Пылающий остров - Казанцев Александр Петрович - Страница 2

Не так давно на месте катастрофы нашли крохотные кристаллы, очень похожие на алмазы. Находка эта роднит происшедшее в тайге с падением метеоритов или глыб из ядра кометы. На месте падения метеоритов развиваются сверхвысокие температуры и давления и тоже образуются алмазы. Уместно вспомнить рассказ Г. Уэллса «Человек, который делал алмазы», в котором впервые, по-видимому, отмечена роль сверхвысоких параметров в технологии изготовления искусственных алмазов. Но подобные условия с равным успехом могли быть созданы и вследствие катастрофы, которую потерпел инопланетный корабль. Те же невероятные давления и температуры — и тот же результат: крохотные кристаллы алмазов, которые свидетельствуют в пользу гипотезы фантаста!

Недавняя находка на реке Вашке в Коми АССР склоняет чашу весов скорее в пользу гипотезы «инопланетный корабль». Там обнаружен кусок светлого сплава, состоящего в основном из церия и лантана. Возможно, это часть детали в виде кольца, цилиндра или сферы диаметром 1,2 метра. Специалисты четырех столичных институтов пришли к выводу, что сплав этот необычен со всех точек зрения и в природе образоваться не мог. Деталь, как предполагают учёные, изготовлена несколько десятков лет назад из порошков мелкой и крупной фракции с различным кристаллическим строением. И в тунгусской тайге, и в деревьях, выросших после взрыва, именно церия и лантана в шестьсот раз больше, чем вдали от катастрофы. А и метеоритах таких редкоземельных элементов не больше, чем на Земле.

Спор о тунгусской катастрофе не окончен — спор продолжается.

Писатели-фантасты не однажды использовали гипотезу А. Казанцева на страницах своих книг. Не избежал этой участи и автор этих строк в романе «Чаша бурь», где попытался рассказать о спасенных в древности высокоразвитой цивилизацией этрусках и атлантах, об их новых планетах и об этрусском корабле, посетившем Землю сегодняшнего дня.

Открывая новые миры, создавая новые машины, фантасты как бы приглашают воспользоваться своими открытиями других. Иначе ведь невозможны никакие усовершенствования в нашем жанре. В науке дело обстоит точно так же. Это похоже на эстафету.

Вопросы преемственности и использования достижений предшественников учёных тоже интересуют — не только в прикладном плане, но и в теоретическом. Правда, здесь учёные отстают от фантастов и довольно часто объявляют розыски своих коллег заблуждениями, вынося самые строгие приговоры. В современной фантастике подобные явления также изредка наблюдаются, но связаны они с традициями литературной критики, и это, будем надеяться, ограничит их распространение.

Уже упоминавшийся роман «Мол Северный» послужил своему создателю как отправная точка для двух других его романов — «Полярная мечта» и «Подводное солнце». Повествование о строительстве ледяного мола вдоль сибирских берегов, меняющего климат обширного региона, пожалуй, соответствовало умонастроениям, не испытавшим ещё влияния так называемой экологической школы. Вероятно, даже подсчеты самого автора показывали, что ледяной мол вряд ли смог бы оказать достаточное влияние на климат и радикально изменить его. Однако, если натурный эксперимент безнадежен или заведомо принесет отрицательный результат, у фантаста всё же найдется выход. Эксперимент он волен поставить в своём произведении. А такой писатель-фантаст, как Александр Казанцев, может подтвердить сказанное им, оперируя цифрами и формулами.

Вспоминается разговор с Александром Петровичем о великой теореме Ферма, которая, как известно, сформулирована, но не доказана. Мне довелось услышать от писателя, что доказательство этой теоремы им найдено в работах самого Ферма. Затем было опубликовано и произведение, подтверждающее это признание, а именно роман «Острее шпаги». А для профессионалов-математиков до сего дня великая теорема Ферма — это тайна. Сказанное ещё раз свидетельствует о резком отличии науки от фантастики. Если быть серьезным — в рамках жанра, разумеется,— надо признать, что арсенал научной фантастики также богаче научного арсенала. И Александр Казанцев, используя его, смог в полной мере раскрыть возможности жанра. В его романе «Сильнее времени» профессор А. Протодьяконов насчитал свыше ста изобретательских находок, хотя роман этот в целом посвящен довольно общим проблемам — судьбам разума и цивилизации на Земле и других планетах.

Космическая тема привлекала писателя давно. И развивалась в его творчестве она синхронно с реальной космической техникой, как и подобает, опережая последнюю. Вехи этого развития — повести «Лунная дорога», «Планета бурь», роман «Фаэты». Как свидетельствует в своей книге «Угол атаки» летчик-космонавт СССР Георгий Береговой, писатель сумел раскрыть и показать в своих произведениях самые характерные черты освоения человеком космического пространства. «Планета бурь» была экранизирована, и в свое время этот цветной фильм горячо обсуждался, привлекая внимание любителей и поклонников фантастики.

В романе «Фаэты» собраны воедино интересовавшие читателей многочисленные гипотезы о внеземном разуме, о возможных контактах с ним в прошлом. Главная идея романа заключена в изложенной автором версии, касающейся планеты Фаэтон (в романе — Фаэна). В свое время Нильс Бор в беседе с Александром Казанцевым поддержал высказанную писателем-фантастом мысль о трагической возможности разрушения целой планеты в результате применения ядерного оружия будущего. С Фаэтоном это могло произойти в прошлом. Его обитатели, бездумно уповавшие на мощь термояда, оказались сначала у трагической черты, а затем и пересекли ее. Не останавливаясь подробнее на содержании этой вещи, хотелось бы отметить её актуальность, созвучность тревогам и надеждам нашего времени. Это, пожалуй, главное в произведениях писателя.

В одном из последних романов — «Купол Надежды» — развиваются идеи академика А.Н. Несмеянова о создании искусственного белка, который, став реальностью, в состоянии разрешить угрожающий нашей планете продовольственный кризис. Герой романа академик Анисимов добивается создания города-лаборатории в таком месте Земли, где природа ничего не дарит человеку и он должен получать всё для него необходимое только собственным трудом. В этом городе-лаборатории под ледяным куполом можно моделировать жизнь наших потомков, которым не потребуются прежние традиционные методы получения белка (и энергии!) и которые смогут уберечь среду обитания от всякого рода загрязнений. Однако не всем в капиталистическом мире приходится по вкусу подобный эксперимент. Он подрывает монополию на продовольственное сырье, лишает кое-кого возможности влиять на политику, ставить в положение подчиненности, зависимости непокорных, лишая их продовольственных поставок. И с городом-лабораторией начинается необъявленная война. В ней, наряду с гангстерами, принимают участие агенты спецслужб, загримированные под журналистов, и даже американские сенаторы. Однако будущее не за ними. Это и показывает роман, намечающий реальные решения насущных проблем.

Интересно отметить, что «фантастическая идея» строительства домов из льда, предложенная писателем, приобрела практический интерес. К автору романа обратились за консультацией и поддержкой якутские энтузиасты, которые спроектировали отнюдь не фантастические дома и сооружения для северных условий. Так роман «Купол Надежды» продолжил традицию предыдущих романов и повестей автора.

Произведения Александра Казанцева являются как бы зеркалом научно-технической революции, одновременно правдиво показывающие людей, на которых могут походить люди завтрашнего дня.

«Человечество выросло,— говорит писатель.— Оно не может рассматривать протекающие на Земле процессы, от геологических метаморфоз до общественных явлений, изолированно от космоса. Понимание того, что мы зависим от космоса, не может вызвать отрицательных эффектов».

И в творчестве писателя часто объединяются в одно целое земное и космическое начала, а фантазия, отнесенная в далекие миры, опирается на точнейший расчёт, интуицию и редкий дар предвидения.

Владимир Щербаков