Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона (СИ) - Лерой Анна "Hisuiiro" - Страница 16

Но оказалось, что на первом этаже, в соседнем с кабинетом маршала коридоре, была медчасть. Мое возмущение даже утихло, когда я сунулась вперед, а там — шкафы со склянками, койки, бежевые полотна и пациенты — человека четыре. Но, судя по довольным рожам последних, а кое-кто уже и задрых, ничего серьезного у них не было. Ха-ха, коси и забивай — межмировой армейский принцип.

— Ну наконец-то! — это вышел из соседнего помещения некто в такой же форме, как и у всех, но бежевого цвета. А я и не заметила, что палата проходная. За шкафами скрывались аж целых три двери, и пройти мне предлагали в ту, что посередине. Некто, предположительно местный эскулап, вид имел потрепанный жизнью — худой, печальный и с такими мешками под глазами, что туда, наверное, полгарнизона поместилось. А цвет кожи… Так и хотелось пощупать у этого индивида мужского пола — козлиная бородка прилагалась — пульс, а то вдруг он и не живой вовсе.

— Туда! — указал мне за спину врач и шатающейся походкой направился мимо меня. Выражение лица оставалось отсутствующим, а в воздухе ощутимо запахло спиртиком. То ли одеколон такой, то ли маршалу обрабатывал физические раны, то ли себе — душевные. Но я до сих пор не понимала, что здесь делаю!

А в соседней комнате — смеси смотрового кабинета и отдельной палаты — меня встретили злые, нет, злющие глаза.

— Ты что со мной сделала?! — рявкнул неожиданно сиплым голосом маршал и тут же шикарно так чихнул. Я аж подпрыгнула на месте от звука.

— Я — и с вами? Да меня вообще рядом не было! — я даже немного растерялась.

— Ты! Чем ты на меня воздействовала? Это какой-то яд? Ты понимаешь, что за отравление командира ты под трибунал пойдешь?! И никакой папа этого не изменит! А-апчхи! — и он разразился чередой оглушающих чихов.

— Какой яд? Вы вообще в своем уме?

— Тогда что это?! Это уже двадцатый раз, как я чихаю, — надвинулся он на меня с обвинением. — И холод… Откуда холод? Что за конструкт? Или это прием?..

— Да вы просто простудились! — рявкнула я, в голове наконец все встало на свои места. Отравила я его, как же!

— Я не могу простудиться! Я — маршал! — ошарашенно произнес он. И глаза такие круглые, как будто я и правда какую-то ересь сказала. Ну да, конечно, маршалы — не плачут, не болеют и не… В общем, они маршалы, а не слабаки какие-то. Особенно когда они подполковники. Да у него зачатки мании величия — или как это там называется в психиатрии.

— А что это, по-вашему? Вода была холодная? Да. После этого в полуголом состоянии по полю боя шатались? Шатались! Ветром еще небось хорошо так продуло…

— Меня не может продуть! Я же аэромант, — с гневным ужасом сказал он.

— Все когда-то бывает впервые, может, здоровье подкосилось, а может, возраст такой наступил, — я пожала плечами. — Но лично от себя могу посоветовать тепло одеться, выпить горячего чая и хорошенько отоспаться. И все пройдет. Я могу идти?

— Иди, но помни — трибунал!.. — рявкнул он и махнул рукой. Я не стала задерживаться, вдруг еще увидит, как я глаза закатила, и выпрыгнула за дверь. В спину мне летел оглушительный чих. Аж внутри все подпрыгнуло! Нет, такие звуки надо запретить на законодательном уровне, а то и заикой остаться недолго.

Местный врач на меня и вовсе внимания не обратил, он сладко спал среди пациентов. Ладно. С этим я разберусь потом, когда-то же и до медчасти мои руки дойдут. А пока все мои мысли снова обратились к кошке.

Я чуть ли не бегом вернулась в казармы — совсем бегом как-то несолидно было. Бегущий военный, как известно, в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. Большую часть огней уже потушили, все-таки уже наступило раннее утро, только на стенах все еще было освещение — а вдруг тень вовсе не тенью окажется. В казарме и вовсе топать пришлось тише, потому что народ уже спал, не все, кто-то тихо переговаривался между собой, но большинство. А Аттика сидела возле моей двери с песком в ведерке, мясом в свертке и еще какими-то находками.

И мне как-то ее жаль даже стало. Ай-яй-яй, Анна Игоревна, вторые сутки как стали лейтенантом в армейском гарнизоне, а уже дедовщину устраиваем! Аттика не должна вокруг меня сутками бегать, у нее график должен быть, а не так — мне захотелось в любое время дня и ночи, а она сделала. Это уже какое-то рабство. Сама завела кошку — сама за нее и отвечай. Или хотя бы используй подчиненных в отведенное для этого время.

Я сделала себе мысленный втык и осторожно разбудила Аттику.

— Да, лейтенант?! — попыталась она резко подскочить на ноги.

— Тихо, все хорошо, иди отдыхать, — похлопала я ее по плечу. — Раньше обеда тебя не жду. Ты молодец.

Аттика просияла как новенькая монетка на солнце и, отдав честь, утопала приводить себя в порядок, а потом, скорее всего, спать. А вот мне спать особо не хотелось — раз, и дело было — два.

Кошку удалось перехватить у двери, но в целом животное было мне радо — не шипело, не дергалось, когтями не полосовало. И чего все так пугали меня в том мире? Мол, от дивана останутся рожки да ножки. И все ботинки придется выбросить. И руки все поцарапанные будут. Вот мне попалась замечательная кошка!

Первым делом я рассыпала песок в какую-то лохань, которую притащила Аттика, и поставила у двери, рядом выставила плошки для еды и воды. Ну супер же! Все удобно и в одном месте! Правда, кошь как-то совершенно не заинтересовалась импровизированным лотком. Я вспомнила, что когда-то слышала от знакомых, поставила кошь в лоток и показала, как копать лапой. И она поняла! Лапой песок поворошила!

— Ты моя умница, — умилилась я. — Ты явно умнее всяких маршалов.

От еды кошь не отказалась, правда, мясо пришлось все же положить в плошку, а не с рук кормить. Первая же попытка вышла немного боком — мне чуть прокусили палец. Но ничего, пообещала я себе, все наладится.

— Так, а спать ты будешь…

Хотела взять ее с собой в кровать, но все же здравый смысл надо мной взял верх. Кошь-то немытая, мало ли, какие здесь болячки от грязных кошек могут быть. А медчасть я видела, там все спиртом протирают — и только. Возможно, только изнутри. Пришлось отложить на будущее сладкий сон с милой кошечкой под боком. Днем я собиралась все же посмотреть насчет тренировок и уже сама наладить отношения с поваром, чтобы моей Пыли самое вкусное приходило. Ей не так и много надо!..

А кошка тем временем так мило лежала на полу, что даже жаль стало, что смартфонов в этом мире нет, так бы сфотографировала. Но стоило мне протянуть к ней руки, как бочок изогнулся и Пыль откатилась колбаской в сторону. О как, не хочет, чтобы ее трогали после еды? Я, конечно, чуть расстроилась, но потом решила пойти на хитрость — сейчас притворюсь, что сплю, а кошка — как делают все кошки — придет ко мне в ноги спать.

Я улеглась обратно в кровать, хотя только пару часов назад как оттуда выскочила, и затихла. Сейчас-сейчас милая кошь запрыгнет…

— Ма-а-ау! Ма-а-а-ау! — я даже на кровати подпрыгнула. Голос у Пыли был красивый, высокий, но что-то громковатый.

— Пыль, тихо, пожалуйста, — попросила я.

— Мау-у! Ма-у-у-у! — не прекращалась трель с разными вариациями. Пришлось встать, взять ее на руки и немного почесать. Вряд ли она просилась наружу, все-таки она не сидела же возле двери, но все остальное у нее было же — вода и лоток.

— Ладно, возьму тебя с собой спать…

И я даже задремала, положив руку на мягкую теплую кошь, как та стала активно рыть себе путь из-под моей руки, причем куда-то под одеяло, а потом и вовсе выползла где-то у меня в ногах. Я улыбнулась: это же так мило, мы с Пылью всего-то час знакомы, а она уже привязалась ко мне. От приятных мыслей я потянулась и… что-то упало мне на ступни и вцепилось в них. Я подпрыгнула, ойкнула — а Пыль подрала задними лапами одеяло, разжала челюсти и бочком прыгнула в сторону от меня.

— Пыль! Ты же хорошая девочка! — выговаривала я, а сама завертелась по сторонам. В полумраке раздалось тыгыдым-тыгыдым из одного конца комнаты, потом тунц-тунц в другой конец, что-то зашуршало… Ага, поняла я, в лоточек кошка пошла. Заскрипело, заработали лапы, роя, — и во все стороны полетели кучки песка. Везде песок! Радиус разброса был такой, что не каждому ученику так мячик метнуть дано! Я, конечно, подскочила, а кошка уже шурхнула под кровать. На полу песок, в моей голове песок, на зубах тоже он.