Не боярское дело - 2 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 4

Это же сколько денег Империя теряет только на одной армии из-за недобросовестных поставщиков низкокачественной краски? Если я правильно понимаю — десятки миллионов рублей. По идее, тот же армейский грузовик должен быть окрашен раз и навсегда. Нет, если там аварии какие или ещё что-то — то Бога ради. Но, согласитесь, красить заново армейский грузовик, практически простоявший три года в гараже — это даже не перебор, а преступление.

Спрашивается, а с чего это я вдруг так взбеленился? Так с тракторов…

Я же для себя их собрался делать! И поэтому мне надо, чтобы всё соответствовало и работало на пользу — трактора пахали и не ржавели, а наш продукт выходил недорогим, но востребованным.

Ладно. Если что, то у меня появился секретариат. Отдельный. Для развития княжества.

Аю постаралась. Теперь двенадцать человек мои хотелки и всё остальное прочее распределяют, а ещё трое на приёме корреспонденции работают.

Да, было сложно. Каждого пришлось проверять. Ротация тоже имела место быть. Не все соответствовали должности. Короля играет свита, а мой секретариат — это даже нечто большее. Не просто свита, а они — моё официальное Я.

Объяснять не буду. Кто побывал в моей шкуре, тот поймёт, что объять необъятное крайне сложно. Оттого каждый работник секретариата — это моё щупальце. Как у того осьминога. И все они должны работать, иначе кранты придут моллюску. Пусть и не так показательно, как в природе, но и не менее жёстко. Я должен точно знать — кто и чем на моей земле дышит. И секретари мне в помощь.

Так что проект с лакокрасочным заводом я секретарю поручил. Есть у меня один, чуть шустрее других. Нет, не с ноля завод построить, а найти что-то подобное у нас и предложить хозяину развить его производство. И ведь он нашёл!

Надо сказать, мещанин Прокудин краски делал средней паршивости. Как он мне объяснил — пигменты тому причиной. Больно грубый помол у них, и даже то, что он их в бисерной мельнице дольше положенного крутит, не сильно помогает.

— Поставьте мельницу на воздухе. Заодно аэрофракционирование получите, — посоветовал я ему, и в ответ увидел удивлённый взгляд.

— Первый раз о таком слышу, — потрясённо ответил Прокудин, забыв от растерянности про всякое титулование.

— Нет там ничего сложного. На струю порошка подаётся воздух со сверхзвуковой скоростью. Пигмент ударяется о твёрдосплавное било, а затем попадает в циклон. Сначала отсеиваются крупные частицы, которые потом уйдут на повторный помол, а мелкие фракции поднимутся выше и уже там можно будет проводит дополнительное разделение. Деление можно выставить по микронам.

— Неужели сработает? Воздухом? Иной пигмент не всякая мельница со стальными шарами размолотит.

— Мы перемалываем на такой мельнице алмазную крошку, — улыбнулся я в ответ, — Правда и било в этом случае приходится делать из алмаза.

Кажется, только сейчас мещанин сообразил, с кем он разговаривает. Проскудин ещё лихорадочно обдумывал, кем надо быть, чтобы перемалывать в пыль алмазы на промышленной установке, а я уже видел, что он мой с потрохами. Будет у меня скоро нормальная краска!

Вот так, с миру по нитке, глядишь, и соберём к лету свой первый колёсный трактор.

За прошедший год нам удалось организовать три лечебницы «для богатых». В Рязани, в столице и в Питере. Строить тогда ничего не пришлось. Выкупили готовые помещения.

На днях отправим докторов и целителей во Владивосток. Там заканчивают строительство первой специально спроектированной клиники. Обкатаем проект, и если всё устроит, то в дальнейшем все клиники будут строиться по единому образцу.

Прогнозы на этот вид бизнеса самые благоприятные. В столице запись на полтора месяца вперёд. В Питере на месяц. Ценник начинается с десяти тысяч рублей.

В обычные больницы лекари — маги тоже начали приходить, но там, понятное дело, совсем иной уровень лечения. Впрочем, ту же язву без полостной операции они уже сумеют заштопать или камни из почек удалить. Но в основном лекарей используют при переломах и для заживления ран. А то, что после операций можно без швов обходиться, если лекарь — маг под рукой — это отдельная песня, за которую простые люди магам благодарны до глубины души.

В этом процессе я непосредственного участия не принимаю. Лекарей для обычных больниц обучают за счёт специально созданного благотворительного фонда и, как я слышал, фонд не бедствует. Я вкладываюсь в благое начинание поясами — накопителями. Они из новосибирских искусственных алмазов и драгметаллов на них уходит считанные граммы. Так что не разорюсь на добром деле.

Зато какую славу и почёт маги зарабатывают! Этого и за деньги не купишь. Попробуй при ком-то из вылеченных о магах плохо сказать, так ведь порвут, как пить дать порвут.

Думаете, был у меня какой-то умысел, когда я на эти дела подписывался? Ну, был, если честно. Правда, совсем — совсем малюсенький, но результат превзошёл все ожидания!

Несмотря на свою занятость я смог выбрать время и слетать в Камышин.

С погодой сказочно повезло. Последние числа мая.

Голубое небо. Ни облачка.

Как говорят пилоты — видимость на миллион километров.

Уже тепло, но не жарко. Очень солнечно, и пока нет засилья насекомых.

Сижу на веранде своего особняка и любуюсь на тот средиземноморский городок, что растянулся вниз к реке.

Раннее утро, река ещё парит. Красота, не описать! Даже не верится, что именно я был застрельщиком такого дела и замысел как-то сам по себе, видением в голову зашёл. Кстати, денег на строительстве прилично заработал. Помнится, даже в затылке чесать начал, пытаясь сообразить, а тем ли я в этой жизни занимаюсь. Миллионы на строительстве оказывается куда как легко зарабатываются.

Алефтина с Валей ко мне примчались не вдруг.

Сначала деликатно выяснили, один ли я прибыл, и лишь потом торжественно явились. Нет, ну иначе никак не сказать. Вплыли, красавицы, как две белых лебёдушки. Похорошели, расцвели, а то, что слегка поправились, так им только на пользу пошло. Поправились-то как надо, в нужных местах. Теперь есть по чему шлёпнуть и за что потискать.

Пообнимались мы, если что, не стесняясь, у тех же слуг на виду, нацеловались, затем мне были предъявлены два карапуза — Иван и Мария, возрастом по году с небольшим, если что, по отчеству Олеговичи, а потом мы втроём пошли чаёвничать и подарки разбирать.

А уж подарков-то у меня накопилось немеряно. Всяких — разных. И многое из стран заморских, у нас ранее и невиданное.

К примеру, сладости. Сестрёнкам я привёз целую коллекцию, в основном представленную тремя крупными разделами: — Индия, Австралия и Япония. Япония могла прилично отстать в этом соревновании, но Окинава внесла в их раздел мощный вклад своими тропическими изысками.

Углядев всё это хозяйство, привезённое им в шести здоровенных ящиках, если что, по три пуда каждый, мои хорошие впали в прострацию. Там ведь не просто ящики одного и того же. В них всякие разные коробочки, баночки, пакетики, а то и вовсе бутылёчки разнообразной формы. И всё это подписано, пронумеровано, и на всякий случай перечень содержимого продублирован на листах, приклеенных к крышке каждого ящика с внутренней стороны. Короче, сразу видно, что коллекция не один день собиралась, и делалась с большим старанием и любовью. И не просто так составлялась, а прицельно, для двух хозяек кондитерской фабрики.

Коллекция тканей вышла скромней: шёлк из Китая и Японии, в ассортименте, парча из Индии, с полдюжины видов, и шерстяные ткани из Австралии, этих больше и они очень толстые.

Ну, и, как говорится, каждой сестре по серьгам, да не по одним, и не только по серьгам.