Лекции по философии гомеопатии - Кент Джеймс Тайлер - Страница 57

В острых случаях быстротечное улучшение означает, что органам угрожает сильное воспаление. В хронических случаях кратковременное улучшение говорит нам о структурных изменениях в органах, которые разрушены, или подвергаются разрушению, или же находятся в очень рискованном, неустойчивом состоянии. Не всегда можно обнаружить эти изменения при жизни, но они есть. Внимательный наблюдатель, у которого за плечами годы честной работы, часто в состоянии объяснить значение симптомов без обследования больного. Его высказывания о пациенте кажутся членам семьи пророчествами, они ставят врача на особое место. На него смотрят как на мудреца, все знающего и проникающего в суть явлений. Это достигается изучением симптомов пациентов, знанием действия лекарств и симптомов, возникающих после действия лекарств. Благодаря этому он знает реакции того или иного больного, быстрые они или замедленные и знает, как действуют лекарства на того или иного члена семьи. Если врач лечит семью какое-то время, должен же он что-то о них знать? Это знание богатство старого доктора, а молодым еще предстоит его приобрести.

Встречаются больные со скрытыми органическими поражениями, когда нельзя добиться полного излечения. Так, не может полностью вылечиться больной с одной почкой, или с фибринозными структурными изменениями в определенных органах, или с инкапсулировавшимися туберкулами. В подобных случаях лечение направлено на облегчение болезненных проявлений. Такого больного нельзя полностью вылечить. Об этом необходимо помнить в тех случаях, когда применялось несколько средств и всякий раз во время действия лекарства наблюдалось улучшение, но только до определенной степени. Иначе говоря, лекарство действует благотворно, но больной не излечивается и никогда излечен не будет. Лекарства служат паллиативами, и это вполне приемлемо для гомеопатических средств в такой ситуации.

Это — истеричные, перевозбужденные, сверхчувствительные ко всему пациенты. О таком больном говорят, что у него идиосинкразия ко всему на свете. Вылечить таких сверхчувствительных больных часто бывает невозможно. Стоит вам назначить высокое разведение, как больной полностью попадает под влияние этого лекарства и ничто другое на него не действует. Лекарство подчиняет себе весь организм больного. Патогенез его развивается аналогично течению болезни: с продромальным периодом, периодом максимальных проявлений и периодом спада.

Такие пациенты — прирожденные испытатели, они реагируют даже на самые высокие разведения. Обнаружив у своего пациента такое свойство, возвращайтесь к 30-му или 200-му разведению. Работать с такими больными невыносимо. При острых состояниях помогайте им, применяя 30 или 200 разведение, а при хронических — 30, 200 или 1000. Многие из этих индивидуумов рождаются со сверхчувствительностью и умрут с нею. Преодолеть свою сверхраздражимость и перевозбудимость они не могут. Такие пациенты, однако, полезны для гомеопата. Стоит завершиться одному испытанию, как они готовы уже к следующему.

Здоровым людям испытание лекарств всегда идет на пользу, если оно проводится правильно. Важно внимательно изучить и записать конституциональные особенности человека, собирающегося стать испытателем, потом вы вычтете эти симптомы из результатов. Они нечасто проявляются во время испытания. Важно также отмечать перемены в них.

Если после приема лекарства появилось много новых симптомов, назначение скорее всего было неверным. Иногда этот «новый» симптом — всего лишь старый, забытый или прежде не замеченный больным, появившийся вновь симптом. Чем больше новых симптомов появится после назначения лекарства, тем большее сомнение вызывает назначение. Очень вероятно, что после исчезновения этих новых симптомов пациент вернется в исходное состояние и никакого улучшения не будет. Иначе говоря, препарат подобран неверно.

Если возвращаются старые, когда-то исчезнувшие симптомы, значит болезнь излечима. Они исчезли, потому что их подавили новые. При правильном назначении это обычное дело — возвращение старых симптомов при лекарственном ухудшении, так что симптомы исчезают в порядке, обратном их появлению. Исчезают нынешние, и на их место приходят прежние. Врач должен и сам понять, что пациент на пути к выздоровлению, и сообщить ему об этом; объяснить, что болезнь как бы спускается по ступенькам. Часто старые симптомы приходят и уходят без смены лекарства: тогда ничего и не надо менять. Если же старые симптомы, вернувшись, остаются надолго, необходимо повторение приема лекарства.

Например, сделав назначение по поводу ревматизма коленей, стоп или рук, вы видите немедленное облегчение суставных болей. Зато у больного усиливаются боли в сердце или позвоночнике. В этом случае вы можете констатировать перемещение болезни с периферии в центр, что требует немедленного назначения антидота. Когда болезнь движется от центра к периферии, от жизненных центров — сердца, мозга, позвоночника, внутренних органов — к поверхности кожи, слизистым, это хорошо. Именно поэтому большинство страдавших подагрой лучше всего чувствуют себя, когда пальцы на руках и ногах в наихудшем состоянии. Нет ничего хуже, как сделать назначение по этому поводу и увидеть нарастание сердечных симптомов: это ведет к беде. Сыпь на коже, боли в конечностях — хорошие признаки. Я помню, как однажды меня выгнали от одной суровой пожилой дамы, что сопровождалось изрядной порцией площадной брани. Дама говорила мне: «Когда Вас пригласили, я могла ходить, а теперь щиколотки так распухли, что я не могу пошевелиться». Больная эта нашла другого врача, но вскоре умерла. Очень опасно подбирать лекарство только по наружным симптомам, т. е. лекарство, подобное лишь кожным симптомам, пренебрегая всеми остальными — общим состоянием больного. Такое лекарство может излечить кожное заболевание, но не болезнь. Сам же пациент будет страдать, пока сыпь не появится вновь или же не переместится в новое место.

Во второй прием вы можете повторить первое лекарство, а можете назначить антидот или другой препарат. Чтобы принять одно из этих решений, вам следует, опираясь на свои записи, изучить случай заново, добавив происшедшее со времени первого назначения. Поэтому, если пациент меняет врача, возникают почти непреодолимые трудности, и такие перемены никогда не приносят добра. Зная это, настоящий гомеопат постарается подтвердить первое назначение. Если первый врач — настоящий гомеопат, то никто не компетентен лучше него сделать и второе назначение.

Смена врача — подчас истинное несчастье для пациента, сколь бы ни был сведущ новый доктор в Materia Medica. Ведь лекарство, которое помогло больному частично, часто может и довершить дело. Для смены лекарства должны быть веские причины. Нередко ко мне попадают пациенты, лечившиеся до того у хороших докторов, я всегда стараюсь уговорить их вернуться, мне не хочется их принимать.

Принять такого пациента — значит причинить ему существенный вред, разве только если он приносит с собой точнейшее описание своего случая. Особенно важно это после правильного назначения, когда лекарство частично уже подействовало. Но даже при таких идеальных условиях для смены врача необходимы исключительные причины. Это не столько вопрос этики профессиональных взаимоотношений; такие проблемы не должны повредить отношениям друзей. Просто второй доктор лишен необходимых для успешного лечения сведений. Правила требуют, чтобы в случае благотворного действия первого лекарства от него не отказывались, пока не будет исчерпана возможная от него польза. Как же может оценить это новый врач? Поэтому его долг уговорить пациента вернуться к первому врачу.