Месть под расчет - Джордж Элизабет - Страница 22

• Предыдущая
• 22/88
• Следующая

Единственным преимуществом почетных гостей было стремительное продвижение к вожделенным напиткам. Толпа, которая несколько мгновений назад была поглощена шекспировской драмой, теперь единодушно уступала дорогу Линли, образуя посередине довольно широкий коридор.

Помимо Линли и его друзей таким же преимуществом пользовался высокий мужчина средних лет, которому удалось обогнать лорда Ашертона. Он обернулся, держа в руках поднос с пивом, и подал его Линли.

– Бери, Томми, – сказал он.

Томми недоверчиво смотрел на Родерика Тренэр-роу и поднос, понимая, чего тот добивается – прилюдной встречи и показного дружелюбия с обеих сторон. Как всегда, Тренэр-роу удалось мастерски выбрать удобный момент.

– Родерик, не знаю, как вас благодарить, – отозвался Томми.

Тренэр-роу улыбнулся:

– Мое место ближе к пиву.

– Вот уж не думал, что вас привлечет Шекспир.

– Вы хотели сказать, что-нибудь, кроме «Гамлета»?

Проговорив это столь же доброжелательно, сколь и Линли, Тренэр-роу перевел свое внимание на гостей Томаса, давая понять, что ждет представления. Линли ничего другого не оставалось, и он отлично справился со своей ролью, ничем не выдав нерасположения к мистеру Тренэр-роу.

Поправив очки в золотой оправе, Тренэр-роу сказал:

– Увы, миссис Суини поймала меня в автобусе, когда я ехал из Пензанса, и, прежде чем я успел оглянуться, у меня в руках уже был билет на сегодняшний спектакль. Я дал слово, что приду. Однако мне повезло. Поскольку я сижу рядом с киоском, то, как только станет скучно, я выпью шесть-семь кружек, и мне обязательно полегчает.

– Вот бы и нам так, – сказала леди Хелен.

– С каждым годом зрители все больше набираются опыта, – продолжал Тренэр-роу. – Полагаю, на будущий год все будут стремиться заполучить билеты в последний ряд. Постепенно в первых рядах никого не останется, и миссис Суини придется играть в киоске.

Все, кроме Линли, засмеялись. А он как будто рассердился из-за того, что остальные с такой легкостью попались на удочку Тренэр-роу, и стал внимательно вглядываться в него, словно пытаясь отыскать в его внешности источник шарма. Как всегда, Линли обращал внимание на детали. В пышной каштановой шевелюре Тренэр-роу уже появились серебряные нити, признак наступающей старости; полотняный ношеный, но хорошо пошитый костюм отлично сидел на нем и был безупречно чист; линия подбородка пока еще оставалась чистой и твердой, хотя ему уже было под пятьдесят; смеялся он задорно и естественно; паутинка морщин окружала темные глаза, которые все мгновенно подмечали и понимали.

Линли словно каталогизировал детали, не пытаясь создать систему и лишь учитывая мимолетные впечатления. Обойтись без этого у него не получалось, во всяком случае, когда Тренэр-роу был так близко.

– Вижу, Нэнси Кэмбри приходится подрабатывать в «Якоре и розе», помимо всего другого, – сказал Линли, обращаясь к Тренэр-роу.

Тот обернулся к киоску:

– Похоже. Странно, зачем ей это надо, когда у нее ребенок, да и все остальное. Нелегко ведь.

– Наверно, пытается свести концы с концами, а вы как думаете? – Линли отпил пива, которое было слишком теплым на его вкус, отчего он предпочел бы вылить его под ближнюю пальму. Однако Тренэр-роу мог бы истолковать его жест как враждебный, и Линли продолжал делать маленькие глотки. – Послушайте, Родерик, – неожиданно заявил он, – я обещал Нэнси уладить вопрос с долгом, сколько бы там ни было.

– С долгом? – переспросил Тренэр-роу.

– Не могу позволить Нэнси побираться. Сейчас им не по карману платить за дом больше, чем…

– За дом?

Линли разозлился на Тренэр-роу из-за его вопросов, тот словно размахивал перед его носом красной тряпкой.

– Она боится, что потеряет Галл-коттедж, и я сказал, что улажу это с вами. Вот и улаживаю.

– Ах, коттедж. Понимаю. – Тренэр-роу поднял кружку и внимательно посмотрел на Линли поверх нее. Потом, словно повинуясь рефлексу, обернулся к киоску. – Нэнси нечего беспокоиться из-за дома. Мы с Миком договоримся. И ей не надо было просить у вас денег.

На него похоже, подумал Линли. Какое благородство. Какая дальновидность. Он знает, что делает. Весь разговор напоминает фехтование, как всегда уже в течение многих лет: сплошные двусмысленности и недомолвки.

– Я обещал позаботиться и позабочусь, – попытался Линли переменить тон, если не смысл их пикировки. – Вам совершенно не надо…

– Беспокоиться? – Тренэр-роу пристально поглядел на Линли и улыбнулся, прежде чем допить свою кружку. – Вы очень добры. Прошу прощения, я, кажется, злоупотребил вашим вниманием. Здесь есть и другие, которым наверняка хочется быть представленными вам.

Он кивнул и удалился, а Линли смотрел ему вслед, узнавая безошибочное умение Тренэр-роу выбрать правильный момент. Вот и теперь тоже. Линли чувствовал себя как неотесанная деревенщина. Словно ему опять было семнадцать лет. В присутствии Тренэр-роу ему всегда было семнадцать.

Леди Хелен произнесла слова, которые у всех были на устах после ухода Тренэр-роу:

– Господи, вот это человек! Томми, ты сказал, что он врач? Все женщины в этой деревне наверняка мечтают каждый день ложиться под его скальпель.

– Он не тот врач, – автоматически отозвался Линли и вылил остатки пива под пальму, на сухую землю. – Он занимается в Пензансе медицинскими исследованиями.

Именно поэтому доктор в первый раз явился в Ховенстоу. Тогда ему было тридцать, и его пригласили к умиравшему графу, у которого не было надежды на выздоровление. С обычной для него прямотой он сказал, что ничего не может предложить, кроме химиотерапии. Никаких других таблеток нет, что бы они ни читали и как бы ни хотели верить в лучшее. Тело умирает, потому что не в состоянии остановить продуцирование клеток, а ученые слишком мало знают, хотя работают и ищут, но пройдут еще годы и годы, десятилетия… Он говорил, как бы прося прощения – редкое понимание и сочувствие.

Граф же мучился, терял силы. Потом умер. Его похоронили и оплакали. Все были в трауре, кроме Родерика Тренэр-роу.

Нэнси Кэмбри убрала последние кружки в коробку, чтобы их отнесли обратно в «Якорь и розу». Силы оставили ее. Чтобы начать продажу пива вовремя, ей пришлось забыть об обеде, так что у нее вдобавок кружилась голова от голода. Закрыв коробки, она с облегчением вздохнула – на сегодня все.

Рядом ее хозяйка – грозная миссис Свонн – с обычной дотошностью пересчитывала выручку. Беззвучно шевеля губами, она считала купюры и монеты, записывая цифры в свой красный гроссбух, и довольно кивала головой. Киоск оправдал себя.

– Я ухожу, – с запинкой проговорила Нэнси. Она никогда не знала, чего ждать от миссис Свонн, которая не умела управлять своими настроениями. Ни один бармен не задерживался у нее дольше чем на семь месяцев. Нэнси как будто собиралась стать первой. Деньги, деньги, мысленно говорила она себе, когда миссис Свонн впадала в очередную истерику. Ты ничего не слышишь, пока тебе платят.

– Прекрасно, Нэнси, – пробурчала миссис Свонн, махнув рукой. – Пока.

– Прошу прощения за телефон.

Миссис Свонн фыркнула и обломком карандаша почесала в волосах.

– Звони своему отцу в свободное время, девочка. А не в рабочее.

– Да. Хорошо. Я запомню. – Умиротворение было обоюдным. Нэнси крепко держалась за дверь, стараясь умилостивить миссис Свонн, но при этом не выдать своих истинных чувств. – Я быстро учусь, миссис Свонн. Вы увидите. Никому еще не приходилось повторять мне одно и то же дважды.

Миссис Свонн вскинула на нее свои крысиные глазки, загоревшиеся огнем:

– И у своего муженька тоже быстро учишься? Всему учишься, полагаю? Правильно?

Хотя на площадке еще не погасили огни, там оставались лишь Линли со своими гостями и актеры-любители. Нэнси не сводила с них взгляда. Пока Сент-Джеймс и леди Хелен ждали среди свободных кресел, Линли вместе с актерами позировал для своей невесты. Вспышка освещала одно довольное лицо за другим. Линли все переносил с обычной любезностью. Он беседовал с ректором и его женой, смеялся веселым репликам леди Хелен Клайд.

• Предыдущая
• 22/88
• Следующая