оглоблю по непролазной грязи телегу. Рядом, помогая ему, бежали другие «цыгане»: женщина в длинной широкой цветастой юбке с ярко накрашенными свеклой щеками, женщина в капроновом платочке, повязанном у подбородка, женщина в шерстяном платочке. Все они были разношёрстно одеты и безудержно веселы. Наконец, телега застряла в кювете, один мужчина, желая помочь, расторопно толкнул задок телеги, от чего она перевернулась. Шутовской цыганский барон оказался весь в грязи, отчего впал в неистовое веселье. Поднимаясь, он ещё больше перепачкал брюки, белую мужскую рубаху, которая наполовину выбилась из брюк, жилетка расстегнулась.