ЖЛ 8 (СИ) - Шелег Игорь (Дмитрий) Витальевич - Страница 14

Резцов фыркнул.

— А ты не смейся! — все так же серьезно произнес наставник, переведя взгляд на мага. — Напомнить, сколько парней мы потеряли, согласившись на договор с инквизиторами?!

Проследив, как поменялось выражение лица Юрия Владимировича, наставник продолжил:

— Да, я прекрасно понимаю, что уничтожение демонических захоронок и срыв плана по созданию Долгиновской пустоши были в наших интересах. Мы от этого очень много выиграли. Однако бороться с демонопоклонниками и инферналами — это обязанность церкви и служб безопасности государства. А вот долг рода Морозовых — становиться сильней и увеличивать влияние. Поэтому если нам вдруг будут мешать какие-то магнаты, пожелавшие вернуть свое барахло, то мы будем работать по ним так, как нам это самим удобно! Лишь из вежливости и для сохранения взаимовыгодной дружбы мы можем подсказать Агафодору о готовящейся акции, но ставить интересы церкви выше своих не надо. Поверьте, этого никто не оценит. Еще и на шею попробуют сесть.

За столом на некоторое время повисла тишина.

— Прав ты, Феофан, — согласился Юрий Владимирович. — Но не старайся быть большим циником, чем есть. Церкви ты лично все же пытаешься помогать. По крайней мере, в вопросах борьбы с демонопоклонниками. А что по поводу «благодарности», то тут ты тоже прав. Мне уже по приезде успели донести интересные новости. Одна из владелиц дома, в котором была захоронка, обвиняет род Морозовых в разрушении ее собственности и требует компенсации. Обещает обратиться в суд, если ее условия не будут выполнены.

— Как интересно стало жить, — произнес наставник, откидываясь назад. — Столько проблем, а мы только несколько часов как вернулись.

— Сегодня еще нужно разобраться с теми двумя гавриками, которые находятся в подвале, — тяжело вздохнув, произнес я. — Отдых опять откладывается…

Сразу после ужина мы с наставником отправились в проветренную и уже чистую камеру, где обнаружились приведенные в относительный порядок специалисты по проникновению. Мужчины дернулись при открытии двери, но, удостоверившись, что пришла не Светлана, тут же продолжили писать.

На ознакомление со всеми записями, в том числе на диктофоне, а также на допрос пленных пришлось потратить около пяти часов.

Наконец выйдя из ставшей душной камеры, я выдохнул.

— Интересная картина вырисовывается, — произнес Феофан. — Только жаловался, что проблем много, а их еще больше подвалило.

— Ага, — согласился с ним я. — Но предлагаю обсудить все завтра. Сегодня был тяжелый день, и нам не мешало бы отдохнуть. Голова гудит.

Оказавшись в коридоре, ведущем в мою комнату, я понял, что и сейчас не отдохну, ведь возле двери в спальню меня дожидалась одна из близняшек, на голые колени которой охранник старался не смотреть.

— Привет, Елизавета, — поздоровался я с архимагом и моей бывшей любовницей на одну ночь.

— Как ты меня узнал? — тут же спросила она. — Я старалась держать как можно более бесстрастное выражение лица.

— От Светланы словно идет определенный эмоциональный фон. Чувствуется, что она в любой момент готова тебя убить и залить все кровью. Ты же ощущаешься иначе, — ответил я и, осознав, что молодая женщина не собирается уходить, открыл дверь. — Проходи.

— Хм, — произнесла она, оглядываясь по сторонам, — а твоя комната не сильно отличается от моей.

— Давай к делу, — попросил я, любуясь стройными ногами, выглядывающими из короткого халата. — Чего ты хочешь?

— Хотела бы извиниться, — тут же развернулась женщина, — за тот случай в машине. Была неправа, да и вообще, молода и наивна.

— Это все? — уточнил я, приподняв бровь.

— Еще… — Елизавета сделала вид, что задумалась, и легкий, короткий халатик словно сам собой слетел на пол, явив мне красивое стройное тело в эротическом комплекте нижнего белья, который совсем ничего не скрывал, — хотела бы принести извинения по-другому.

Затвердевшие соски прямо сказали мне о том, что Елизавета действительно возбуждена, и в штанах сразу стало тесно.

«Вот тебе и искушение во время серьезных отношений», — подумал я, наблюдая за медленно приближающейся женщиной.

— Не стоит, — покачал головой я, — у меня есть невеста и я не собираюсь обманывать ее подобным образом.

— Вы даже не обручены! — воскликнула женщина. — Это еще не тот уровень отношений, и ты ей ничем не обязан! До свадьбы волен делать все что угодно и с кем угодно.

— Нет, — покачал я головой и не дал обнаженной соблазнительнице стать на колени, — мне так не кажется.

— Но ты же хочешь! — кивнула она вниз, заметив мое возбуждение, и многозначительно коснулась коленом моей ноги. — А я никому не скажу! Честно! Если не веришь, то можешь просто приказать и выполню все, что пожелаешь. Я полностью в твоей власти. Просто отдай приказ! И нерушимый обет не даст мне его саботировать.

«Она глупа, если считает, что я забуду попытку моего охмурения и то, что за ним последовало», — подумал я и твердо произнес:

— Еще раз повторяю — нет! Мне известно, что такое любовь и верность. Поэтому свои принципы я нарушать не буду.

— Уверен? — серьезно посмотрела мне в глаза Елизавета.

— Абсолютно! — кивнул я и, дождавшись, когда девушка выйдет из комнаты, закрыл за ней дверь.

«А теперь спать!» — с облегчением подумал я, желая плюхнуться на кровать, и в этот момент зазвонил телефон.

«Черт. Теперь мне нескоро удастся лечь спать», — я вздохнул и, нажав кнопку вызова, произнес: — Привет, моя хорошая.

На следующий день я встал около двенадцати часов дня и был весьма доволен этим обстоятельством. Меня порадовало, что наставник наконец стал исправляться и не погнал меня на тренировку спозаранку после сложных деньков, как это бывало ранее.

«Видимо, он тоже решил устроить себе перерыв, все же Феофан человек, а не машина, — подумал я с удовлетворением. — Или, может, все дело в том, что я стал достаточно силен и доказал это? Поэтому он теперь за меня более спокоен?!»

Приводя себя в порядок, я с удовольствием вспоминал длинный разговор с Марго, в конце которого я обрадовал девушку возможным приглашением на публичное подведение итогов прошедшей операции. Если это будет уместно, конечно же. Ведь формат мероприятия мне не был известен. Затем мои мысли перескочили на Елизавету, точнее, на великолепные формы, которые она вчера мне продемонстрировала.

«Интересно, чего она от меня все-таки хотела? Это была такая игра?! Наивная попытка влюбить меня в себя? Или действительно просто желание расслабиться и тряхнуть стариной? Не знаю. Но очень хорошо, что нам удалось принудить ее и других родственниц Феофана принести непреложный обет, — пронеслось в голове. — Иначе я бы перестал чувствовать себя в безопасности».

На выходе из комнаты я столкнулся с дожидающимся меня Потаниным.

— Что-то случилось? — тут же напрягся я.

— Ничего, что бы потребовало вашего немедленного вмешательства, — ответил управляющий.

— Чего же ты меня здесь караулишь? — удивился я. — И вообще, как давно тут стоишь?!

— Феофан Гаврилович сказал позвать вас к нему в подвал сразу, как проснетесь, — произнес Роман, сохраняя на лице бесстрастное выражение. — Подошел только что. Долго не ждал.

— И как же ты узнал, что я уже проснулся? Надеюсь, в моей комнате нет камер и других записывающих устройств? — уточнил я.

— Нет, Иван Егорович, но у меня, как и у любого хорошего управляющего, есть свои профессиональные секреты, — ответил Роман.

— Загорается какая-нибудь лампочка, когда я свет в туалете включаю? — предположил я и по лицу Потанина понял, что недалек от истины.

Может, там какой-то другой механизм, но принцип подобный.

— Ясно-понятно, — кивнул я и спросил: — На Феофана хоть не злишься? Все же ты управляющий торгового дома с множеством подчинённых, а он отправил тебя вместо простого посыльного.

— Я служу вам и роду Морозовых, так что выполню любой приказ, исходящий от начальника, — ответил Потанин, еще больше посерьезнев. — А Феофан Гаврилович к тому же тот человек, который рассмотрел мой потенциал и дал шанс проявить себя. Мы занимаемся решением серьезных вопросов, улучшаем экономическое положение рода, боремся с демонопоклонниками и хитроумными влиятельными противниками. Если честно, то я просто счастлив. Именно у вас на службе я понял, что такое жить по-настоящему. Поэтому, если советник рода считает, что я должен выполнить определенное указание, то я это сделаю.