В присутствии врага - Джордж Элизабет - Страница 64

• Предыдущая
• 64/118
• Следующая

Барбара не могла не восхититься его дипломатичностью. Когда она вернется в Лондон, он продолжит работать с сержантом Стенли. Оба они знали, что зыбкий баланс его отношений с сержантом должен быть первоочередной заботой Пейна, если он хочет продвинуться в отделе по расследованию убийств.

— Хорошо, — сказала Барбара. — Мне это подходит. — Она стала подниматься по откосу, слыша позади себя тяжелые шаги Пейна. Наверху Барбара остановилась и оглянулась на констебля. — Робин, — позвала она и, когда он поднял глаза, сказала: — Мне кажется, из вас выйдет отличный сыщик.

Его зубы блеснули улыбкой, и он быстро опустил голову. Все еще было темновато, но Барбара была уверена: при лучшем освещении она увидела бы, что он покраснел.

Барбара промокнула холодный пот на лбу полой своего трикотажного жакета. Поднялась с колен. Не помня, когда в последний раз она испытывала к себе подобное отвращение, Барбара спустила воду в унитазе и проследила, как неприглядное содержимое ее желудка водоворотом исчезает в канализации. Она мысленно энергично встряхнулась и поклялась вести себя как пристало руководителю расследования убийства, а не хнычущему подростку, у которого дрожат коленки.

Посмертное вскрытие трупа, строго сказала она себе. Что это такое? Всего лишь осмотр тела, предпринимаемый для определения причины смерти. Это необходимый шаг в расследовании убийства. Это операция, производимая профессионалами, пытающимися выявить скрытую причину преждевременного прекращения физического функционирования организма. Короче говоря, это решающий шаг к установлению личности убийцы. Да, конечно, это извлечение внутренностей человека, но это также и поиск истины.

Барбара недоумевала, почему же она не смогла выдержать вскрытие Шарлотты Боуэн до конца.

Вскрытие производилось в госпитале Святого Марка в Амсфорде, реликте эдвардианской эпохи, выстроенном в стиле французского шато. Патологоанатом работал быстро и ловко, но, несмотря на царившую в помещении атмосферу профессионализма, самый первый — от горла до паха — разрез заставил Барбару сжать в кулаки угрожающе вспотевшие ладони. Она сразу поняла, что дело плохо.

На теле Шарлотты Боуэн, лежавшем на столе из нержавеющей стали, не было буквально ни пятнышка, за исключением синяков вокруг рта, красноватых ожогов на щеках и подбородке и царапины на колене, покрывшейся корочкой. Казалось, девочка спит. Вот почему уже одно рассечение ее жемчужно-серой плоти воспринималось как осквернение ее невинности. Не говоря уже об извлечении внутренностей и трепанации ее маленького черепа.

Барбара знала, что сержант Редж Стенли наблюдает за ней, ожидая, что она выскочит из комнаты, зажимая рот ладонью. Перед ней стояла дилемма: опозориться перед всеми, блеванув на пол прямо здесь, или выйти в надежде отыскать женский туалет, прежде чем ее вывернет в коридоре.

Однако, подумав, — когда уже подступало к горлу и комната начала расплываться перед глазами, — Барбара сообразила, что есть другой выход.

Она демонстративно посмотрела на часы, хлопнула себя по лбу, будто забыла что-то сделать, полистала блокнот и сообщила о своем намерении Стенли, поднеся к уху воображаемую трубку и одними губами произнеся: «Должна позвонить в Лондон».

Сержант кивнул, но по его ядовитой улыбочке Барбара поняла, что не убедила Стенли. Да пошел ты, подумала она.

Теперь в женском туалете она прополоскала рот. Горло саднило. Барбара жадно напилась из горсти, умыла лицо, вытащила из держателя бумажное полотенце, вытерлась и прислонилась к серой стене рядом с держателем.

Лучше ей не стало. Желудок был пуст, но сердце переполнялось. Разум повелевал сосредоточиться на фактах, дух противоречил, говоря: она же совсем ребенок.

Барбара присела, положив голову на колени, и стала ждать, когда утихомирится желудок и пройдет озноб.

Через какое-то время она посмотрела на часы. Они уже должны закончить и прийти к выводу, как погибла девочка. Слабая или нет, она должна присутствовать, когда патологоанатом будет выносить свой предварительный вердикт. Насмешка в глазах сержанта Стенли сказала Барбаре, что ей не стоит полагаться на точное изложение им информации.

Барбара заставила себя подняться и выйти в коридор, где и нашла сержанта — в пяти шагах от женского туалета. Стенли делал вид, будто пытается посильнее пустить струю воды в древнем питьевом фонтанчике. Когда Барбара подошла к нему, он выпрямился, назвал фонтанчик никчемной штукой и притворился, что только сейчас увидел Барбару.

— Позвонили, да? — спросил он, бросив на дверь в туалет такой взгляд, словно в его ведении находились все уилтпшрские телефонные кабины «Бритиш телеком». Здесь их нет, мисс, говорило выражение его лица.

В присутствии врага

— Да, — ответила Барбара и направилась мимо него в сторону операционной. — Давайте займемся нашими делами, хорошо?

Она подготовила себя к тому неприятному зрелищу, которое могло ждать ее за дверью, и с облегчением увидела, что правильно рассчитала время. Вскрытие было завершено, труп убрали, и о процедуре напоминал только стол из нержавеющей стали, на котором она совершалась. Санитар поливал его из шланга, кровавая вода струилась по стали и вытекала через дыры и прорези по бокам.

Однако внимания патологоанатома дожидалось следующее тело. Оно лежало на каталке, частично прикрытое зеленой простыней, с еще не сложенными на груди руками и с опознавательной биркой на большом пальце правой ноги.

— Билл! — крикнул служащий в сторону небольшого отсека в дальнем конце комнаты. — Я поставил в магнитофон новую кассету, так что когда,ты будешь готов, мы тоже готовы.

Барбара не пришла в восторг от перспективы присутствовать на еще одном вскрытии, чтобы получить информацию о только что закончившемся, поэтому она устремилась к отсеку. Там, прихлебывая из кружки, патологоанатом с увлечением смотрел телевизор, на миниатюрном экране которого сражались два теннисиста. Звук был приглушен.

Увидев Барбару и сержанта Стенли, Билл улыбнулся и выключил телевизор. По выражению лица медика Барбара поняла, что он собирается поинтересоваться ее самочувствием, и ей не хотелось давать сержанту лишнюю пищу для подозрений. Поэтому она достала из сумки, висевшей у нее на плече, блокнот и сказала, кивнув в сторону второго трупа в операционной:

— Лондон ждет от меня сообщения, но я ненадолго оторву вас от вашей работы. Что вы можете мне сообщить?

Билл посмотрел на Стенли, словно желая узнать, кто главный. По-видимому, за спиной у Барбары сержант знаком показал, что снисходительно отказывается от своих полномочий, потому что патологоанатом начал свой отчет:

— Все визуальные аномалии одной природны, хотя и стерты. — И затем для большей ясности добавил: — Все видимые простым глазом признаки, хотя и не ярко выраженные, свидетельствуют об одном. Произошла остановка сердца. Правое предсердие и желудочек были налиты кровью. Воздушные пузырьки были эмфизематозными, легкие бледными. Трахея, бронхи и бронхиолы полны пены. Слизь в них красного цвета и наполнена кровью. Кровотечения под плеврой не было.

— Что все это значит?

— Она утонула. — Билл сделал глоток из кружки.

— Когда точно?

— С утоплениями никогда нельзя сказать точно. Но я бы сказал, что она умерла примерно за двадцать четыре — тридцать шесть часов до обнаружения тела.

Барбара быстро подсчитала в уме и сказала:

— Значит, она оказалась в канале в субботу утром, а не в воскресенье. — А это означает, сообразила она, что кто-нибудь в Аллингтоне мог видеть проезжавший автомобиль, который вез девочку к ее гибели. Потому что в субботу, по словам Робина, фермеры обычно поднимаются в пять. Только в воскресенье они спят подольше. Повернувшись к Стенли, она сказала: — Нам придется снова послать людей в Аллингтон и всех там расспросить. Теперь имея в виду не воскресенье, а субботу. Потому что…

— Я этого не говорил, сержант, — прервал ее Билл. Барбара посмотрела на него.

• Предыдущая
• 64/118
• Следующая