Назад в СССР: 1985 Книга 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 17

Также, я заметил, что после приключений в Припяти, отношение со стороны некоторых преподавателей и офицеров ко мне стало немного другим. Меня неоднократно выделяли, хвалили за неординарность поведения и даже ставили в пример.

Дни были настолько насыщенными, что свободного времени практически не было. Мы выматывались как полковые лошади. Случалось даже, что некоторые падали без сил на кровать.

Так прошло почти две недели. Горчаков, вопреки ожиданиям, вернулся в строй уже на девятый день и с ходу влился в тяжелый процесс обучения.

Капитана Гнездова по-прежнему не было на службе и это волновало меня все больше и больше. Однажды вечером, теряясь в догадках, я прямо из строя поинтересовался о судьбе командира «Барьера».

— Товарищ, старший лейтенант, а почему мы уже больше четырнадцати дней не видели капитана Гнездова? Его что, перевели куда-то? С ним вообще все в порядке?

— Нет, никуда его не переводили! — слегка напрягся Озеров, словно решая, сообщать нам известную ему информацию или нет. — У него вынужденный отпуск. По семейным обстоятельствам.

— Кто-то из родных умер? — поинтересовался я.

Остальные затаили дыхание.

— Наоборот, Савельев! — улыбнулся Корнеев. — У него сын родился!

Информация меня поразила. Все это время я наивно полагал, что у него уже есть сын и ему сейчас примерно от трех до пяти лет. Думал, что может как-то удастся с ним выйти на контакт, может даже побеседовать. Понять мальчишку. Ведь не просто же так он продался и стал тем, кем стал? Чаще всего, все упирается в деньги... Но офицер ФСБ, воспитанный в правильной советской семье, внезапно предавший свою страну, принявший решение играть на два фронта... Да это даже в голове укладывалось с трудом. Но факт оставался фактом. Если бы не сын командира, я был бы жив.

И теперь получалось, что раз пацан только родился, никакого контакта с ним не получится еще несколько лет точно. Возможно, это и не потребуется вовсе, ведь если мне удастся предотвратить аварию на ЧАЭС, история во многом изменится. И семья капитана Гнездова, из восьмидесятых, может пойти совершенно по другому пути. Сын не вырастет предателем своей страны, не совершит неправильных поступков, не пристрелит меня в две тысячи двадцатом году...

Сослуживцы, услышав новость, радостно загалдели.

— О-у! Круто!

— А мы и не в курсе! — воскликнул Денисов. — Надо же поздравить командира с таким знаменательным событием.

— Вот послезавтра и поздравите, — заверил Корнеев, глядя на часы. — Еще вопросы есть или перейдем к нашим служебным делам?

Выждав паузу, он продолжил.

— Значит так, малая часть обучающего курса уже пройдена. И поэтому сообщаю вам, что завтра мы в составе подразделения выезжаем на атомную электростанцию. Там для вас проведут несколько учебных занятий, подробно расскажут, в каких зонах вы будете нести службу, а в какие вход категорически запрещен.

— А что, разве там есть такие места? — удивленно спросил Фетисов.

— Разумеется, — не выдержал я. — Уж в реакторном зале нам точно нечего делать.

— Молодец, Савельев. Соображаешь, — похвалил Корнеев. — Атомная электростанция это очень сложный комплекс взаимосвязанных между собой объектов.

— А где же мы будем нести службу? На проходной, что ли?

— Вот после мне и расскажете. А сейчас, марш на ужин.

После сытного ужина, было вечернее построение, затем прогулка.

По территории «Чернобыля-2» пополз слух, что в ближайшие дни «Дугу-1» собираются принимать на боевое дежурство. И хотя модернизация еще не была завершена, а государственная приемка планировалась на май 1986 года, работы все равно шли полным ходом.

После прогулки я некоторое время еще стоял на плацу и рассматривал величественные антенны в лучах заходящего солнца. Зрелище было поистине завораживающее, на него можно долго смотреть не отрываясь.

— На что ты там смотришь? — ко мне подошел Горчаков. — На антенны, что ли?

— Ну да. Посмотри, как красиво, — пробормотал я. — Ты в курсе, для чего их вообще построили?

— Конечно, — кивнул Артем. — У меня двоюродный дядя работает в каком-то секретном конструкторском бюро, где проектировались элементы для таких радиолокационных станций. Но я его видел только пару раз за всю жизнь. Да и не интересовался никогда этим вопросом. А почему ты спрашиваешь?

— Знаешь, почему вообще решили создать подразделение «Барьер»?

— Ну да, нам же не раз уже объясняли. Чтобы снизить диверсионную деятельность на советских атомных электростанциях и приравненным к ним ядерных объектах.

— Не только, — произнес я.

— Поясни. — Артем посмотрел на меня с некоторым удивлением.

— Как ты думаешь, почему АЭС размещается недалеко от этой радиолокационной станции?

— Ну, тут все просто. Для антенн и ретрансляторов нужен мощный источник питания. Там наверняка серьезное энергопотребление. Леха, не пойму, к чему ты клонишь?

— А к тому, что сами антенны надежно защищены. Тут противоракетная оборона, и военные аэродромы рядом. А как вывести объект из строя, не взрывая его?

— Отключить подачу электричества? — поднял бровь Горчаков.

— Именно. КГБ не просто так создало наше подразделение, цели куда глобальнее.

— Надо же, я даже не подумал об этом. Гениально. Если АЭС прекратит подачу электроэнергии, «Дуга» не сможет работать.

— Вот именно. А эта «ЗГРЛС» часть противоракетного щита СССР, — закончил я.

По лицу Артема было видно, что он крайне удивлен.

— Надо же, я и не думал, что все так серьезно, — пробормотал он, глядя на антенны. — Тогда понятно, зачем такая секретность. Но тебе не кажется, что наши семь человек погоды не сделают? Как бы хорошо нас не обучали, это всего семь человек.

— Согласен. Вряд ли мы сможем серьезно повлиять на обстановку в целом. Но мы лишь первые, а после нас будут и другие. Десятки, а может и сотни.

— Ты прав. Но это только в том случае, если программа себя оправдает и наша работа действительно будет эффективной.

Некоторое время мы молчали. Каждый думал о своем.

Конечно, это смелое решение полковника Андрея заслуживает большого уважения. Это ж насколько нужно быть проницательным человеком, чтобы все это не только понимать, но и грамотно втолковывать другим? Создание «Барьера» само по себе непростое решение, а уж его внедрение на ядерные объекты страны еще более сложный момент.

Еще я думал над тем, что возможно мое нахождение в этом времени определенно принесло некоторые плоды. Не напрямую, косвенно. Но все-таки. Ведь именно тот разговор по «душам» с чекистом возможно и стал допингом для того, чтобы верное решение все-таки было принято.

Интересен другой момент — ранее, еще до своей смерти в двадцатом году, я почему-то никогда не слышал о существовании в Советском Союзе особого подразделения «Барьер». Я в этом уверен.

Ну и еще напрашивался вполне себе закономерный вопрос, а будет ли эффективным наше подразделение?

Время покажет. Жаль только, что его осталось мало...

Эта ночь прошла довольно бурно.

Сначала командование военного городка инициировало ночной подъем всего личного состава по тревоге — в общем-то, рядовое событие в жизни каждого военнослужащего. Нас это тоже коснулось, несмотря на то, что учебный центр напрямую подчинялся КГБ СССР.

В два часа ночи завыла сирена воздушной тревоги. Вспыхнули мощные прожектора, их лучи устремились в небо. Несмотря на то, что самих средств ПВО в «Чернобыле-2» не было, в близлежащих районах их хватало. Тот же ЗРК С-75 «Волхов», например. Интересно, чем закончилась та история с похищением «УАЗа» подполковника Кошкина? Наверняка провели разбирательство, по окончании которого отцу Юльки прилетел какой-нибудь выговор.

У нас задача была простая — получить оружие и боеприпасы, аптечки, комплекты химзащиты и радиопротекторы. Последние, кстати, еще ни разу толком не пригодились. По крайней мере, так сказал Озеров. Но я-то знал, что в Союзе аварии на ядерных объектах уже случались и йодсодержащие препараты входили в перечень медикаментов, употребляемых в подобных случаях. Стабильный йод не дает поглощать щитовидной железе радиоактивный йод, тем самым защищая ее от радиационного поражения. А давно известно, что именно «щитовидка» — орган, который страдает в первую очередь.