Детектив и политика - Коллектив авторов - Страница 8
- Предыдущая
- 8/96
- Следующая
— Мне нужен господин Лало.
— Он наверху.
Малько поднялся на второй этаж и, увидев дверь с табличкой «Дирекция», постучал и вошел в кабинет.
Жюльен Лало переливал какую-то жидкость из большой бутылки в бутылку поменьше. У него была удивительно темная кожа. Окон в кабинете не было, но астматичный кондиционер создавал некоторую прохладу. Подняв иссохшие и морщинистые, как у рептилии, веки, Жюльен Лало посмотрел на Малько. Его седеющие волосы были аккуратно зачесаны назад. Он выглядел не старше шестидесяти лет. Наверное, преступления позволяют хорошо сохраниться…
Малько протянул ему руку:
— Я — друг Рекса Стоуна.
Жюльен Лало невозмутимо поставил бутылку, поднялся из-за стола и, вкрадчиво улыбнувшись, с недюжинной силой сжал руку Малько. Он был выше его сантиметров на десять.
— Какой приятный сюрприз! Давненько мы с ним не виделись… Садитесь!
Малько быстро воспользовался этим приглашением, пока Жюльен Лало не передумал, и, сняв свои темные очки, спросил:
— Что вы переливаете с такой осторожностью?
Плутовская улыбка озарила иссохшее лицо старого негра. Он взял маленький пузырек и протянул его Малько:
— Возьмите, это вам пригодится, если вы пробудете на Гаити еще немного времени…
Малько понюхал желтоватую жидкость. По запаху это напоминало скверный ром.
— Спиртное?
Жюльен Лало прыснул со смеху:
— Нет, не совсем. По-креольски это называется «буа-кошон» — возбудитель!
— Шпанские мушки?
— Нет.
Жюльен Лало показал на большую бутыль:
— Знахари делают это из коры разных деревьев, которую они три недели настаивают Аа роме.
Он наклонился к Малько:
— Точно говорю, действие поразительное. Я каждый вечер выпиваю по стаканчику!
Рептильи веки Жюльена Лало приподнялись; темные белки его глаз были бы неразличимы на черном лице, если бы не мерцавший в них похотливый огонек. Малько вспомнил, что ему говорил Рекс Стоун: несмотря на преклонный возраст, Жюльен Лало жил интенсивной половой жизнью. Воспользовавшись тем, что старик погрузился в свои эротические мечтания и утратил бдительность, Малько сказал:
— Рекс Стоун заверил меня, что вы сможете оказать одну услугу, в которой он очень нуждается…
Все еще думая о своем, Жюльен Лало слегка кивнул:
— Да, да, конечно. А о чем речь?
— Мне нужно встретиться с Габриэлем Жакмелем.
Помяни он сатану в римском соборе Святого Петра, вряд ли эффект был бы сильнее. Из горла Жюльена Лало вырвался хриплый возглас, а веки опустились на глаза, точно занавес.
— Мистер Стоун не в курсе последних событий, — тихо произнес он. — Эту просьбу выполнить невозможно. Габриэль Жакмель — враг гаитянского народа. И в Порт-о-Пренсе его наверняка нет. Лично я думаю, что он подох где-нибудь, как собака.
Он был почти убедителен. Впрочем, Малько ожидал такой реакции.
— Из надежных источников нам известно, что Жак-мель находится в Порт-о-Пренсе, — твердо сказал он. — Вы тут всех знаете — вам нетрудно будет его разыскать. Это единственное, о чем я вас прошу.
Жюльен Лало отрицательно покачал головой:
— Это невозможно. Когда-то я действительно оказал несколько услуг мистеру Стоуну, но сейчас я занимаюсь только бизнесом. И президент Франсуа Дювалье был моим другом. Встретиться с Жакмелем означало бы предать его память. Вот — посмотрите!
Он встал и снял со стены фотографию в рамке. Малько искоса взглянул на нее: Франсуа Дювалье, протягивающий смиренно склонившемуся Жюльену Лало американский карабин «М-1».
— Он подарил мне его за несколько недель до своей смерти, — с верноподданническим трепетом сказал Лало. Забыв уточнить, что патроны к карабину были переданы ему позднее. «Папа Док» любил дарить оружие своим верным сторонникам, но соображения безопасности были превыше всего…
Это трогательное проявление дружбы оставило Малько холодным.
— Доктор Дювалье мертв — а вот мистер Стоун находится в добром здравии.
Жюльен Лало снова покачал головой:
— Я не смогу вам помочь. Найдите кого-нибудь другого. У мистера Стоуна много друзей в Порт-о-Пренсе…
Эвфемизм, означавший: здесь найдется множество людей, готовых на все. Доллар, как-никак, имеет на Гаити хождение наравне с местным гурдом… Но все-таки только Жюльен Лало мог выйти на Жакмеля. Значит, следовало немного поднажать.
Хозяин кабинета встал, давая понять, что беседа окончена. Не поднимаясь со стула и не меняя позы, Малько произнес:
— Насколько мне известно, еще совсем недавно вы оказали несколько услуг мистеру Стоуну. Жаль, что мне придется проинформировать его о внезапном изменении вашей позиции. Очень жаль!
Он сделал ударение на слове «очень». Жюльен Лало словно окаменел. Малько поднялся со стула, надел свои темные очки и протянул ему руку:
— До свидания, господин Лало, рад был с вами познакомиться!
Жюльен Лало отчаянно заморгал. На его морщинистой шее вздулись вены, а в темных глазах блеснула ненависть: достаточно было нескольких телефонных звонков из ЦРУ — и прощай его лицензия на импорт!
Со страшным усилием он выдавил из себя улыбку:
— Вы мне нравитесь. Пожалуй, я все-таки попробую вам помочь. Знахарь, у которого я покупаю «буакошон», — очень известный хумган[4]. Может быть, он что-нибудь знает… Завтра я должен с ним увидеться — заодно и расспрошу о Жакмеле!
Малько не стал афишировать свое удовлетворение. Пока Жюльен Лало прихрамывая провожал его до двери, Малько все пытался угадать, за счет чего он еще мог пользоваться успехом у женщин. Кожа на его шее была сморщенной, как печеное яблоко.
— Я живу в «Эль-Ранчо», — сказал напоследок Жюльен Лало.
Его рукопожатие было не таким энергичным, как при встрече.
Дорога, петлявшая среди поросших деревьями холмов, начала углубляться в джунгли. До Петьонвиля было несколько километров. Вцепившись в руль машины, Малько всматривался вперед. Чтобы найти дом Симоны Хинч, он располагал лишь примитивным планом, который набросал для него один из служащих ее картинной галереи. Надо было проехать три километра в сторону Кенскофа и повернуть направо у высокой стены. К дому молодой женщины вела узкая дорога. У ворот должен был стоять ее зеленый автомобиль марки «мэверик».
Малько взглянул в зеркало заднего вида: ни души. В этом районе находились виллы богатых гаитян из Порт-о-Пренса. За покупками они ездили в расположенный в десяти километрах Петьонвиль. Нервы у Малько были на взводе: охваченный паникой Жюльен Лало вполне мог послать его в западню. Выбор у старого доносчика был мучительно трудный: избавиться от Малько — или рискнуть встретиться с Габриэлем Жакмелем. На всякий случай, отправляясь в это путешествие, Малько сунул под сиденье машины свой ультраплоский пистолет.
Показалась упомянутая служащим стена. Малько повернул направо и поехал по узкой дороге между виллами, которые казались необитаемыми. Увидев зеленую машину, он затормозил и выключил мотор. Воздух здесь был восхитительно чистым и прохладным. Малько достал из своей поясной сумки адресованное Симоне Хинч письмо и положил его во внутренний карман пиджака.
Выхватив письмо из рук Малько, Симона Хинч развернула его и сразу же погрузилась в чтение, так и оставшись стоять посреди комнаты. В жизни она оказалась еще привлекательнее, чем на фотографии: джинсы аппетитно обрисовывали округлость ее ягодиц, а полурасстегнутую блузку распирала высокая грудь. Однако в ее больших карих глазах, красоту которых подчеркивали аккуратно уложенные на висках волосы, сквозила бесконечная усталость. В ней ощущался какой-то надлом. Нежное и чувственное от природы лицо портили напряженность и озабоченность. Ее кожа была удивительного золотистокоричневатого тона, будто подвергнутая обжигу.
Прочитав письмо, она посмотрела на Малько и мелодичным голосом, в котором, однако, тоже чувствовалась напряжённость, сказала:
- Предыдущая
- 8/96
- Следующая