Срок приговоренных - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/69
• Следующая

Стою, топчусь на месте, уходить не собираюсь.

– У тебя еще какой-то вопрос? – удивился Семен Алексеевич.

– Нет, – мотаю я головой, но упрямо не ухожу.

– Ну, выкладывай, что еще у тебя? – понял Семен Алексеевич. – Ведь что-то хочешь сказать.

– Хочу, – ответил я глухо.

– Тогда проходи и садись, – он показал на стул рядом с собой. Я сделал несколько шагов к нему. Будь они прокляты, эти шаги! Все началось именно с них. Хотя я не знаю, с чего все началось и когда началось. Жизнь вообще вещь удивительная. Все события связаны в единую цепь, и никто не знает, какое звено потянет все остальные.

– Я сегодня слышал один разговор... – начал я нерешительно.

– Какой разговор?

И тут я начал рассказывать. Все детали, как слышал. Нужно было видеть его лицо. Маска, а не лицо, только брови сходились на переносице. Потом за сердце стал хвататься, вроде бы ему больно все это слышать. Наверное, он уже тогда знал, чем все кончится. Поэтому и хмурился, и за сердце хватался.

Я тоже обязан был догадаться, чем это может кончиться. Ведь собеседник чиновника был наш непосредственный начальник. Первый заместитель начальника личной охраны. И весь наш отдел ему напрямую подчинялся. Но я все говорил и говорил, а Семен Алексеевич мрачно кивал мне и слушал не перебивая. Когда я закончил свой рассказ, он еще помолчал минуту. Потом еще одну. Наконец спросил:

– Закончил?

Я утвердительно кивнул.

– Ты мне ничего не рассказывал, более того, я ничего не слышал, – сказал он вдруг жестко. – Это в твоих интересах, Леонид. Никому больше ни слова. Договорились?

– Понятно. – Я хотел подняться, но он покачал головой, не отпуская меня.

– Нет, – сказал он, – ты не понял. Это дело настолько серьезное, что любое твое неосторожное слово может навредить очень многим. И прежде всего тебе самому. Я не пугаю, просто предупреждаю. А твое сообщение я приму к сведению. Но только если ты больше никому ничего не расскажешь. Обещаешь?

Разумеется! Он для меня такое сейчас сделал. В этот момент я готов был вообще за него умереть.

– Конечно, обещаю, – сказал я твердо.

– Ну, вот и хорошо. – Он не улыбнулся, как всегда, на прощание, а только прикрыл на мгновение глаза. – Теперь ступай и позвони своей жене.

– Иду. – Я встал со стула. И через минуту уже забыл об этом чертовом разговоре в туалете. Я бросился к телефону. Больше всего на свете меня интересовал мой сын. Я еще не знал, что все события уже завязываются в тугой узел. Все наши судьбы и даже жизни.

Когда приехала милиция, Резо уже был готов давать показания. Переодевшись, он не стал касаться убитого напарника, чтобы не спутать картину событий и чтобы следователи зафиксировали все, как оно было. Несколько раз посмотрев в «глазок», он убедился, что на лестничной клетке, кроме сотрудников милиции, находятся и соседи. И лишь после этого открыл дверь.

Его грубо толкнули, побежали к окну. Один из милиционеров открыл окно, осмотрел его, словно на нем могли остаться следы. Другой утвердительно кивнул и, обращаясь к вошедшему человеку в штатском, сказал:

– Она выбросилась из этого окна.

– Опросите соседей, – строго сказал человек в штатском, проходя в гостиную. На Резо он не обращал никакого внимания. Следователю было лет сорок. Невысокого роста, с резкими, словно вдавленными в череп чертами лица, он казался человеком, побывавшим в лапах у медведя – смятый подбородок, казалось, жевали, прежде чем натянуть ему на лицо, грубый, несимметричный нос свернут набок. «Бывший боксер», – подумал Резо. «Боксер» оказался сотрудником прокуратуры Кимелевым, который приехал на место убийства. Кимелев еще не знал, что тут произошло не одно убийство, а два. Но пока этого не знал никто.

– Всех любопытных удалите, – сказал еще один прибывший сотрудник в штатском, появившись на пороге. – Нечего глазеть, не цирк.

Этот человек был явно старше, выше ростом, грузноватый, с густыми седыми волосами. Обращали на себя внимание его уши – большие, словно специально скатанные в длинные тонкие листы, а затем прикрепленные к голове.

Подполковник милиции уже успел внизу осмотреть погибшую. Случай произошел на его территории, он был начальником уголовного розыска и теперь ждал прибытия неизвестно куда подевавшегося начальника отделения. За ним уже срочно послали. В воскресный день найти всех нужных людей достаточно проблематично. Подполковник Демидов работал в уголовном розыске около двадцати лет и знал, что неприятности всегда случаются не вовремя.

Резо услышал, как один из сотрудников, докладывая ушастому, назвал его подполковником, и решил, что он здесь самый главный.

У всей группы было испорченное настроение, словно убитая должна была подождать до понедельника, чтобы выпрыгнуть с балкона, а она сотворила все это в их дежурство.

– Документы у нее с собой были? – спросил Кимелев. Он был старшим помощником прокуратуры, по существующим законам такие дела сразу брала под свой надзор прокуратура.

– Нет, – ответил один из офицеров, – она выбросилась без сумочки.

– Вы ее знали? – спросил Кимелев, обращаясь к Резо.

Тот кивнул головой. Потом, тяжело вздохнув, тихо сказал:

– Я все видел.

– Ну да, понятно. Сама выбросилась из окна, – желчно прокомментировал Кимелев. – У вас есть документы?

– Есть. – Резо пошел за паспортом. Он лежал у него в столе, в кабинете. Достав паспорт, он вернулся к сотруднику прокуратуры, протягивая документы.

– Резо Гочиашвили, – прочел Кимелев, – у вас московская прописка. Недавно получили?

– Давно. Я учился в Москве, в МГИМО, а потом работал в МИДе.

– А сейчас где работаете?

– Бизнесом занимаюсь. Президент туристической фирмы.

– Президент, значит, – кивнул Кимелев, потом показал на окно. – Кто она вам была? Жена?

– Нет. Знакомая.

– Знакомая, – глумливым голосом повторил за Резо Кимелев. Он ходил по гостиной, заложив руки за спину. – И ваша знакомая просто так решила прийти именно к вам в воскресенье и выброситься из окна.

– Нет, – быстро ответил Резо, – ее убить хотели. Четверо или пятеро мужчин. Они ворвались сюда и хотели ее убить. Вот тогда она побежала к окну.

– Так четверо или пятеро?

– Не знаю. Я не знаю, сколько их точно было. Я только слышал их голоса и ее крики. А потом она выбросилась.

– А вы где в это время были?

Резо молчал.

– Где вы были? – спросил Демидов, явно заинтересовавшись разговором. Он стоял в стороне, не вмешиваясь в их беседу.

– Я прятался в спальне, – выдавил Резо, – они пришли меня убить. Сначала друга моего убили, а потом ее хотели...

Он не договорил.

– Какого друга? – спросил Кимелев.

– Он в спальне лежит, – Резо показал на спальню.

Демидов взглянул на Кимелева, и они бросились в спальню.

– Зиновьев! – закричал Демидов, подзывая одного из офицеров. – Быстрее экспертов сюда. Скажи – еще один труп есть. С огнестрельными ранениями.

Кимелев, присев на корточки, разглядывал убитого. Он заметил характерное пулевое ранение на голове. Так обычно добивают жертву профессионалы – делают для верности контрольный выстрел. Он указал на рану Демидову, и тот согласно кивнул, поняв все, о чем хотел сказать его коллега из прокуратуры.

– Нужно объединять оба дела в одно, – Кимелев показал на убитого, поднимаясь с корточек. На пороге стоял Резо. Он упрямо не смотрел в сторону убитого друга.

– Кто его убил? – спросил Демидов, все еще разглядывая убитого.

– Я же говорю, что сюда ворвались убийцы. Я был в шкафу, вон там, в маленькой комнате, где у жены гардероб. Там есть потайной шкаф, я его недавно сделал. Я там прятался, а в это время Никита, это мой напарник по фирме, пошел и открыл дверь. Они его убили прямо в холле. У дверей. А потом на простыне сюда принесли и бросили.

– И вы все время сидели в шкафу? – брезгливо спросил Кимелев.

– Да, сидел, – тяжело вздохнул Резо, – стыдно признаться, но я очень испугался.

• Предыдущая
• 8/69
• Следующая