В присутствии врага - Джордж Элизабет - Страница 44

• Предыдущая
• 44/118
• Следующая

— Неужели их можно как-то притянуть…

— К этому? — Сержант покачал головой. — Зато их магнитом притягивает друг к другу. Даже найденный труп не охлаждает некоторых, если ты понимаешь, о чем я. — Он кинул окурок в сторону уток, тот зашипел в воде. Одна из уток клюнула окурок, Стенли ухмыльнулся и пробормотал: — Падалыцики. Ладно, идем. Посмотришь на свой первый труп. Что-то вид у тебя неважный, малыш. Ты, часом, не блеванешь?

Нет, заверил Робин сержанта. Тошнить его не тошнило. Просто он нервничал. Ему никак не хотелось опозориться перед старшим по званию, и от боязни сделать что-нибудь невпопад у него дрожали поджилки.

— Вы двое, не уходите, я еще с вами не закончил, — крикнул Стенли паре, обнаружившей тело, и продолжил спуск. — Что ж, посмотрим, как у тебя котелок варит, — сказал сержант. Он указал на констеблей по обе стороны канала. — Это, скорей всего, напрасный труд. Почему?

Робин посмотрел на констеблей. Они действовали упорядоченно, молча, слаженно. Они были сосредоточены на своей задаче и не отвлекались.

— Напрасный? — повторил Робин. Чтобы выиграть время на раздумье, он затушил сигарету о подошву башмака, положил окурок в карман. — Ну, вряд ли они найдут какие-нибудь следы, если они ищут. Тропинка слишком заросла травой, на берегу слишком много полевых цветов и сорняков. Но… — Он колебался, гадая, позволено ли ему не согласиться с поспешным выводом, к которому, как видно, пришел сержант. Он решил рискнуть. — Но помимо следов они могут найти и другие улики, если это убийство. Не так ли, сержант?

Стенли проигнорировал вопрос, прищурился, собираясь зажечь следующую сигарету.

— Например? — спросил он.

— Если это убийство? Да все что угодно. Волокна, окурки, орудие убийства, этикетку, клок волос. Все

что угодно.

Стенли прикурил от пластмассовой зажигалки в форме женской фигуры с отставленной попой. Пламя выходило из заднего прохода.

— Недурно, — сказал он. Робин не понял, имеет сержант в виду его ответ или зажигалку.

Стенли затопал по тропинке, Робин пошел за ним. Они направлялись к камышам. Там, продираясь сквозь желтую путаницу золотистой камнеломки и первоцветов, поднимался от кромки воды патологоанатом. Его резиновые сапоги были облеплены грязью и водорослями. Чуть выше, на тропинке стояли два судебных биолога с раскрытыми чемоданчиками для сбора материала. Рядом с ними лежал в расправленном виде мешок для транспортировки тела, готовый к использованию.

— Ну что? — спросил Стенли у патологоанатома. Того вызвали, по-видимому, прямо с корта, потому что он был в белом теннисном костюме и в солнцезащитном козырьке, что плохо вязалось с черными сапогами до колен.

— Ладони и одна ступня заметно сморщены, — ответил эксперт. — Тело находилось в воде восемнадцать часов. Самое большее — сутки.

Стенли кивнул. Покатал в пальцах сигарету.

— Теперь смотри, малыш, — скомандовал он Робину и, улыбнувшись, сказал патологоанатому: — Наш Робби все еще девственник в этом отношении, Билл. Спорим на пять фунтов, что он блеванет.

Патологоанатом брезгливо скривился. Он поднялся к ним на тропинку и обратился к Робину:

— Сомневаюсь, что вас стошнит. Глаза открыты, что всегда пугает, но следов разложения еще нет.

Кивнув, Робин сделал вдох и расправил плечи. Они наблюдали за ним — сержант и патологоанатом, не говоря уже о констеблях, фотографе и биологах, — но новоиспеченный детектив был преисполнен решимости продемонстрировать перед ними профессиональную выдержку.

Он спустился к воде. Прошел к камышам, обогнул их. Тело лежало сразу за ними. Сначала Робин увидел одну стопу — не в воде, а между камышинами, словно ее специально за них зацепили, затем вторую, про ступню которой патологоанатом сказал, что она сморщилась. Взгляд Робина скользнул по ногам к ягодицам, а затем к повернутой вбок голове. Глаза с сильно набрякшими веками были полуоткрыты. Короткие каштановые волосы слегка колыхались на поверхности воды, и пока Робин соображал, какой нужно задать вопрос, — зная, что он его знает, помнит, сроднился с ним, так как заготовил его заранее, чтобы показать, что действует на автопилоте, — он увидел, как из приоткрытого детского рта стремительно выскользнула серебристая рыбка.

В голове у Робина стало пусто, руки сделались влажными, однако мысли чудом пришли в движение. Он оторвал глаза от тела, нашел нужный вопрос и задал его ровным голосом:

— Мальчик или девочка?

В ответ патологоанатом сказал:

— Принесите мешок. — И спустился к Робину.

Один из констеблей расстегивал молнию на мешке. Двое других, в резиновых сапогах, вошли в воду. По кивку патологоанатома они перевернули тело.

— Предварительно — девочка, — произнес медик, и в этот момент стали видны детские, лишенные растительности половые органы. Констебли перенесли тело, положили его в мешок, но прежде чем они закрыли молнию, патологоанатом опустился перед девочкой на одной колено и нажал ей на грудь. Из ноздрей показалась нежная белая пена — совсем как мыльная.

— Утонула, — сказал он.

— Значит, не убийство? — спросил Робин у Стенли. Пожав плечами, сержант ответил:

— Это ты мне скажешь, малыш. Какие варианты? Пока тело уносили, а биологи спускались к воде со своими чемоданчиками и бутылками, Робин обдумывал вопрос и подходящие ответы. На глаза ему попался катер молодоженов, и Робин сказал:

— Она здесь отдыхала? Упала с катера? Стенли кивнул, как будто рассматривая данную гипотезу.

— Однако о пропаже ребенка не сообщалось.

— Тогда — столкнули с катера? Резкий толчок не оставляет на теле следов.

— Есть такая вероятность, — признал Стенли. — Тогда это убийство. Что еще?

— Одна из местных? Может быть, из Аллингтона? Или, скажем, из Олл-Каннингса?

— Та же проблема.

— Никто не пропадал?

— Точно. Что еще? — Стенли ждал, не проявляя ни малейшего нетерпения.

Робин облек в слова последнее предположение, противоречащее его первому предположению.

— Тогда — жертва преступления? Она… — Он переминался с ноги на ногу, подыскивая эвфемизм. — Ее… э… не испортили, сэр?

Стенли заинтересованно поднял бровь. Робин торопливо продолжал:

— Полагаю, это могло быть. Только вот на теле как будто нет… на первый взгляд… — Он взял себя в руки, откашлялся и сказал: — Это может быть изнасилование, хотя на первый взгляд на теле нет следов насилия.

— Ссадина на колене, — сказал с тропинки патологоанатом. — Синяки вокруг рта и на шее. Пара подживающих ожогов на щеках и подбородке. Ожоги первой степени.

— И все равно, — начал Робин.

— Существуют разные способы изнасилования, — заметил Стенли.

— Поэтому я полагаю… — Он подумал, в каком направлении двигаться, и остановился на следующем: — Похоже, у нас пока мало данных.

— А что мы делаем, когда у нас мало данных? Ответ напрашивался сам собой.

— Ждем результатов вскрытия.

Стенли отсалютовал ему, приложив указательный палец к брови, и спросил у патологоанатома:

— Когда?

— Предварительное заключение будет готово завтра. До полудня. Если только меня больше никуда не вызовут. — Кивнув Робину и сержанту Стенли, он сказал констеблям: — Давайте ее грузить. — И следом за телом пошел к фургончику.

Робин проводил процессию взглядом.

— Что дальше? — спросил у него Стенли, Робин подумал.

— Нам надо установить ее личность.

— А до этого?

— До этого? Берем официальные показания у этой пары, с их подписями. А затем просматриваем сводку происшествий. Если у нас никто не пропал, тогда она, возможно, числится пропавшей где-то еще и уже внесена в компьютер.

Стенли застегнул молнию своей кожаной куртки и похлопал себя по карманам джинсов. Достал связку ключей и побренчал ими на ладони.

— А до этого? — спросил он.

Робин озадачился. Оглянулся в поисках вдохновения на канал. Стенли сжалился над ним.

— До показаний и сводки происшествий мы занимаемся ими. — И большим пальцем указал в сторону моста.

• Предыдущая
• 44/118
• Следующая