Так умирают короли (СИ) - Блейк Анна - Страница 7

Шарлотта смотрела на короля искоса. Так, чтобы никто в мире, ни человек, ни бог не смог бы увидеть этого взгляда, заметить его глубины и томления. Чтобы никто не мог осудить ее за низкие мысли и надежды. Чтобы никто не мог сказать, что на ней печать порока, что она колдунья с зелеными глазами, чье место на костре, но никак не в одной зале со всемогущим королем. Она сидела достаточно далеко от него. Их разделяли люди, столы, прислуга. Но порой Шарлотте казалось, что Филипп рядом. Ее сердце замерло в тот момент, когда он появился в зале, блистательный и прекрасный - и до сих пор румянец не сошел с белых щек, придавая ее лицу особенную прелесть.

Ей позволили быть на пиру, и она страшно волновалась. Отец представил ее барону де Ролье, недавно овдовевшему, но все еще полному сил и молодости. Но Шарлотта не смогла одарить молодого мужчину должным вниманием. Она слушала его рассказы об охоте, краснела, кивала и каждую свободную минутку использовала для того, чтобы посмотреть на короля.

Филипп был удивительно красив. Статен и благороден, как и подобает августейшей особе. Она знала, у него с королевой много детей. Он не был замечен в противоестественных связях. Он держал страну в железном кулаке и приблизил к себе людей низших сословий. Все, что Шарлотта знала о нем, восхищало и раньше, а сейчас сложилось в идеальный витраж.

- Барон, почему вы столь долго прятали от нас такой цветок? – чуть сипловатый голос де Ролье привлек ее внимание и заставил обернуться на отца.

Она уже не могла видеть, что темный, цепкий взгляд Филиппа остановился на ней. На бароне де Маре, а потом снова на ней. В глубине его глаз промелькнула скупая улыбка. Не могла Шарлотта видеть и серебристого взгляда Сет, скрывающейся в тени. Вездесущей Сет, знающей своего короля лучше его самого и безошибочно определяющей, что ему нужно в тот или иной момент.

- Вы же знаете наше положение, барон. Его величество позволил вернуться ко двору только сейчас.

- Вовремя.

- Шарлотта, почему вы молчите? – Отец посмотрел на дочь.

- Простите, батюшка, барон. Я впервые в королевском обществе. И не знаю, о чем говорить.

- Она скромна и прекрасна.

- Как и ее мать.

- Сочувствую вашей утрате.

Повисла неловкая пауза. Де Ролье и де Маре смотрели друг на друга, понимая, что вероятность объединения в одну семью слишком велика. Шарлотта – уже почти взрослая женщина, чистая и прекрасная, несмотря на скромное состояние своего отца – весьма перспективная партия. Взгляд де Ролье скользнул по ее профилю, спустился к декольте – ему нравилось думать о том, что можно стать первым и единственным господином этой маленькой женщины.

- Вы знакомы с королем? – внезапно спросила Шарлотта, разрушив очарование.

Мужчины посмотрели на нее неодобрительно.

- Каждый, находящийся в этой зале, знаком с королем.

- Кроме меня…

- Ваше время еще не пришло. Король занят. Чуть позже я представлю вас.

Старый барон вглядывался в лицо дочери, пытаясь понять, о чем она думает. Потом поднял глаза и увидел, что Филипп IV смотрит прямо на него. Король не изменил своей позы. Он слушал, что ему говорили, но не реагировал. По глазам барон понял – время пришло. Если он не представит дочь сейчас, как того требовал свет, у него не будет возможности сделать это еще раз. Барон встал. Филипп следил за ним спокойными холодными глазами. В подтверждение догадки появился королевский слуга.

Он поклонился гостям и сообщил, что король ждет.

- Простите, барон, - проговорил де Маре. - Я должен представить Шарлотту, а потом вернусь к вам.

- О, де Маре, я буду ждать с нетерпением. Ваша дочь обворожительна. И это такая редкость – иметь возможность поговорить со столь чистой особой при дворе.

Старый барон посмотрел на собеседника, пытаясь понять, что он хочет сказать на самом деле. Де Ролье - отличная партия. Не особо богат, но знатен. Еще молод – ему не исполнилось и тридцати. И уже вдовец. У него не было наследников, значит, нужна жена. И возраст Шарлотты не имеет значения, если она чиста. А она чиста. Осталось решить, как донести до него мысль, что лучше партии ему не найти.

Путь до трона показался девушке бесконечным. Она почти не держалась на ногах, когда он наконец подошел к концу. Филипп не сразу отреагировал на их появление. Шарлотта с отчаянно бьющимся сердцем присела в глубоком реверансе, ее отец замер, склонившись почти до земли.

- Ваше величество, - проговорил он, когда было позволено выпрямиться. – Нижайше благодарю вас за милость, оказанную моей семье. И с гордостью и смирением представляю вашему величеству мою дочь. Мадемуазель Шарлотта де Маре.

Филипп выпрямился и посмотрел на нее. Шарлотта подняла голову. Их взгляды снова встретились. Ей должно было отвести глаза, но девушка не могла найти в себе сил это сделать. Вблизи стало понятно, что глаза у короля не совсем черные, но темно-синие. И волосы оттеняют строгое лицо, спускаясь до подбородка мягкими волнами. На голове корона. Во взгляде - мрачное осознание собственной власти, силы, и еле различимый интерес к происходящему. Вблизи его красота казалась сокрушительной и слишком холодной. А в свете факелов глаза отдавали красным.

- Шарлотта де Маре, - низкий голос короля заставил ее затаить дыхание и наконец опустить глаза. – Мы рады видеть вас при дворе.

- Благодарю, ваше величество.

- Вам не стоит терять время, барон. Ваша дочь прекрасна.

- Благодарю за доброту, ваше величество.

- Вы уже разговаривали с де Ролье, барон? – Король наклонил голову и посмотрел вдаль, отыскивая глазами недавнего собеседника. Он прекрасно знал, что они разговаривали. И знал, к чему это приведет. Такой прямой вопрос не вписывался в рамки этикета – Шарлотта слышала, что отец перестал дышать, взволнованный настолько прямолинейным участием короля в жизни подданных.

Девушка понимала, что в эти мгновения решается ее судьба.

- Да, ваше величество, - стушевался де Маре.

- Хорошо. Надеюсь, мадемуазель будет покорна воле своего отца и своего короля.

- Как пожелаете, ваше величество.

***

Ночь с 30 апреля на 1 мая 1315

Монфокон, Париж

Доменик

Доменик стоял у ворот Монфокона, борясь с очередным жестоким приступом боли. Запах чужой крови преследовал его. Красный туман ярости уже испарялся, уступая место знакомой пустоте. Образ Шарлотты, воспоминание о первой встрече на охоте, предстало перед внутренним взором в миг совершенного наслаждения убийством. Этот образ был столь чист и ярок, что вампира выбило из состояния эйфории и безжалостно швырнуло в действительность. Его последняя любовь, его слабая надежда на счастье – Юлиан забрал и ее.

- Я знал, что найду тебя здесь.

Создатель стоял в нескольких шагах, недобро щурясь.

- Я должен был проститься со старым другом.

- И поискать следы любимой женщины. Ты не заслужил ни того, ни другого.

Доменик рухнул на колени, скованный волей существа, многократно превосходившего его силой.

- Но это хорошо, что ты ее помнишь. А сына помнишь? Ему уготована интересная судьба.

- Он не сможет оказать влияния на политику, - прохрипел Доменик, хватаясь рукой за горло. – Оставь его в покое.

Юлиан разжал кулак, отпуская его. Тот распластался на ступенях, осторожно пытаясь дышать. Вампир наклонился к нему.

- Политика, мой друг? Меня интересуешь ты.

Глава третья. Темная жизнь

Доменик

Нельская башня, Париж

2 января 1315 года

- Темный мир существует практически столько же, сколько и привычный тебе. Но он скрыт от людей, - Юлиан сидел на ковре, прислонившись спиной к стене. Новообращенный вампир, которому дали имя Доминик, и которой воспротивился воле создателя, окрестив себя Домеником, лежал рядом, прижав колени к груди и борясь одновременно с болью и тошнотой. – Как существуют расы, как существует социальное расслоение – так и в темном мире ты увидишь большое количество разнообразных существ. Это усмешка в лицо вашему Богу, проклятый король. Вампиры, которые любят и пьют кровь, вампиры, которые не выносят запаха крови. Вампиры, которые не боятся солнца и те, кто мгновенно распадается в серебряную пыль, стоит только светилу застать их в пути. Эльфы, темные и светлые, воины и мудрецы. Вы убиваете за ворожбу, потому что боитесь неизвестного. Мы восхищаемся теми, кто освоил магию.