Эксмур (СИ) - Верх Лика - Страница 49

Затянулся. Снова. И еще. Подмечая, как неприятные ощущения приглушаются. Уходят.

Повторил вопрос.

— Что приснилось?

Краем глаза увидел, как она крепко обняла колени. Пальцы теребили край одеяла.

— Кошмар, — глухой потерянный голос вынудил затянуться глубже. — Каждый раз один и тот же. Я убегаю по темной улице, меня догоняют и… вот.

На мгновение развела руками, показывая, что имеет в виду свою реакцию.

— Долго бегаешь?

— Как попала сюда — постоянно.

Достал новую сигарету.

И в чем здесь кроется катализатор кошмаров? Ему сложно понять, он ведь их не видел. Не был там. Расспрашивать у нее детали, значит не дать успокоиться. Не сможет уснуть, будет переживать сильнее.

Неприятный —для нее— разговор лучше отложить до утра. Как и вопрос с ее барьером, норовящим слететь.

У него дохуя своих проблем, но думает почему-то о ее.

Выдохнул дым, наблюдая за его слиянием с пространством.

— Мэлл…

Повернулся, затягиваясь. Джульет смотрела на кровать перед собой, с лицом человека, которого загнали в угол.

— Мне страшно навсегда остаться… такой. Дерганой, нервной, боящейся всех вокруг. Наедине с идиотским кошмаром и нервным тиком. В будущем.

Усмехнулся последним словам.

Сдает, малышка.

— Ты не забила болт, движешься в правильном направлении.

Он улегся. Взгляд заскользил по голым плечам, спине, вниз, к завлекательной ямочке ягодиц. Почесал ладонь, затягиваясь. Мысленно и с удовольствием сминая упругое полушарие.

Осторожно коснулся спины, не спеша, как сапер на минном поле, добрался до талии. Чуть надавил, утягивая вниз. Она не сопротивлялась, и все же крайне неуверенно опустилась на подушку.

Слезы в голубых глазах высохли. Теперь в этом океане на волнах покачивался страх.

"Ты несколько часов назад наслаждалась моим членом, и опять этот гребаный страх".

Подтянул ее к себе ради воплощения своего желания — смять ее задницу.

Вздох въелся горячим дыханием в плечо.

— Ты слишком наглый.

— По какой шкале?

Она фыркнула.

Он телом чувствовал ее напряжение. Осознанно прижиматься к нему и при этом расслабиться у нее получалось плохо.

— По шкале Брэдфорда.

Затянулся, заканчивая сигарету. Легкий, даже нежный шлепок заставил ее приподняться с праведным возмущением во взгляде.

Невозмутимо выдохнул последнюю порцию дыма.

— По шкале Брэдфорда я наглеть еще не начинал.

"На ней вообще понятия "наглость" не существует".

— Верни мне ощущение твоей задницы в моей руке.

Ее губы приоткрылись, будто хотела что-то сказать, но слова не нашлись.

— Ты… — все же вылетело с нескрываемой растерянностью и смущением. — Мэлл!

"Как точно подмечено".

— "Сударыня, дай мне прикоснуться к твоей ягодице", — звучит лучше?

Скривилась, сжимая край одеяла на груди.

— Без этих… выражений, нельзя?

— Можно, — безразлично пожал плечами. — Но тебе не понравится.

— А от слов я прям в восторге! — эмоционально всплеснула свободной рукой, сидя рядом, подогнув под себя ноги.

Чтобы понять разницу, надо дать ее почувствовать.

Перехватил ее поперек, на мгновение оглушенный вскриком прямо в ухо. Потребовалась пара движений, чтобы уложить ее рядом так, как удобно ему, и завершить демонстрацию финальным аккордом в виде шлепка. Ощутимого.

— Ты… охренел, Брэдфорд?! — ладонь врезалась в грудь.

В глазах коктейль из бешеных эмоций.

— Так, малышка, по факту: я дал тебе возможность сравнить, — не утратил спокойствия в голосе.

Наоборот, ее выпад позабавил. Сама не знает, чего ей надо.

— Не сопи на меня, — усмехнулся, смотря на ее надутые губы.

Столькоживыхэмоций.

Подцепил ее подбородок. Не испугалась. Смотрела уверенно, прямо.

Прикоснулся к губам в мягком поцелуе. Лизнул нижнюю губу, наслаждаясь ее наполненностью, нежностью. Не встречая ни дрожи от страха, ни сопротивления.

Джульет разорвала поцелуй. Не отстранилась, решительно глядя в глаза.

— Никогда больше не верти мной как куклой. Я живая.

Живая.

Блять.

Могла стать живой куклой.

Представил —всего на миг— что вместо этой Джульет рядом с ним — Джульет-криспи. Реагирует только на прикосновения к телу, глаза будто затянуты матовой пленкой. Нет слез, нет радости.

Ничего.

Пустота.

— Мэлл? — теплая тонкая ладонь скользнула по щеке, возвращая в момент.

Грудь сдавило многотонным прессом. Это редко случалось, но всегда, когда рядом маячил надвигающийся пиздец.

Лег, утягивая ее за собой. Выпуская из поля зрения непонимание у нее во взгляде.

Закинул руку за изголовье, вытаскивая сигарету.

— Спи, — бросил глухо, закуривая.

Он едва ли заснет.

Когда из самых темных, отдаленных уголков начинают стягиваться непрошенные эмоции, которые гасил бесконечно-долгое время, не до сна.

Он какое-то время чувствовал озадаченный взгляд Джул, но не смотрел на нее. Скоро ощущение пропало, она расслабилась, погрузившись в сон. А Мэлл прислушивался к себе.

Определенно радовало отсутствие яростного напряжения, какое было в последний опасный момент приближающегося срыва. Теперь он чувствовал себя как обычно, за исключением неясного давления в груди.

Неизвестного.

То, чего прежде не случалось. И это заставило задуматься.

Так и не уснул, встречая рассвет, выдыхая дым в потолок. Закуривая снова и снова бесконечное количество раз.

Свет постепенно заполнял комнату. Джульет мирно спала, прижимаясь щекой к его груди. Пару раз захныкала во сне, но не проснулась. Один раз пробормотала что-то неразборчивое, перевернулась, неосознанно прижимаясь ближе.

Он практически не шевелился. Взгляд блуждал от потолка к ее лицу.

Дым. Потолок. Джульет.

Потолок. Дым. Окно.

Джульет. Дым.

Джульет.

Мэлл никогда не мыслил хаотично. Его мысли всегда пребывали в порядке. Соображал быстро, но взвешенно. Зная, какое слово последует. Предвидя ответы. Опережая события.

Это происходило само собой. Он сам воспитал в себе способность спокойно мыслить.

Вышколил, и всегда использовал.И сейчас мысль текла так же, а он просто за ней следовал.

Одна единственная, так или иначе задевающая многие грани, — эта девушка имеет значение.

Факт.

Он не собирался его отрицать. Как, впрочем, не собирался выдумывать чувства. Это не то. Хотя и признал, что может ошибаться.

Течение мысли в какой-то момент привело его к давней договоренности о браке с Эстель. Летом следующего года он должен на ней жениться — таков уговор. И прежде его это не беспокоило.

Ни радостно, ни печально. Просто — никак. Похуй.

Не думал, что что-то может измениться там, где изменениям места нет.

Естественно он не станет окольцовывать Джульет только потому что хочет ее. Но именно это заставило задуматься, что он способен кем-то увлечься.

Надолго ли? Неизвестно. Но в любом случае несовместимо с браком с Эстель. Он не конченный мудак и не считает измену нормой. Это хуевая политика: играть за две команды.

Совместима ли в принципе семейная жизнь с их бизнесом? Чем дольше в нем находишься, тем больше человеческого теряешь, это неизбежно.

Он помнил отца до вступления в Империю. Тот никогда не отличался особой теплотой, после смерти мамы замкнулся в себе, но сумел взять себя в руки. Внимания уделял ровно столько, чтобы поставить галочку в графе "примерный отец".

Хуй знает, возможно в нем всегда сидела циничная сволочная натура, и просто спала. Но, если сравнить, вполне сойдет для наглядного пособия: как меняется человек, создавая и торгуя криспи.

На свой счет Мэлл иллюзий не питал. Лучше других знает: в циничности он давно переплюнул Брэдфорда-старшего. В безразличии к чужим страданиям. Когда долгое время наблюдаешь несправедливость, она перестает иметь значение. Становится обыденностью. И эту его грань уже не изменить.