Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Дильдина Светлана - Страница 101
- Предыдущая
- 101/200
- Следующая
Открыла короб, достала сверток, высыпала на постель серые узловатые корешки, похожие на обнявшихся сколопендр.
— Вот, подарок мне сделали. Мигом снимают жар. Редкие они. Только внизу и можно их раздобыть, здесь уже такой травы не осталось.
— И ты бы отдохнула, — проговорила дочь — словно иное хотела сказать.
— Успею еще…
Пригляделось к дочери, что сидела, опустив голову, и теребила пояс в руках. Сама присела на низкий табурет подле двери, поставила перед собой ступку. Первые звезды проглядывали на небе, цикады трещали.
— Рассказывай, малыш…
— Он очень добрый, мама, — юная девушка задумчиво наматывала на палец прядку волос. — У него глаза — как цветы шалфея, а смеется — будто солнце на закате вспыхнет, все лицо освещается.
— Он южанин, дочка. Он из Асталы.
— Он особенный, — задумчиво повторила девушка. — Вот, подарил мне игрушку… — Указала на птицу из серебра с колокольчиком, приделанным к лапке, и повторила: — Игрушку, словно ребенку…
Девушка села на постели.
— А зовут его Тахи.
Лиа толкла корни в ступке, и невесело улыбнулась дочерним словам. Попробовала на язык темную пыль — будущее лекарство. Не ответила.
Тени. Тени скользят по стенам. Тени сказок, услышанных в детстве, живущие своей жизнью. Они никогда не пугали Соль.
Никогда не пугали ее и горные водопады, бешеные ручьи, каких много в окрестностях Тейит. Сам город высечен в скалах, огромный город, многогранный и строгий. Отполированные десятками тысяч ног ступени храмов, рукотворные пещеры и пещеры, созданные природой — с колоннадами, арками, сводами. На бесчисленных барельефах — прошлое. И Тевееррика, и древние города земель по эту стороны гор. Победно воздевшие оружие воины — и замершие навсегда; мудрецы, держащие в руках тяжелые свитки; ремесленники, вкладывающие сердце в незамысловатый труд свой. Робко смотрела девочка в неподвижные лица.
Трава покрывает скалы, трава и кустарник с узкими жесткими листьями. А трава, напротив, мягкая; тут и там в ней высятся стебли — великаны, их венчают темно — лиловые шарики. И дикие серны скачут с камня на камень, орлы вьют гнезда на горных уступах, презрительно глядя на человеческую суету.
А на равнине были леса — бескрайние, в которых бродили огненного цвета олени и летали совы на мягких крыльях.
Послы приехали вечером позапрошлого дня. Южане предпочитали нейтральную территорию для переговоров, но на сей раз приняли гостеприимство Тейит. Интересовала их не земля, не металл и не камни — старинная книга, принадлежавшая основателям Асталы. Давно эта книга погибла, но один из эсса успел переписать кое-что. И вот, разузнали… Просили дозволения глянуть. Поскольку личным было посольство, не могли предложить чего-то, принадлежащего всей Астале — но глава Рода, приславшего послов, нашел какие-то очень редкие камни. Лиа, разузнавшая новости, рассказала дочери — Соправители кружили над этими камнями, как стервятники над добычей. Еще немного, и передерутся.
Когда Соль увидела гостей впервые, яркоглазых, с кожей оттенка меди — против бронзы Тейит, лица их показались девушке неприятными: хищными и надменными. Но Тахи — единственный — чем-то понравился Соль. Внимательно, весело, без стеснения рассматривал дома и людей: послам показали часть города, то, что сочли показать безопасным и чем гордились. И на случайный вопрос испуганной северянке он ответил со смехом. Речь детей юга оказалось можно понять, хоть порой приходилось поломать голову, что они такое сказали, хоть непривычным был говор — далеко разошлись ветви одного дерева…
Он был старше на добрый десяток весен — наверное, Соль казалась ему девчонкой. Вот, даже игрушку подарил…
Девушка вздохнула, улыбнулась матери — нарочито сонно, чтобы не отвечать больше. Легла, натянула на голову тонкое шерстяное одеяло. Душно, зато лица ее мать не увидит.
Ночью Соль приснился мальчик. Угловатый, тонкий, чтобы не сказать — тощий. Лица его она никак не могла разглядеть. Кажется, волосы мальчика отливали рыжим. Огромное черное тело зверя кинулось на него, и брызнула кровь, и Соль закричала. Потом тот же мальчик — или она ошиблась? — стоял среди высоких трав, доходящих ему едва ли не до пояса, и волосы его, выбившиеся из косы, трепал ветер, и они, словно рыжий ковыль. А потом было женское лицо, взрослое, нежное, полногубое. Женщина раскинула руки и зашипела: “Прочь из моего сна!” Девушка проснулась, прижимая к груди подушку, словно защититься пыталась.
Утро нежилось на верхушках гор, не желая подниматься к солнцу и таять.
Босая, девушка шла по теплым камням. Ветер подхватывал прядки, задевал ими кончик носа Соль, и она жмурилась, и отмахивалась от ветра, как от шаловливого зверька. Много — много домиков в Тейит, словно горный муравейник; те, что не выбиты в самом склоне, льнут друг к другу. Уступами, ступенями и жилище, и улочки. Стучали молоточки, оббивая края камней, и бесшумно двигались резцы — в этом квартале жили мастера, резчики по камню, и ювелиры — чеканщики. Два дорогих украшения лежали в шкатулке Соль, два медальона с изображением зверя и птицы, и сделаны медальоны были здесь. Но не затем, чтобы посмотреть на работу мастеров, пришла девушка. Остановилась у сложенного из плоских камней небольшого дома под кровом из тростника.
Три смуглых руки взвились в воздух одновременно, замахали ей.
— Ты чем-то взволнована? — спросила миниатюрная Ила. Соль обняла подругу, кивнула юношам — ее братьям, сидящим на длинном пороге.
- Да ну их всех! Стоило становиться взрослым, чтобы тебя засунули в какую-то дыру. Я мог бы принести пользу, охраняя границу с лесом или в горах, не подпускать к поселениям “перья”! — пожаловался Кави, обиженный, что его направили присматривать за порядком на безопасном руднике, где самым страшными зверями были лисы и барсуки. С чем бы ни прибежала Соль, его новость была всяко важнее. Насупившись, он поглядывал на девушек, огорченный тем, что они-то не могут понять его в полной мере. Из-за спины брата улыбался Качи, строя лукавую рожицу — ничто не могло вывести его из равновесия. Странно было смотреть — словно волшебные зеркала из сказок показывают одного человека, только один хмурится, другой смеется.
…Почему-то близнецы у южан рождались крайне редко. У эсса же отнюдь не считались диковинкой. На своем веку любой житель Тейит хоть раз да видел пару неотличимых друг от друга людей. Но эти близнецы были и в самом деле милостью Мейо Алей — их увидело свет целых трое. Два мальчика и девочка, Кави, Качи и Ила. Похожи были — с серебристыми глазами и удлиненными лицами. Кави — повыше, айо; Качи, в шутку прозванный Мастером Птиц из-за постоянного чирикания на ули, и последняя — Ила. Не Силой невеликой они принесли славу своей семье, низко стоящей, но самим чудом рождения своего. Не будь близнецами, да еще тройней, на них бы косо смотрели — никто из них не унаследовал таланта в работе с камнем или металлом, да и желания не проявлял. Но им — таким — все прощали.
— Бедняга! А я … — Соль глянула на Кави склонила голову набок. И замолкла, и чуть побледнела, задышала часто — часто — так необычно все это было, что даже обиженного приятеля пробрало.
— Ради созвездий, рассказывай, не тяни! — в шесть рук затормошили Соль близнецы.
— Я видела южан, близко, — Соль замолчала, села. Подняла с земли пестрый камешек и начала пристально разглядывать его, словно девушку не интересовало ничего, кроме желтых и серых крапинок.
— И как они вблизи? — оживился Кави еще больше прежнего.
— Ничего… Люди. Волосы убирают иначе, чем мы, носят другое…
— Да это и так видно! Ты в глаза их смотрела? — подала голос Ила.
— Яркие… У наших таких не бывает.
— Как у хищников, да? — расхохотался Качи, — Ила же отметила, как вздрогнула Соль.
— Как у хищников… Но… — Соль залилась румянцем, и возбужденно заговорила:
— А замечали вы, как красивы дикие звери? Ихи, например — ни капли лишнего в облике, кисточки на ушах убери — и будет не то. Или кессаль — свирепая птица, но как хороша!
- Предыдущая
- 101/200
- Следующая