Мифы Поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья - Муравьева Татьяна Владимировна - Страница 48

Калмыцкий героический эпос «Джангар» (см. Приложение) вобрал в себя множество мифологических сюжетов. По мнению исследователей, этот эпос зародился у предков калмыков не позже второй половины первого тысячелетия до н. э., но окончательно оформился в XV–XVI веках.

Сеферов С. Л. Негатив. «Богатырь с мечом. В полный рост», XX в.

Национальный музей Республики Калмыкия имени Н. Н. Пальмова

Имя Джангар толкуется по-разному. Его связывают с родиной предков калмыков — Джунгарией, переводят как Джахангир — «завоеватель мира» или как «одинокий сирота». Последнее толкование имеет параллели в мифологиях различных народов, где герой, живущий в изначальные времена, принимает на себя черты первого человека, одинокого на только что созданной земле.

«Джангар» состоит из отдельных песен, каждая из которых представляет собой законченное произведение, посвященное какому-нибудь подвигу героя и его сподвижников-богатырей.

Песни «Джангара» исполняли особые певцы — джангарчи. Они проходили специальное обучение, выдерживали испытание и лишь после этого получали звание профессионального джангарчи. Известный монголовед, академик Б. Я. Владимирцов писал: «Эти певцы выходили почти всегда из простого народа, обучались по призванию петь национальную поэму… и исполняли “Джангар” из любви к этому народному достоянию»[41].

Одним из самых прославленных джангарчи был Ээлян Овла[42]. Те, кто слышал его, говорили много лет спустя: «Иногда вспомнишь, как пел Овла, — и волосы становятся дыбом, мурашки ходят по спине!»

Из коллекции Бадмаева У. Д.-Г. «Богатыри эпоса “Джангар”», 1990 г.

Национальный музей Республики Калмыкия имени Н. Н. Пальмова

О чудесном возникновении эпоса «Джангар» существует ряд самостоятельных преданий. Переводчик «Джангара» на русский язык поэт Семен Липкин приводит одно из них, услышанное им непосредственно от народного сказителя: «В драгоценное изначальное время, когда степь успокоилась после топота могучих коней, когда были подавлены все враги Бумбы[43]… Джангар и его богатыри заскучали… Не стало соперников, чтобы померяться с ними силою. Скука, как туман, вползла в страну Бумбы. Тогда неизвестно откуда появилась женщина… и была она великой красоты. Она вошла в кибитку, где восседали семь богатырских кругов, и круг старух, и круг стариков, и круг жен, и круг девушек, — и запела. Запела она о подвигах Джангара и его богатырей, об их победах над несметными врагами, о Бумбе, стране бессмертия. От теплоты ее голоса рассеялась скука, как туман под лучами солнца. Так родилась наша великая песнь. Богатыри, слушая ее, становились снова веселыми и жизнелюбивыми, и Джангар приказал им заучить ее. С той поры появились джангарчи, над вечнозеленой землей Бумбы зазвенела наша великая песнь, — поют ее и поныне»[44].

550-летие национального эпоса «Джангар». СССР. Калмыцкая АССР. 30 августа 1990 г. Калмыцкий танец на празднике «Джангара» в райцентре Яшкуль

Воног Виктор / ТАСС

Сереброзубая Пампалче, прекрасная, как луна, жила со своим старым отцом в лесной избушке на берегу реки Вятки. Старик промышлял зверя и ловил рыбу, а Пампалче собирала в лесу ягоды и грибы.

Однажды ушли они из дому ранним утром: отец — к лесному озеру ловить рыбу, а Пампалче — на лесную полянку по землянику.

К вечеру наловил отец Пампалче рыбы и собрался идти домой. Но захотелось ему пить. Наклонился он к озеру, зачерпнул пригоршню воды. Вдруг пошли по озеру волны, и высунул из глубины свою черную руку Водяной владыка, ухватил старика за бороду и потянул в воду. Взмолился старик: «Отпусти меня, не губи! Я отдам тебе все, что пожелаешь». Отвечает Водяной владыка: «Много лет ловил ты в моих водах рыбу и ни разу не принес мне никакого подарка. Мог бы я тебя утопить, но отпущу, если отдашь мне в жены свою дочь, прекрасную, как луна, Сереброзубую Пампалче». Опечалился старик, но делать нечего — согласился.

Узнала Пампалче, что пообещал отец ее в жены Водяному владыке, но не испугалась, а сказала: «Не горюй, батюшка! Я уйду к моей старшей сестре за дальние леса, на высокую гору. Там не достанет меня Водяной владыка».

Собралась Пампалче в дорогу. Надела старый кафтан, залепила серебряные зубы еловой смолой, поклонилась отцу, обняла его и покинула родной дом.

Идет Пампалче, не останавливается. Вдруг слышит: трубят рога, стучат копыта, ржут кони. Сошла она с дороги, спряталась в придорожных кустах, зарылась в зеленый мох.

Смотрит — едет по дороге Водяной владыка на жеребце, черном, как коршун. Следом за ним идут юноши в белых кафтанах, машут зелеными березовыми ветками. Трубит Водяной владыка в золотой рог: тау-у-у, тау-у-у! Сгибаются от трубного звука в лесу деревья, замолкают птицы. Следом идет толпа девушек. Поют девушки свадебные песни, приплясывают на ходу. Сами в зеленых свадебных кафтанах, в платках, расшитых золотым позументом. За ними — толпа мужчин в свадебных вышитых рубахах и толпа женщин в свадебных нарядах. На головах у женщин лисьи шапки, на груди — серебряные мониста.

Не заметила свадебная процессия Пампалче, прошла мимо. А она выбралась из своего укрытия и направилась дальше.

Вдруг — навстречу ей дряхлая старуха, такая старая, что вся мхом поросла. Спрашивает ее Пампалче: «Далеко ли идешь, бабушка?» Старуха в ответ пропела дребезжащим голосом:

Засмеялась Пампалче — отвалилась еловая смола от ее серебряных зубов. Увидала это старуха, схватила девушку за плечи костлявыми пальцами и закричала: «Так ты и есть Сереброзубая Пампалче! А я — Вуд Ава, Водяной владыка — мой внук. Когда выйдешь за него замуж — станешь моею внучкой!»

Вырвалась Пампалче из старухиных рук и побежала, а Вуд Ава за ней, вот-вот нагонит.

Добежала Пампалче до подножия горы, на вершине которой жила ее сестра, забралась на высокую сосну и запела:

А сестра с высокой горы ей отвечает: «Подожди, сестрица, шелковый клубок разматываю, шелковые качели плету».

Выдернула Вуд Ава у себя зуб, отломила палец, сделала топор, стала рубить сосну. Пошел по лесу шум и треск, зашаталась сосна, стала валиться. Но тут спустились сверху шелковые качели, ухватилась за них Пампалче — и поднялась на высокую гору.

В давние времена на берегу реки Шур стояли селения, в которых жило одно марийское племя. Правил племенем князь, имени которого уже никто не помнит.