Симеон (СИ) - "Мархуз" - Страница 20

Не обошлось и без сельского хозяйства, особенный интерес вызвала сахарная программа.

— У меня обширные земли в Таврии, буду рад воплотить сиё там. Денег вдосталь, а вот знаний почти нет.

— Григорий Александрович, пока идёт процесс разработки технологии, как выращивания, так и переработки свекловицы в сахар. Совсем недавно, наш партнёр Иван Яковлевич научился осаждать сахар из жижи какой-то известью, что улучшило процесс.

Бывший фаворит императрицы радостно хлопал ушами и ресницами, осознав насколько серьёзно наше отношение к исследованиям.

— Готов помочь вам во всём, но имею лишь деньги, зато очень много. Скажите сколько нужно и я выдам не задумываясь.

Пришлось спустить умника с небес на бренную землю, объяснив, что к деньгам нужны и те, кто будет лично организовывать дополнительные процессы.

— Ваша светлость, почему бы вам самолично не построить завод по производству винтовок, например? И профинансировать создание чисто стрелкового полка. А заодно реализовать программу исследований новых взрывчатых смесей.

— Но я же…

Как всегда все готовы помочь, но опосредованно, предоставив заботы другим.

— Григорий Александрович, не переживайте. В конце концов, чистое финансирование тоже необходимо, так как я веду исследования за свой счёт, без привлечения казённых средства.

— Но я могу убедить Екатерину помочь тебе в этом.

— Нет, ваша светлость, я так не могу и не хочу. Пока результата не будет, нельзя напрягать бюджет страны.

Потёмкина, как и других, удивила непривычная совестливость энтузиаста. Тот же Зубов никаких программ не финансирует, хотя хапает безмерно.

Попутно, мы перемыли косточки нынешнему фавориту и выяснили что все трое оказываемся его противниками.

Конечно, за одну встречу всего не обсудишь, но общий язык мы нашли. Князь Таврический заинтересовался даже программой объединения России и Мальты. Всё-таки в Кунсткамере нет эдакой слономоськи, а надо бы для разнообразия.

Очередной доклад Храповицкого императрице имел, как лакуны, так и купюры. Или, если по-литературному, "зиял дырами". Он не врал государыне, но кое-чего не договаривал, хотя это и не было заметно.

Тем более, что Екатерина чуток подшучивала над "анализом по Франции".

— Ну, что, твой Симеон ошибся. По последним сообщениям революция там закончилась, а королевская власть, как и дворянство, сохранили свои позиции. Надеюсь, что твой воспитанник согласен теперь, что опытные умные люди оказались правы.

— Я то же самое говорил, но Семён уверен лишь в своей правоте. Говорит, что к власти вскоре придут левые и никому мало не покажется.

— Пусть лучше Мальтой и сахаром занимается, это у него лучше получается.

Видимо самой императрице "мальтийская программа" всё больше нравится.

— Так говоришь, что Елагин заинтересовался некоторыми проектами Симеона?

— Да, ваше величество, именно так.

— Я не против, пусть тратит свои деньги, коли они лишние. Ты мне другое скажи, почему накоторые послы жалуются, что цены на меха растут? Симеон же купил лишь небольшую их часть.

— Послы слушают своих перекупщиков. Особенно тех, которые промышляли самыми лучшими соболями. Теперь таковые можно купить или у частников, или у Семёна.

— Ладно, действуйте, как знаете, коли вы сами владельцы лучших мехов. Однако, постарайтесь найти время и поговорите с Витвортом. Он очень переживает из-за этого.

— Хорошо, государыня, я приглашу посла к нам.

Случай несколько необычный, но послу пришлось урезать осетра своих амбиций. Не все русские верноподданные стремятся лично навестить иноземного дипломата. Есть такие, как мы, которые не стремятся прогнуться перед Англией и её понтами. Витворт, вполне разумно, не стал нагнетать ситуацию, понимая что решается частный торгашеский вопрос.

Я объяснил ему, что европейские дамы вполне могут обийтись в этом году более простыми русскими мехами.

— Пошью шуб здесь и попробую ими торговать для разнообразия. Может покупатели найдутся.

— Мистер Великий, но качество же будет низким и вы просто не сможете распродать товар.

— Господин Витворт, я пользуюсь ситуацией. Во Франции вскоре дворянство начнёт разбегаться в другие страны, а в той же Германии вообще-то холодно. Понадобятся тёплые вещи. Ну не будут же герцогини кутаться в дешёвые меха?

Англичанин реально охренел от такой логики, не врубаясь в то, что я его специально троллю. Александр Васильевич уже знал мой приём и с самым серьёзным видом одобрительно кивал головой.

— Вы ошибаетесь, революция во Франции закончилась, Мирабо не хочет идти дальше.

— Господин посол, Мирабо из умеренных, но его время вышло. Левые всё прочнее вцепляются во власть и ни Мирабо, ни его сторонникам не удержаться у кормила.

— Но откуда вы это знаете?

— У меня имеются платные осведомители, так как я хочу воспользоваться этими событиями в частном коммерческом плане.

Витворт слегка опешил, но не сдался.

— Хорошо, давайте вермёмся к мехам. Вы понимаете, что европейские купцы могут объединиться против вас и вы тогда вообще не сможете ничего продать в Европу. Ни шуб, ни самих мехов.

— Им это лишь кажется. Перекупщики связаны по рукам и ногам своими договорами с конечными покупателями. Так что, объявив мне бойкот, они вынуждены будут платить неустойки своим клиентам за недопоставку товара высочайшего качества.

Наконец-то до посла дошло, что беседующий с ним дурень со ступой (точнее с мехами) не так глуп и разбирается в организации европейской коммерции. Ни один солидный трейдер не поедет что-нибудь особое закупать, не заручившись договором с покупателем, а то и авансом.

— Так это вы таким образом спекулируете, мистер Саймон, — даже рассмеялся англичанин, облегчённо вздохнув.

Он всё понял и просёк.

— Да, господин посол, именно на этом я сыграл, заработав в прошлом году хорошую прибыль на льне и пеньке.

Откровенность бывает более сильным оружием, чем хитрость и козыри в рукаве.

— И сколько же вы хотите за свои меха, если не секрет?

— Всего лишь двойную цену, то есть 160 тысяч рублей.

До посла дошло, что весь сыр-бор из-за каких-то восьмидесяти тысяч, то есть небольшой суммы слегка превышающей десять тысяч фунтов.

— Тогда понятно, думаю что купцы сдадутся через несколько месяцев, когда их будут поджимать сроки исполнения договоров.

— Представляю, как поднимутся цены на меха вообще на слухах и сплетнях, — вставил свои полезные три копейки Храповицкий.

Наш визави вдумался и вдруг сообразил, что целый сектор русских товаров может подняться в цене в дополнение к прошлогоднему.

— Предлагаю сделку, я заплачу вам двадцать пять тысяч фунтов, заберу меха себе, а вы прекратите меховую спекуляцию в этом году.

— Тридцать тысяч и я соглашусь.

Он мог бы конечно поторговаться, но проще заплатить требуемое, чем бодаться с русским упрямством. Тем более, что новый взгляд на французские события требовал дополнительной проверки.

Мы ещё не знали, ни он, ни я, что Мирабо вот-вот умрёт…

28 апреля 1791 хода Потёмкин дал решающее сражение Платону Зубову, решив подтянуть на празднество, которое сам и организовал, всех возможных сторонников. Меня и Храповицкого тоже пригласили.

Борьба при дворе Салтыкова и Потёмкина за влияние на Екатерину породила нового фаворита, сменившего на этом ответственном посту некоего Маммонова весной 1789 года. Кто же знал, что будет порождён ласковый и учтивый молоденький монстрёныш, а за ним потянется и всё его семейство.

В принципе расклад на сегодня прост. Фаворит и три его брата находятся в больших чинах (сам Платон за два года стал генерал-майором). Брат Дмитрий сторонится этой грызни, зато сестра (Жеребцова) вовсю пользуется своеобразным браком. Ейный муж с детьми проживает в деревне и не мешает супруге тратить деньги на своего нового ухажёра, Чарльза Витворта.